С утра роса к живой траве прижалась,
К траве сожжённой пепла седина,
Накрыла тишина, потом усталость,
И мир из края в край собой весна.
Дышали тёплой сыростью болота,
Землёй горячей и металлом степь,
А соловьям хотелось снова что-то,
То что вчера не дали им допеть.
И не крылатый, а с крылом подбитым
Взлететь пытался над землёй рассвет,
И возмущалось воронье сердито,
Что всё враньё о жизни в тыщу лет.
А небосвод тащил куда-то тучи,
Чтобы отжать из них свинцовый яд
И веру подмочить в тот самый случай,
Которым жили столько лет подряд.
Нет на полях ни стебелька озимых,
Как впрочем, и не будет яровых,
Погибших пацанов укрыли зимы,
И обняла теплом весна живых.
От дыма на земле слезилось небо,
Дрожали звезды и срывались вниз,
И люди тоже падали с разбега
Затем, чтоб плотью с болью трав срастись.
Давно уже отплакали берёзы,
И мимо ран поднялся к листьям сок,
К груди живых прижали травы росы,
А мёртвым грудь прижал сырой песок.
Насколько боль уже сроднилась с телом,
Настолько чужда слуху тишина,
Всё серебром вокруг росится белым,
Из края в край накрыла мир война.