(Строфы, изначально не входившие в главу
«27. Российский немец и народная дубина войны»
http://stihi.ru/2024/04/08/5937 из романа «Вдова»)
Для столкновенья двух цивилизаций
Век подобрал двенадцатый свой год.
Вожак волков, что всласть давили зайцев,
Привёл в Россию стаю – властен, горд.
За зайцами двумя угнаться трудно.
Две армии российские лоскутно
На трассах отступленья разошлись.
В театре той войны из-за кулис,
А также из суфлёрской будки громко
Приказы отдавала игрокам
Смерть полновластно. Крайне коротка
Живая слава, ибо окрик Рока
Героев, как и прочих всех подряд,
Откидывал в круг Смерти невпопад…
* * *
– В служении осёл вы, либо лошадь…
Жрец чертит пентаграмму на полу,
А ушлый дипломат мозги полощет.
Протанцевать до ночи на балу
В Санкт-Петербурге вам, похоже, проще,
Чем вынудить царя рук не топорщить
К ершистой Польше. Этого, Арман,
Вы сделать не сумели и на грань
Бесчестья моего сводили план мой.
Обид на вас за мягкость не держу,
Но парнем для битья стать подряжу
При мне за вашу вспыльчивость с упрямой
Позицией бесплодности войны.
– Должны ли говорить всё льстиво мы?!
Барклай, Багратион, поодиночке
Идя на контратаки, вглубь страны
Втянули нас. И это лишь листочки,
А ягодки исхода не видны.
Подтягивать обозы нелегко нам, –
Намёками смущал Наполеона
По делу откровенный Коленкур. –
Варить то ли ворон нам, то ли кур –
Вопрос не риторический, поверьте!
Засушливым и жарким летом нас
Измучила Россия лишь сейчас.
Дороги из покрытой пылью тверди
В болота превратятся в дни дождей.
– Меня волнует лишь царь-прохиндей.
– Для вас едва ли я добавлю новых,
Сир, острых слов о личности царя,
Хотя и не держу все мысли в норах, –
Арман де Коленкур – в ноздрю ноздря –
Стоял пред императором. – Проворных
В уловках лицемерия, виновных
В симпатии к царю вы с давних пор
Бросаете под гнев, как под топор!
На Францию обиды Александра
Не меньше, чем у вас есть на него…
«Уж как столица, мать честна, Невой
Бывает разобижена досадно
В дни наводнений, так и Бонапарт, –
Мне молвил царь, – весьма опасный брат».