Вростая в горящую в небе зарю
Я память о прошлом благодарю.
И нынешних дней беспокойную зыбь
Ни мне, ни другим никогда не забыть.
Авдеевка дулом впивается в грудь.
Луганску с Донецком спокойно б вздохнуть,
Но рвётся свинцовое небо в клочки.
Навеки застыли людские зрачки.
По каменным лицам стекает слеза.
Не бабы - святые стоят образа!
Днепровская бьётся о камень волна.
По правому берегу тоже стена
Застывших от горя заплаканных лиц
Сестёр, матерей, неутешных вдовиц.
Навеки утративши близких мужчин
Стоят, как в грозу покосившийся тын.
Проблема Гордеевым свита узлом.
Не время ль задуматься: Что же потом?
Иль ждать, когда будет последний убит?
У дерева Зла каждый плод ядовит,
А семя, в людские попавши тела,
Кровь выпьют и душу разрушат до тла.
Вростаю в горящий кровавый закат,
Вопросом терзаемый: Кто виноват?
И теплится мысль, тонкой свечкой в избе,
Что каждый правдиво ответит себе.