Изумлённо сличаю давнишние дни с настоящим,
словно жизни одной выношу бессердечный вердикт...
помни-вспомни цвет вишен– летучий, парящий;
жизнь казалась апрелем и всё впереди;
бездорожье чугунные посохи съело
под нечуждых нам поступей вкрадчивый бит...
мы глаголем отрывисто, грезим несмело,
и в висках от страстей чуть стуча,
не горит.
твои губы прохладны, рассеян мой взгляд, полагаю,
повелением осени близкой не всё впереди,
а любовь не вдали, но таится в углу или с краю,
беззащитная перед зимой до седин;
перемены её со своими сверяя
с нарастающей болью украдкой следим:
пропадает что жизнь, её отпрыск– вторая,
припадая к родимой иссохшей груди.
Отрезвевшие в сорок, мы в крепком закале помяты,
знаем место, места*, что почём, чин и роль...
если всё же решишься повывесть вишнёвые пятна,–
я о новых,– используй кухонную соль.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
* своё место в жизни и "грибные" места, прим.перев.
Съпоставям учудено дните сегашни и дните предишни –
сякаш в чужда тетрадка съставям жесток послепис…
Ти, разбира се, помниш: в нозете ни капеха вишни
и животът изглеждаше вишнев и чист.
Боже, в колко безпътици трихме подметки,
как отвред ни обсаждаше с котешки стъпки бита!
Вече кратки са нашите думи, безумствата – редки
и когато те гледам, в ушите ми вече не бие кръвта.
Любовта е така беззащитна, така уязвима,
в най-далечния ъгъл седи, самотува и странно мълчи…
Предполагам, от тънкия полъх на идеща зима
твоите устни са хладни, разсеяни – мойте очи!
И заплетен в домашните шумове, глъхне мотива,
който ние с нарастваща болка следим…
Не посягай за ключ! Любовта си отива
и оставя след себе си купчинка пепел и дим!
Ето, вече сме трезви. Четирсетгодишни.
Сетивата не ни изненадват: светът е веществен и гол.
…Ако все пак решиш да почистиш петната от вишни,
моментално излизат натъркани с кухненска сол!
Иван Николов