Низвергая навыворот сердце и душу
в годы лёгкости духа созревшие мы
суетливо печёмся о личном наружном,
бухгалтерией торга неволя умы...
заглушаем воинствующей перепалкой,
где о самом-пресамом поют что кричат,
исповедаюсь тихо, отрывисто, жалко,
словно сослепу тростью о камни стуча
припадая к земле что к соску– незвучащей–
слышно воды журчат, немы кровь и гробы–
о страданьях чужих размышляя всё чаще,
тише былки реку, чтоб услышанным быть:
набормот ли распевку от сердца, не свыше,
не под лиру и флейту, но скрежет и гам–
мать родная, хоть ты да услышишь
одного верно сына, твоим не врага.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
В лекомислено време сме се родили:
всеки бърза да каже на какво е готов…
А току над главите ни бучат ескадрили.
А поетите яростно се кълнат в любов.
Между две светкавици, два залпа и два земетръса,
между джазови ритми и картечен ек
ето моята изповед - безпомощно къса,
като звук от тояжката на сляп човек.
Дал ухо към земята, която ни храни,
но е грозна от пепел, от кръв и барут,
все по-често си мисля за чуждите рани,
все по-тихо говоря, за да бъда чут.
Мила, не в съпровода на флейта и лира,
а под грубото скърцане на бездушен метал,
бъди ми слушателя, който единствен разбира
моя авторски рецитал.
Иван Николов