На моём ковре-самолёте
Персеидами выбиты дырки,
ждёт заправки перед полётом:
хватит трех сигарет и бутылки.
Черной вязью по красным углам
разбегаются ввысь эшелоны,
по знакомым ль, забытым местам:
крыши, ЛЭПы, мосты, перегоны.
Там под ворсом умылась земля,
до неё только тенью коснуться,
и сквозь веки, весь шарик презря,
всем живущим и нет улыбнуться.
На моём ковре-самолёте
нараспашку, забывший разуться,
человек в кошачьей дремоте
спит. И не может проснуться.
IV. 24