В ветхое время свечи и пера
Деревушку далёку застала зима,
Уютные избы в снегу утопив,
Дышала морозом - селянин ель жив.
Злобно носилась и выла пурга,
Село всё согнав к огню к очага.
В избушке большой, пристанище книг...
Полешка последня ужо сожжена,
Грели людей - стол да скамья.
У кукол-детей застыла слеза,
Последние горсти раздали овса.
Холодно, страшно за веткой идти,
Отчаянье и злоба застыли в крови.
Довольно! Треклятый мороз
Вновь тело моё пожирает.
Того и гляди отвалится нос,
Я пищею стать не желаю.
Подкинь-ка книжек хоть треть...
Помилуйте, друг, не послышалось мне,
Вы вздумали книгу сжигать?
То бесценные веды, каких нет нигде,
Вечерами нам звезды считать?
Отриньте греховные мысли.
Сам себе лжёшь,
И с тебя плоть сильнее сдирает
Невидимый нож.
Кто о чтении думает, когда погибает?
Зачем ты жесток к кропотливым трудам,
Что веками сынам отец наш берёг?
Я преданья любимы огню не предам.
Да ты сам приносил заветный листок.
Стариков то опора с отрадой.
(А давайте сожжём, чтоб пламя дышало,
И полки с шкафами, нам книг будет мало!)
В глухом переплёте твоя голова -
Стопку бумаг ты жалеешь!
Оглянись и узри, что мы живы едва.
За живых, за себя не радеешь.
Ныне книга отрада - теплом.
(Избу поджигай, Морану шли прочь!
Знатно согреемся в зимнюю ночь!)
Ты, ирод, молчи! Копыта с рогами,
Одичалыми лоб переполнен богами.
А тебя умоляю, ещё потерпи,
Вон, ярко же тлеет уголь в печи.
А метель...
Упёрты же думы твои,
Как мольбы клопа сапогу.
Так поди же ты смело в пургу,
Ежель книги болеешь спасти.
Бесчувственный неуч, ты глух и бесплоден
Ко внукам, грядущим гордыням.
Вскорь каждый из плена будет свободен,
Я чую, взывая теплыням.
Умру, но пламень драгоценностей не тронет.
Поболе твоих над книгой страдал
В крови и слезах из-под палки.
Облик тошнотной впредь истязал.
Мольбы кукарекаешь жалки.
Отдай немедленно надежду!
Ах, я спал так крепко и сладко,
Вы ж рыбалку весенню развеяли гадко.
Бранью почём разбудили?
Аж рыба пугалась, и воды ходили.
(Поклонись богу Жара и Пепла,
Гори и сгорай же дотла -
Книга, снега и Зима!)
Я бочонку вина под полом припас,
Но возьму лишь топор да удило,
А вы же бранитесь, но в песню и пляс.
Нам с роду бороться с судьбиной.
Улюлюкая бьёт и гремит ворожея,
Воет, шипит и плачет, зверея.
Не чувствуя ног, живые плясали,
Без голоса песни старинны кричали.
И явился он с рыбой, с вязанками дров;
И горел, и читал, и вёсел и суров.
Вновь тихое, светлое утро...