Сказать позор нет, не годится, он знал, что выйдут, ждал когда.
Костюм спортивный, всякий случай, звезда с мундира тяжела.
Вести себя да в казематы, запачкать генеральский строй.
В котором вешали измену, тяжелой Сталинской статьёй.
Он не они, он тупо жулик, который знал, что много брал.
И, просто изменял системе, звездой с мундира шиковал.
Слова верховного когда-то, на воровство чем отвечать.
Мол надо больше дать по чину, им надо просто много дать.
Дают, бери, такая схема, наглеть конечно не моги.
Да только жадность человека, власть, деньги, чёртовы круги.
Позор, он есть, жизнь накрутила к погонам звёзды, вне ура.
И, к этому, как масть ложилась, на все статейные дела.
Жизнь в раздвоении вертелась и мысли были в разнобой.
Сегодня, завтра получилось, один раз взял, вот он другой.
Власть значит много не до дала, помельче был в погонах строй.
Полковники трясли Державу, в особо крупном, что разбой.
Они в делах поднаторели, на переплюнуть мастера.
Большие деньги в миллиардах, сгребла полковничья среда.
Система знала, с тем корпела, рывок к статьям не боевой.
Здесь слово есть одно холера, она всем ведала порой.
Ну вот они, лежат деньжата и тут уже не до погон.
Мозг, он стучит, здесь не зарплата, а яхта, виски бабий строй.
Какое там, здесь не до чести, мозг выносила маята.
Себя конечно обесценишь, пошло всё к чёрту, жизнь звала.
Сказать позор нет, не годится, настрой он в том, что жизнь одна.
А в ней, кто это понимает, шампанское за риск, до дна.
Жалеть не надо тех в пролёте и вряд ли будет впрок урок.
Кто делал плохо, его право, ему корпеть с того свой срок.