По горло сыты были мы войною
(ВЗРЫВ 01-23)
Бой начался атакой тёмной ночью,
Взрыв разметал четвёртый блок окрест,
Порвал реактор, защищённый, в клочья,
На мирном атоме поставив крест.
Пришла война Чернобыльского лиха,
С приказами и формой полевой.
Рос саркофаг стеной без передыха
Над Припятью, отравленной рекой.
На «минные поля» вступали молча,
Дозиметры рыдали в тишине.
Гнала по крыше от графита порча
На грозной необъявленной войне.
Неслышно было строчек автомата,
Не рвали рядом бомбы на куски,
Команды чаще подавались с матом,
По-свойски, без обиды, мастерски.
Мы в этой схватке выиграли битву,
Ещё не зная свой короткий путь.
Но с партбилетом, выучив молитву,
И не стесняясь этому ничуть.
Нам прошлое потом прислало беды,
Сжимала смерть геройские сердца,
Кто помнил про победы, словно деды,
С болезнями сражались до конца.
Нет, не медальный звон спасал от боли,
А вера в чудо, что принять смогли.
Геройские достались в жизни роли,
И эти званья в душах берегли,
Запомнив флаг крылатый над трубою,
Победный крик тридцатого числа…
По горло сыты были мы войною...
Но вряд ли зона «грязная» - чиста...
***Площадь загрязнения территории после Чернобыльского выброса в России составила 47170 км2, в Белоруссии - 46450 км2, на Украине - 37450 км2
Чернобыльская дружба
Александр Сгадов
Забывается худшее в лучшем,
И годами бинтуются раны.
Только в прошлом, невинно заблудшем,
Есть костёр, что засветится странно.
Теплотой совершеннейшей дружбы,
Полкового незримого братства.
Нашим дням заколдованным - чуждый,
С неизвестным для жизни богатством.
Выживали в строю и на марше,
В страхах ада Чернобыльской зоны.
Молотили событья на фарши,
Не спасали святые иконы.
Только дружба спасательным кругом
Берегла от девятого вала.
Навсегда стал для вас лучшим другом,
Оказалось, потом до финала.
На желтеющем фото, портреты,
Офицеры, друзья по несчастью.
И без фильтра в зубах сигареты,
С одной датой часы на запястье.
Сколько лет, а минуты застыли,
Без седин каждый рядом молчком.
С честью выжили вы в ЧернобЫле,
Смерть нашла вас по датам потом.
Я грущу снова в новом апреле,
На могилы друзей не хожу.
Мы когда-то друг другу велели,
Отдаваться душой куражу.
До конца верить пульсом в бессмертье,
И рожденье друзей отмечать.
Забывать боль потерь, лихолетье,
Как живых вас весной поминать.
Вы приходите ночью гостями,
Говорите в апреле со мной.
Но уйдете в рассвет голубями
В мир спасённый, но грешный земной…
Портрет бессмертных. Чернобыль
Александр Сгадов
Портрет бессмертных
Моих друзей всё меньше в шумном мире,
Труднее спорить с жизнью одному.
Висят портреты по углам в квартире,
Истории, подобные клейму.
Наследник мой избавится однажды
От незнакомцев в форме полевой.
Покажется, что прошлое неважно,
Затянет омут жизни деловой.
Мой внук, прошу, не прячь рассказы деда,
Не убирай в хранилище альбом.
Не только на войне была победа
Добытая смертями и штыком.
И нам «портретным» доставались беды,
В Чернобыле не струсив, в пекла шли.
Когда-то были с другом сердцееды,
За жизнь сражались от большой любви.
Вглядись в улыбки офицеров статных,
Раскрашенных внезапной сединой,
В событиях полученных нештатных,
Но в старых фото, каждый был живой.
Поверь, хотелось прокричать потомкам,
Поведать правду, рассказать о том,
Что недогляд и сбой одной поломки,
Весной на век разрушил взрывом дом.
Как результат - солдатские уходы,
Последствия всемирных катастроф.
Но жизнь дарует в новых семьях роды,
И знаю я, мой внук, к любви готов.
Нет, не молчат с портретов стёртых лики,
Из прошлого услышь наш крик души:
- Солдатский подвиг пусть опишут книги,
Портрет бессмертных спрятать, не спеши…
Зазеркалье Александр Сгадов
Поговорить пытался с человеком,
Бросая в зеркала колючесть фраз.
А он молчал, ещё курил при этом,
На скатерть пепел уронил не раз.
Как на допросе, с болью стиснув зубы,
И не стараясь вырваться из кож.
Я знал по жизни, что бываем грубы,
И как порою ранит слово-нож.
Налил стакан гранённый, поминальный,
И в зеркале знакомец взял стакан,
Копируя движенья моментально,
Со мной поднялся прежний капитан.
Мы выпили за всех невинных павших
Чернобыльцев и преданных друзей,
Сумевших в жерло ад загнать восставший,
Закрыть бетоном выходы дверей.
Чернобыльцы сегодня в зазеркалье,
Отдав здоровье, не смогли пожить.
Во снах я вижу строй на расстоянье,
Помолодевший, чтоб Земле служить.
Коль позовёт, участвовать в сраженье,
Согнуть событья адовы в дугу,
Поднять над миром флаг на загляденье,
Трепещущий от страха на ветру.
За вас, друзья, за этот строй огромный,
Что память собирает в мыслях вновь
Однополчан, товарищей альбомных,
И командир у вечности - Господь.
Сегодня ваши души в зазеркалье,
Но рядом с вами и моя душа.
Другая сторона одной медали,
Где брат-близнец похожий, но левша.
Относитесь к нему тепло, по-братски,
Жалеете, когда зову домой.
Прощаетесь, прижав к груди солдатской,
Не показав, что он такой живой.
Вы не спешите, отпустите душу,
Верните с нею горькую слезу.
Солдатскую я клятву не нарушу,
Исчезну из зеркал в свою грозу…
С каждым годом нас меньше и меньше
Александр Сгадов
С каждым годом нас меньше и меньше,
Таем мы, как весною снега,
И плодим в одиночестве женщин,
И растит Бог из слёз жемчуга.
Мстит Чернобыль за прежнюю стойкость,
Что когда-то впитал с молоком,
За упрямство твоё, непокорность
За фантазии, что поживём.
Мы в разведку ходили по зоне,
Даже ворон в полях не летал.
И стояли посты на кордоне,
Провожая людей на вокзал.
Города, опустевшие скверы,
По квартирам неубранный скарб.
Для спасения жёсткие меры,
И колонами в тесный плацкарт.
В ноябре саркофаг впился в небо,
Путь закрыл в непридуманный ад.
И была благодарна планета
За победную поступь солдат.
Забывается прошлого слава
И расплавленный жаром бетон.
Вспоминает не часто держава
Самых первых, кто был обречён.
Не напомнят правители всуе,
Легче правду молчаньем скрывать,
Как судьба сыновей минусует,
Как не всех помнит Родина Мать…
Новый день открывают рассветы
И не так ярок вечный огонь.
На скрижалях герои планеты,
Кто за мужество в Рай вознесён.
С каждым годом нас меньше и меньше,
Таем мы, как весною снега,
Ждём в созвездиях преданных женщин,
Собирая из слёз жемчуга…
По плачущей душе идёт Апрель… АСгадов
По плачущей душе идёт Апрель,
Бесцеремонно топчется на боли.
Ещё напялил на себя шинель,
И сыплет в сердце прошлым горсти соли.
Чернобыльской и с йодом пополам,
Пропахшей потом, страхом грязной зоны.
В который раз ведёт к моим друзьям,
В кишащие войсками гарнизоны.
Колючие заборы без собак,
Шлагбаумы, дневальные по кругу.
Невидимый, коварный взгляду враг,
Дозиметры звенящие с испугу...
Лишь первый день... Потом работа в такт,
Без страха, к саркофагу на рассвете.
Накатанный колонной пыльный тракт,
И подсознанье, что за всё в ответе…
Сижу один сегодня за столом,
Стоят портреты возле каждой рюмки.
Мы думали, что смерть переживём,
Но кто-то посмеялся над задумкой.
Сначала Толик с меланомой в гроб,
Потом Володька следом с белокровьем.
Оставили меня среди хвороб,
В апрельских кущах с грубым сквернословьем.
Апрель в гостях, как не желанный гость.
Но он один, кого не похоронят.
И терпит от меня в обидах злость.
Слеза о дружбе даже камень тронет.
Помянем офицеров, славный полк,
Кубанский полк Гражданской обороны,
Однополчан, отдавших жизнью долг
В том месте, где не каркали вороны.
Простите, други, что пока живой,
Седее каждый раз в апрельских датах...
Побудьте в светлой памяти со мной,
С товарищем, Чернобыльским солдатом…
Мы умирали молодыми...
Александр Сгадов
Мы умирали молодыми,
Без веры в старого Христа.
Событья воспитали злыми,
В грехах казались не святыми.
На шее не было креста.
Но был Чернобыль, как Голгофа,
Час испытаний в полный рост,
Где подымалась в бой пехота.
Звала на подвиг катастрофа
На свой убийственный помост.
Мы умирали молодыми,
Примерно, в возрасте Христа.
Нас время сделало седыми,
Воистину в душе другими,
И с верой свыше неспроста.
Крестили лбы на панихидах,
Держа в кармане партбилет.
В последний путь друзей в обидах,
Недолго живших в инвалидах,
Мы провожали на тот свет.
Мы умирали молодыми,
Чернобыль мстил через года,
В насмешку сделав нас больными,
Для Родины своей - чужими.
Казнив нуждою без суда.
Порой казалось, новой бандой
Терзал проклятый Саркофаг-
Чиновничьей лихой командой,
Кормивших нищенской баландой,
Забыв про наш победный флаг.
Мы умирали молодыми
От равнодушных и немых.
Не все казались нам чужими,
Встречались люди золотые,
Что боль делили на двоих.
Как жаль, что многие забыли
Кошмар Чернобыльской весны.
А мы беду остановили,
Собою, жертвуя, прикрыли
Вас от невидимой войны…
Я заражён воспоминаньем Александр Сгадов
Я заражён воспоминаньем,
Не помогает карантин.
В апреле под луной в сиянье
Увижу тысячи мужчин,
Шагнувших в небо по команде,
Ровняя горизонтом строй,
Как прежде в яростном десанте,
Спешащие на смертный бой
С Чернобыльским врагом незримым,
С коварным адовым врагом.
Не раз по-русски материмым,
За повреждённый взрывом дом.
В который раз полки на марше
Штурмуют пекла до зари.
Не делает вас время старше,
Хотя себя не берегли.
Рукой графитные осколки
Швыряли с грязной крыши вниз…
Был век на дембеле недолгим.
За храбрость кто-то спрятал приз.
Судьба ж вручила боли сразу,
Другим - с отсрочкой, погодя.
Вы дрались с верой без приказа,
Спасая мир. Но не себя…
И каждый год растут призывы,
Зовёт друзей беспечный Рай…
А мне слышней в апреле взрывы
С бедой фантомной через край.
С полком, шагнувшим в бравом марше,
Собрав из павших, прежний строй.
Команду: «Смирно!» - выдаст старший.
И поведёт на смертный бой.
Лишь обернётся на прощанье,
Отдав земным солдатам честь.
Я вскину руку: «До свиданья!..»
В строю мне вашем место есть.
Но задержусь в апрельском буме,
Давно знакомой суете...
Привык к дроздам в рассветном шуме,
К спасённой Божьей красоте…
Меньше взвода
Александр Сгадов
Осталась меньше взвода от полка.
Смерть манит каждый год друзей в могилы,
Болезнью в спину подтолкнув слегка,
И отобрав в конце дороги силы.
Чернобыльцы-не вечные снега,
В апрелях тает строй слезами братства.
Потери ощущаем не слегка,
В плену утрат душа в нелёгком рабстве.
Чем больше годовщин, тем тяжелей:
Воспоминанья будят болью сердца.
Хороним каждый год родных друзей.
И в городе мы в роли чужеземца,
Который понимает языки,
Влюблён в весну, всевышнее цветенье.
Но ждёт тепла от дружеской руки,
И пониманье, а ещё терпенья.
Стараюсь не обидеть вас живых,
Дубравы пережить в годах желаю.
Произнося свой тост о тех святых,
Кто в пекло шёл и нЕ жил в хате с краю.
Осталась меньше взвода от полка…
Гвоздик побольше под холодной стелой.
Отдать вам честь потянется рука,
Но выронит цветок осиротелый…
Опалённые крылья...
Александр Сгадов
Скоро будет апрель, как обычно,
И духами пахнёт алыча.
Соберутся друзья закадычно,
Ксилофонном медальным бренча.
Возле камня Чернобыльским бденьям-
С золотым длинным списком солдат
Ощутишь вдруг второе рожденье,
Повесомей вручённых наград.
Посильнее захочется жизни
Без больниц и кроватных оков,
Без угроз при свечах скорбной тризны,
Безнадёги седых докторов.
Жаль, что строй из друзей поредевший,
Половина давно не в строю.
Мотыльками в болезнях сгоревших,
Опалённые крылья в раю.
Судьбы ваши - обрывком киношным
Промелькнули в размытых тонах.
Трюк в Чернобыле сделали сложный,
Все законы страховки поправ.
Но об этом жалели не часто,
Прилетевших расслышав скворцов.
И весну принимали, как счастье,
Защитив своих внуков-птенцов.
Не напрасно солдатами были,
Каждый душу вложил в саркофаг.
И оставил себя в ЧернобЫле,
Став легендой смертельных атак.
Будем жить, ждать цветений апреля
Строить с внуком скворечник вдвоём.
Как мужчины мы страхи презрели
И в спасённых сердцах поживём.
Поредевшие помните роты,
Длинный список ушедших друзей.
И любите весенние роды,
Жизнь - она лютой смерти сильней…
Я чувствую двадцать шестое
Александр Сгадов
Я чувствую двадцать шестое за дверью,
В прокуренной старой солдатской шинели,
Тревожный звонок отдаёт в подреберье,
И давит небесным закатом апреля.
Повестка под роспись, на сборы минута,
Партийный билет обязателен в купе.
Майор не смотрел на жену почему-то,
И фразами крыл по - военному скупо.
- Военные сборы на месяц, возможно.
Пора поскучать и пожить без супруга.
У нас не война… Значит, выжить не сложно,
Звоните, коль станет проблемно и туго.
Сказал и растаял в годах с обещаньем.
Потом не признают в упор военкомы.
А смерти друзей станут с грифом «Гос.тайна».
Проблемы для прессы, увы, не знакомы.
Мы были на фронте Чернобыльской драки,
Где враг не заметен, а доза, как мина.
Бежали по крыше в смертельной атаке,
Графиты, швыряя лопатой, картинно.
Быстрей и подальше! Минуты не надо.
А пот выдавал наши страхи мгновенно.
На крыше ты аистом стал, ликвидатор,
Наградою – доза смертельная в вены.
Я чувствую двадцать шестое за дверью.
Друзья где-то рядом в больничной печали.
С годами в бессмертье святое не верю,
Но знаю, что не были вы ловкачами.
В апрелях стучитесь дождями по крышам,
И болью зовите живых на рассвете.
Я тот, кто поможет ваш подвиг расслышать.
А дождь по карнизам, к хорошей примете...
Возвращение в апрель
Александр Сгадов
Просыпался цветом полёт алычовый,
В низине тепло растопили снега.
Скворец распевается песней не новой,
Фальшивя четвёртой октавой слегка.
Апрель возвращается прежней дорогой
В погонах солдатских, с мешком за спиной,
Поднятый приказом, военной тревогой,
Повесткой, что в полночь принёс вестовой.
Тревожные дни вспоминаются лучше,
Предатель - Чернобыль уснуть не даёт.
Беда и тревога – в друзьях неразлучны,
Особо, когда с радиацией йод,
В глаза, порыжевшие хвойные ветки,
Дорога, с обочиной в чёрной смоле.
На станции «свежие» дозы разведки,
«Вертушки» над блоком с бадьёй в дефиле.
Засыпали тонны чего-то, куда-то.
Потом кто-то «мудрый» шепнёт: «Ерунда».
Но там за штурвалами были солдаты,
За каждым мужчиной стояла страна.
«Камазы» тащили бетон к саркофагу,
К великой, по разуму, нужной стене.
Не каждый медаль получил «За отвагу».
Но были герои, как в прошлой войне.
Гвоздики бросаются к памятной дате,
Стараясь смирить участившийся пульс.
Страница бессмертия в каждом солдате,
А с нею - апрельская давняя грусть.
Скворец, растревожь с алычовым полётом,
Друзьям - белым аистам, песню сложи.
Пусть вёсны расчистят свой путь ледоходом,
Продолжат полёт для любви и души…
Чернобыльская дружба Александр Сгадов
Забывается худшее в лучшем,
И годами бинтуются раны.
Только в прошлом, невинно заблудшем,
Есть костёр, что засветится странно.
Теплотой совершеннейшей дружбы,
Полкового незримого братства.
Нашим дням заколдованным - чуждый,
С неизвестным для жизни богатством.
Выживали в строю и на марше,
В страхах ада Чернобыльской зоны.
Молотили событья на фарши,
Не спасали святые иконы.
Только дружба спасательным кругом
Берегла от девятого вала.
Навсегда стал для вас лучшим другом,
Оказалось, потом до финала.
На желтеющем фото, портреты,
Офицеры, друзья по несчастью.
И без фильтра в зубах сигареты,
С одной датой часы на запястье.
Сколько лет, а минуты застыли,
Без седин каждый рядом молчком.
С честью выжили вы в ЧернобЫле,
Смерть нашла вас по датам потом.
Я грущу снова в новом апреле,
На могилы друзей не хожу.
Мы когда-то друг другу велели,
Отдаваться душой куражу.
До конца верить пульсом в бессмертье,
И рожденье друзей отмечать.
Забывать боль потерь, лихолетье,
Как живых вас весной поминать.
Вы приходите ночью гостями,
Говорите в апреле со мной.
Но уйдете в рассвет голубями
В мир спасённый, но грешный земной…
Каждому Чернобыльцу здоровья, терпения и удач во всём!