в мёртвой чаще
тьма обретает власть:
ведьмин круг и вороны –
только часть
всех цепей и звеньев
под небом,
от
деревьев
слышится
и от вод,
что скрывает
чаща среди теней
голоса непрожитых
кем-то дней,
свет и песни
где-то вдали
и над
этим тёмным куполом,
и назад
нет путей,
и нет здесь
проводников –
выбирайся вон,
выбирайся вброд;
только травы,
как змеи,
цветы смердят,
тишина заглушает
весь мир,
и ад –
не так страшен
будет,
будь он вблизи:
кружат вороны над,
и нельзя уйти.
[это сон,
кошмар,
ведьма
спит;
не спят
только
те, кто
выпил
её же яд].
забывается
всё,
было прожито зря:
вот он вызов смерти,
и за края
уже смысла нет
выходить, бежать –
и стирается время,
не миновать
этой тьмы,
и всё больше
ты веришь ей:
холод стали,
оскал неживых
зверей –
принимаешь
как есть,
будто ты –
есть часть
мёртвой чащи,
где тьма
обретает власть.
рыжим всполохом
солнце прорежет
тьму –
лишь мгновение есть,
но её одну –
оставлять
не хочется,
и с собой
тащишь к свету
тьму,
но за той стеной
вековых деревьев –
она бледна,
(краше только Смерть),
и сойдёт с ума –
стоит только
небу шагнуть вперёд,
и забрать из чащи
и из болот,
увести подальше
от мертвецов,
где свободна ведьма
от страшных снов.