Ирина Юрьевна Виноградова, супруга покойного Сергея Михайловича, бывшего полковника службы тылового обеспечения, женщина белая, сладкая, характера крепкого, но хрупкого, подверженного воздействию мокроты из глаз до полного растворения, будто забытый уже всеми кусковой сахар, забившийся в щель растрескавшейся от времени деревенской столешницы в заброшенной избе и не засиженный мухами только потому, что его покрыло отвердевшей потолочной пылью с искрошившейся известки в тот момент, когда хлопнула входная дверь и деревенская девчонка вопреки воли родителей уехала с молодым курсантом в город Омск, - Ирина мечтала о пенсии с тех пор, как похоронила мужа. Но не о той скромной пенсии, что должна была сама получить, когда наступит, наконец, тот постоянно повышаемый законами возраст, который никак не наступал в ожидаемые пятьдесят пять.
Как-то Ирина Юрьевна прочитала в интернете, что при царе вдовам крупных чиновников, умерших на службе, давали пенсию, которая была бы у мужа, если бы он вышел в отставку в день смерти. И размер этой пенсии должен был составлять сумму не ниже его жалования. Не платилась она только в том случае, если вдова уходила в монастырь или вновь выходила замуж, а в любом другом случае почившие при царе полковники обеспечивали своей смертью безбедную жизнь вдове до последнего часа. Прикинув, что она ничем не хуже, а до царского режима в стране уже рукой подать, Ирина Юрьевна решилась на необдуманный шаг.
Собрав необходимые, по её мнению, копии документов, вдова подала их вместе с заявлением в разные инстанции: начиная от собеса, местного депутата и заканчивая Верховным Судом и Администрацией Президента, - коих служб набралось вкупе не меньше десятка.
Смысл самого заявления заключался в том, что Ирина Юрьевна после кончины мужа начисто лишена источника существования, так как последние сбережения были ею потрачены на подобающие почести, отданные покойному, а, будучи преданной женой и хозяйкой, она вынуждена была посвятить свою жизнь не своим успехам на профессиональном поприще стюардессы (которую она видела по телевизору в фильме «Мимино» в деревенском клубе), а заботе о муже, отнюдь, не последнем человеке в интендантской службе России. И так как рабочего стажа в связи с такими обстоятельствами Ирина Юрьевна почти не имеет, а летать Аэрофлотом уже не может по причине своей вдовьей бедности, просит назначить ей пособие в размере её прожиточного минимума и освободить от коммунальных платежей за казённую квартиру в счёт бывших заслуг безвременно ушедшего полковника-мужа.
Далее в заявлении приводился короткий список того, чем должен был быть обеспечен её прожиточный минимум. Он включал жалованья водителя, горничной и кухарки. Двух котов и трёх собак, с полным содержанием и ветеринарным уходом. И ещё по мелочи: бонусы на парикмахерские, маникюрные, некоторые другие косметические услуги, включая бассейн, сауну, массаж и фитнес.
Ирина Юрьевна хотела и ещё что-то прибавить к прошению насчёт дополнительной еды и питья для гостей, которые будут приходить в квартиру, чтобы вспомнить добрым словом покойного полковника, и бесплатного проезда в Турцию и обратно по путёвке «всё включено» для восстановления вдовьих сил, но присутствовавший при этом Пал Палыч её от такой глупости отговорил весьма убедительно.
Он отодвинул от себя чашку с чаем на самый край бывшего полковничьего стола в опустевшем кабинете и нахмурил брови.
- Вы, дорогая, поскромнее будьте, не зарывайтесь… Они ведь не дураки, могут доходы покойника проверить и понять, что на полковничью зарплату этого не укупишь. А вы – на его пенсию такого хотите поиметь? Тормозните маленько, не доводите до греха служивых людей, у них тоже и любовницы, и жёны есть ещё живые. Не порочьте честного имени усопшего!
- А что, они и мёртвого могут проверить? – ужаснулась вдова, взглянув на висящий перед ней на стене портрет мужа с траурной лентой.
- А какая им разница? Это ведь проверять, а не допрашивать. Тут живой человек не нужен. Наоборот, мёртвый мешать не будет. Связи свои не задействует, должников к ответу не подтянет, начальство не сдаст. Следаки такие дела любят. Вот увидите, вас ещё по судам затаскают, подписку о невыезде возьмут и половину нераскрытых хищений на покойника повесят. Всё на бедолагу спишут!
Белое лицо Ирины Юрьевны порозовело от тяжёлых предчувствий.
- Вы так считаете?
- Несомненно! Время военное. И вас притянут, житья не дадут… А если до конфискации дойдёт, вам точно Турции не видать! Вам, Ирина Юрьевна, надо собирать в чемодан всё, что можете унести, и куда-нибудь в глухую деревню подаваться под чужой фамилией. И сидеть там ниже травы лет десять, пока о вас не забудут. Вот такой мой совет…
- А я-то чем виновата?! – вспыхнула алым цветом немолодая вдова. – Он, значит, расхищал налево и направо, а я отвечай?
- А как же! Кто кроме вас отвечать за всё будет?.. Дети, внуки давно заграницей. Друзьям вы теперь без Сергея Михайловича и на дух не нужны. Прислуга разбежалась. Счета мужа наверняка заблокированы… Нет, Ирина Юрьевна, если пожить ещё хотите, бежать вам надо! Говорю же - бежать!
- Куда? От кого?.. Всё бросить? А пенсия как же? Полтора года всего осталось…
- Забудьте вы о ней! Если вы имя и фамилию смените, какая вам пенсия?.. Вообще, вам, по-хорошему, в монастырь надо идти… Что вы на меня так смотрите? Я серьёзно говорю!.. Делать вы ничего не умеете, а там таких любят. Быстро научат, что делать. Опять же крыша над головой, еда какая-никакая, распорядок дня… Точно! Бегите в монастырь, они своих не выдают…
- Как же так?.. Да я и не верую совсем, и молитв их не знаю… Что вы говорите, Пал Палыч? Побойтесь Бога!
- Вот видите! О Боге вспомнили! Значит, не всё ещё потеряно…
Из глаз Ирины Юрьевны неспеша покатились крупные, с горошину, слёзы.
- Может, есть какой-нибудь другой выход?
Пал Палыч задумался, припоминая свои любимые литературные произведения.
- Пьесу «Живой труп» по Льву Толстому смотрели? Там цыгане ещё «Не вечерняя» поют?
- Ой!.. Вы предлагаете мне убитой, что ли, прикинуться или самой кого убить? Да? А потом под чужим именем жизнь доживать?
- Господь с вами, Ирина Юрьевна! Есть лучше вариант… С цыганами можно уйти, они в табор примут, если с их законами согласишься.
- На улице жить?!
- Да кто сейчас на улице живёт? У них свои дома, хозяйство… А поёте вы хорошо, я слышал…
- Оставьте, Пал Палыч, какая из меня певица… - сказала вдова, в смущении смахнув рукой слезу. – Тогда уж лучше в монастырь…
С минуту они промолчали. Чай давно остыл. С портрета на стене на них смотрели хитрые глаза покойника при погонах. Казалось, он знал выход из положения, но не выдавал свой секрет, намеренно издеваясь над оставшимися в живых. И тут Палыча осенило:
- Вам замуж нужно выйти! Желательно за генерала! Генералитет побояться трогать.
- Так у всех генералов жёны молодые! Они со своими старухами давно развелись и по второму, а то и по третьему разу на девках толстогубых уже переженились. Где ж холостого искать?
- А этот ваш вечный поклонник, маленький такой, лысый… Как его… Винокуров! Он не генерал?
- Генерал… - пожала плечами Ирина Юрьевна. – Только ему за семьдесят уже… И жена у него… В больнице…
- Не в онкологической случайно?
- Не знаю… Давно лежит, с месяц уже…
- Узнайте!
- И что?
- Просто узнайте, чем больна. Не душить же я вам её предлагаю! Позвоните кому-нибудь, прямо сейчас и спросите! Есть общие знакомые?
- Конечно, есть… А что мне у них спросить?
- Скажите: лекарства дорогие после болезни мужа остались, срок годности заканчивается, предложите… Да-да, и не забудьте добавить, что подешевле отдадите, чем в аптеке по рецепту… Так правдоподобнее выйдет…
- Почему?
- Да кто же вам поверит, что вы бесплатно что-то кому-то по бедности своей предложите? Только скомпрометируете себя и всё! Звоните немедленно, узнавайте, что за болезнь и не помогут ли ей ваши лекарства.
Ирина Юрьевна позвонила подруге и, заикнувшись о лекарствах, довольно скоро отключила телефон, не успев извиниться за беспокойство. Глаза её вновь наполнились слезами, и она обречённо воззрилась на Палыча.
- Ну, что там? Говорите, не томите душу!
- Меня обозвали тварью бессердечной! Сказали, что этими лекарствами мужа уморила, а теперь и жену своего любовника хочу уморить!
- Это всё беллетристика… Диагноз у неё какой?
- Ап… аппендицит… - выговорила вдова и залилась слезами.
Пал Палыч отправился в столовую за водой, понимая, что пополнять её запасы внутри вдовы придётся ещё не один раз.
Вернулся он на зарёванную территорию уже с новым предложением.
- Остаётся последнее. Вам, безутешная моя, надо сдаться и рассказать всё обо всех соответствующим органам. Ну, раз они так себя ведут… Вы согласны?
- Да, да… Я… я их всех сдам, крыс тыловых… я органам всё расскажу… - постукивая керамическими зубами о край стакана, говорила вдова.
- Вот-вот, - подзадоривал Пал Палыч. – Но всех сразу выдавать не надо, нужно постепенно, незаметно раскрутить этот коррупционный клубок… Нужно добиться того, чтобы органы вас приняли как своего внедрённого агента… Наверняка щупальца коррупционеров тянутся до самых Штатов, до Англии уж точно, без МИ шесть тут не обошлось. В Берлине, в Париже есть свои отделения… В Амстердаме…
- В Амстердаме я ещё не была! – оживилась Ирина Юрьевна, вытерев кулачком слёзы.
- А где ещё не были?
- В Австралии, на Цейлоне…
- Смело упоминайте! Не стесняйтесь! Сдавайте всех, кто там был. Я думаю, что органы вашу работу оценят и позволят вам жить, как вы и жили, без всяких пенсий и пособий. Для вашей конспирации, конечно…
- Да?! – облегчённо воскликнула вдова и с удовольствием допила воду.
- Не сомневайтесь! Вам ещё охранника для сопровождения дадут симпатичного, чтобы не скучно было разоблачать этих подлецов.
- Вы так думаете?
- У них это обычная практика: иметь всегда рядом своего человека, чтобы агент на обе стороны сведения не передавал. Как Мата Хари…
- Не ругайтесь!
- Хорошо, не буду… Тогда я пойду уже?.. Кран-буксу на смесителе я вам заменил, на кухне сифон прочистил. С пенсией вашей мы разобрались. Вот тут в Акте распишитесь, что заявка выполнена и вы к управляющей компании претензий не имеете… Вот здесь… И я пойду, Ирина Юрьевна. Меня ещё люди ждут. Хорошо?
Сахарный подбородок вдовы благодарно задрожал в ответ.
Не прошло и полгода как Пал Палыч увидел по первому каналу, что некий генерал, замминистра обороны по тыловому обеспечению, попал под следствие за крупные хищения и взятки. Он хотел поздравить Ирину Юрьевну с победой, позвонил ей, но телефонный номер оказался не доступен. Наверное, она из последней служебной командировки на Бермуды ещё не успела возвратиться. Ну и ладно, лишь бы не плакала…