Из жизни цезарей

Замыслил старый Клавдий отвести угрозу безотцовщины от трона. "Мол, я мужчина, а не трансвестит, кому потом достанется корона? Все помнят Гая, первого из нас, кто власть вкушал с избытком, ненасытно. Потом был Август, о, Великий Спас!- тот жил, как бог, нессыкотно и сытно. А ведь поди ж ты, не родной никак Тиберию, а просто член сената. Калигула, мой самый злейший враг, такой же сын, как мерин Цинцинату. Кого б тогда и мне усыновить? Пойду спрошу совета Агриппины." А Агриппина в то время, ить, готовила грибы на именины. То были итальянские грибы, не белые, так, с шляпкою красивой. Лежали ровно, кучно, как гробы солдат врага, излишне агрессивных. И Клавдий к Агриппине подошел, потрогал зад величественным взглядом. Подумал- жить то всё же хорошо с таким доступным постоянно задом. "Тебе я честь в совете отдаю. Скажи, как быть, приличная матрона? Я Ойкумену сыну отдаю, но кто, за исключением Нерона? Пожалуй, я готов усыновить и документы правильно оформить. Казалось-бы все просто, как носить усы Пескова не в военной форме. Но сын твой, если честно говорить, маньяк, каких планета не видала. Меня то будет Рим боготворить, рукоплескать, как Туру Хейердалу. А вот Нерон, он очень нехорош и мать свою излишне почитает. Вчера я видел, как давил он вошь, не сразу, медленно, стихи над ней читая. А может лучше нам через Собес усыновить хорошего мальчишку? В Нероне скоро выгранится бес, а здесь почет и денежки на книжку." Ни слова Агриппина не смогла, лишь резала грибы остервенело. На Рим спускалась вновь ночная мгла, пылали уши, в голове звенело. Увы, но после этих именин, бедняга Клавдий больше не проснулся. И стал Нероном Агриппинин сын и натворил делов и быстро сдулся. Мораль здесь будет искренне проста: коль хочешь кинуть сына Агриппины- не ешь грибов и доживешь до ста среди прекрасных женщин Апеннинов.