В мутном небе не слышно набат.
Только шепот противный о чуде.
И под хохот совковых лопат
Зарываются Мертвые Люди….
Не жалеют смешных малышей,
Эти ямки, как черные пасти…
Это пир для червей и мышей
И для тех, кто дорвался до власти.
Если в горле застрянет комок,
То припрячь эти мерзкие слезы…
Здесь дожди! Я не жду, я промок…
И растут корнем в небо березы.
И колючий, трещал горизонт.
Это ток, что кусает за руку.
Это был и триумф, и позор.
Какофония из теплых звуков.
Это глина приземистых мест,
Что на костном остатке завязла.
Не жалеют слезливых невест,
Не жалеют старух, эти язвы.
Тут идет летаргический сон,
Равномерно шагая под пыткой.
И все небо из синих кальсон,
Наспех сшито, суровою ниткой.
А под ним погляжу до зимы,
Как цветет разнотравье на кочках.
А зимой это будут холмы,
Белоснежных полей одиночки.
Держит дерн и подтаявший наст,
Всех, кто слышит, играет и пашет…
Космос пуст, и никто кроме нас!
В том вина и спасение наше!