Книга Одиночеств Л
Она писала на полотне отчаяния,
а краска золотая оставала,
и краска золотая прилипала
к стёртым до крови пальцам.
Она писала солнечною кистью
ворсою звёздых лучей,
металлической.
Она писала сердце.
Снова сердце.
И сновь -
лишь сердце.
Контуры тонули.
На полотне молчанья
оставалась
лишь тишина,
баюканная ею
она писала,
а полотно
бездонно...
книга одиночеств МVVZX
я за тебя буду бороться сказала она
и перевернула страницу
вверх дном своим
вверх дном своим
тик-так своим
там-здесь своим
не вам свои
не так как я комментирeю
я тебя никуму не отдам
сказали он потом через минуту
она сказала подумала
и повторила:
- Пока что наш дом пуст!..
Так оно и было...
Пустоте была как слепой ребёнок
и слепая улица
и слепая вода...
Туман держал за горло.
Не больно но всё-таки.
Звуки были слепы.
Беда слепотой своей не предвещала.
Стада потерялись и рев их
не был слышен
потому что он
Он вынул фитиль,
он прислушался...
Кто-то пытался закричать,
кто-то постарался...
Прошли...
Наступило...
Никто не вернулся...
След был мал...
Собака потеряла след
и
вам не туда
вы ошблись пероном
кричала слепая вода
и
перестала кричать пока мы
тёрли глаза
нам казалось:
ещё немного и
нас заметят,
нам дадут понять,
что всё было
и перестала кричать
Книга Одиночеств V
Она возвращалась домой
на такси.
Была пъяна,
и кокетничала с шофёром.
Курила алыми губами,
смахивала с лица
травянисты, липкие пряди волос,
смеялась на весь безбожный эфир
смехами театрельной примадонны,
щвыряла окурки в окно,
плевала в...
Потом её стошнило...
а он летел
над зигзагообразной машиной,
и думал о Канте...
Книга Одиночеств VCN22
Глаз телевизора
был липок и уныл.
Он смотрел в него
и извлекал
все текучие изменения экрана,
все мутные хрящи миражей,
все в никуда
стекающие взгляды.
Так скука смотрит,
пристально-нема.
Так скука обгладывет
пристальную вниманья кость,
и скука
высысывет мозг,
несытая
замирающей кожей.
И вот тогда
на самой верхушке
пространства двери
и появилась бледная фигура,
заросшая страусовыми перъями,
закутанная в пух серебрянных волос,
в сафъяновых сапожках.
Созревая дремотными утренними красками
она танцевала
всегда за его спиной -
живая карусельная вертушка,
а он её видел,
и не мог?..
Книга Одиночеств VI
Она принесла ему
шкутулку с музыкой въюги.
Она принесла ему
свечу с фитилём своего лица.
Она ... ему
сердце влюблённой на блюде.
А он вернулся
с похорон тишины...
Книга одиночеств VXII
...он лучше жизни знал её печаль.
В созвездии её лица
он видел
все чёрные наплывы,
различал
любой звезды
тоскливую потерю.
Тогда на белом пламени руки
чертил он письмена увещеваний
и многоточия обещанные сердца своего
и, невзначай, прикладывал ко лбу,
грудь согревал
огня послушной формой,
пока она
не начинала пахнуть
как корень опъяневший
под-земли...
Книга Одиночеств )iPX
Хотя руками делать ничего
он не умел,
работу всёж любил.
Её поток
нёс на поверхности
его неумелые руки,
и, он так пристально вглядывался
в дно -
и раковины,
и водоросли,
и рыбы -
всё было преисполненно значенья.
Любил он также в пену
погружать лицо,
и ощущать рождени и смерть
мгновенными:
любил предметы,
что к нему
со всех сторон
прибивало течениями,
не сотрворённые им,
он изучал
каждый их изгиб,
каждое сочленение
и,
когда движение проходило
сквозь теснину,
полднимал высоко глаза вверх,
отталкивал руками и ногами
нагромождения
и молчал
до крошащихся зубов,
стараясь
не терять из зрения
одуванчиками облетающие
...
Книга одиночеств I - Cеводня
- Севодня я не голодна,
она была бледной
и выглядела уставшей.
- сегодня на ужин у нас будет
только свет. я не успела, я не_приготовила
сказала она
времня тоже было похоже на пустоту,
как не её слова,
давай не будем ссориться ---
а я всё равно молчу
- ты сегодня какой- не свой
- я же сказал - не хочу...
села на унитазе
ъхотела по...
не получилось сразу
стало жарко
сняла блузку
сняла майку
оставила только грудь
подняла руки
замерла
замерла навсегда
открыла губы
оттуда вылетел шмель
вылетел навсегда
столько вещей
пора меня выбросить
сказала она и...
ты меня наверное разлюбил
сказала она
у меня ...
я не могу опустить руку
закрыть дверь
сколько мы проиграли на биржэ
- на задавай глупостей детям
они устали
они подняли руки
у них не всё хорошо со зрением
что?
я не могу согласиться
- С чем?
- с тем, что у тебя другая женщина, другой мужчина
ты мне не изменяешь
да
ты меня не любишь
да
сколько у нас денег
это не важно
а что?
а то что я тебя...
снег
мне не понятно
тысячи лет я тебе повторяю, что ладно
у меня для тебя не осталось рассвета а это
никто тебе не
Книга одиночеств IIV
Cо вселенским скрипом
он открыл дверь,
восстановил чайник
в его безымянных правах,
перобулся в стоптанные тапочки,
почистил зубы,
расстелил постель,
перечитал "Дунские эллэгии",
уснул со свечёй...
а когда проснулся,
уведел,
что весь потолок
выложен мозаикой
карманных часов,
а, прямо у кровати
сидит голубо-лунная волчица,
и, морду задрав в высоту,
протяжно воет,-
жалко и...
Я - жизнь,
I fight death with death!
Книга Одиночеств IVXXZ
В обыденности близости она
стиралась часто,
словно позолота...
И он терял себя,
заученный покой,
настойчивость предметов...
Стараясь как-то разобраться,
он говорил:
- Люблю я небо, но оно, -
изменчиво и слишком далеко.
Люблю я землю, но только потому,
что я её совсем не знаю.
Но странно, - небо...
У меня в глазах,
а в памяти, - земля...
Тогда она?
И что во мне убито привычкой?
То ли, что откровеньем было мне дано,
и в радости и страсти, или...
Но теперь -
я могу вспомнить только, -
ничего?
?
?
И это, только?
явленны...
И тогда,
в молниеносной тишине
все растворялось только,
перед глазами
стена вставала золотом обыденности,
и если бы она
тогда же не пришла,
она взяла бы солнце на себя,
но - далеко
ушла она за чаем...
Книга Одиночеств V
Он, взяв топор,
ушёл в далёкий лес.
Он истоптал
семь дней,
и было ему жаль
любую ель,
любой пропащий куст,
луч солнечный,
луч лунный.
Было жаль ему
любого,
им разрушенного следа,
и было жаль,
что и его следов
никто не помнит...
...Дерево цвело
шарами с отпечатками
чьих-то ---- губ.
В хрустальных пальцах
качались маятники
бронзовых шаров,
а на верхушке
пламенело эхо...
Он дерево ударил...
Крик-топор
рассыпался в руках его
огнём бенгальским...
Он дерево схватил,
но оно
стальною хваткой
и не пошевелилось.
- И бог с тобой!
Ничья ты красота! -
Он сплюнул
и отправился домой,
а дерево, как облако,
за ним...
Дивились города,
молчали люди,
но встречали
и провожали.
А он как будто
чувствовал вину,
но было возвращенье его
сладко.
И не успел он
слова сказать,
она - ... руки -
протянула и обняла.
- Как я тебя звала!
А дерево расцвело
и всё исчезло.
Но долго ещё были не видны
предметы...
Книга Одиночеств VII
И тогда он сбежал от неё.
Он вскочил в чёртово колесо.
Дьяволица слизнула его.
Камни всех расветок
в веерах своих -
вышли - хвосты павлинов.
Души всех восторгов
оспаривали право
им быть.
Вкусы всех насыщений
кипели каракулями
на его палитре.
Ласки раскручивала юлой калейдоскопов
его сердце,
и обрывали лепестковые пальцы,
исходя пронзительными ароматами.
В пике он закричал от отчаяния!
...................................
В третьей четврти существования
он сошёл с ума,
но когда он вернулся,
колесо зашаталось,
не выдерживая такого веса.
В точке "0"
она обняла его и ...
Это я плакала, - сказала она.
Это я его целовала...
Книга одиночеств VXX
Он,
разогнавшись,
прыгнул в темноту, =
и жаром солнечным
всё тело обожгло,
и холодом,
как сгустком расстоянья...
Очнувшись,
он стоял на берегу...
Он - оступился...
Пустота взяла его,
и пылью расплескала,
исторгнув каждый атом,
структуру балок, шпилей
отторгнутых...
Открыв глаза,
из-за спины
стояла бездна...
И - оттолкнулся!
Зренье разошлось
от камня, упавшего на дно,
кругами безмерными,
за пропасть пустоты,
и дальше -
обломками,
не параллельными друг другу,
плывущими без соприкосновенья,
когда всё было не предрешено...
Книга Одиночеств X
проводи меня до реки попросила она,
и умри со мной на переправе
попросила она
будь со мною жесток,
хотя бы однажды,
попросила она,
и я...
слезами горю помочь-не поможешь,
но нам пора на поминки,
сказала она и
прокусила мне губу поцелуем,
но до крови...
у меня будет ребёнок
не от тебя
влажно сказала она,
и откинулась навзничь,
оголяя прозрачные вести свободы
там плавал ребёнок,
мы с тобой суждены
она - давно это знала
мечтала, плавные па танца
сжимали её тело
ближе ко мне оно подвергалось опасности быть
нас не пригласили
сказала она
но мы там будем с тобой
королевствовать,
мы будем там сказки кармином на стенах писать
а танцы нам будут дикие,
такими словами нельзя ни обидеть меня,
сказала она,
ни закончить мной предложение
( кашель на вокзале,
громкий писк поезда, с самомнением и тиражом )
вы же меня понимаете сказал она
и провела ножом по горлу судьбою просроченному моему
вы
же
меня
понимаете?
Книга одиночеств XIIV
Cтарик с остановившимися глазами
спросил его об улице Н.
Старик с остановившимя глазами
опёрся о его руку,
и обрёл зрения,
пусть только на мгновение.
Он был ...
Они шли в противоположиных направлениях,
и он чувствавал на плече руку старика.
и странно, - она была, как тело
только что родившегося младенца,
и больше...
Ночная, светящаяся птица
пропорхнула над ними,
и он увидел, что у старика
лицо помолодевшейго идола,
а старик тотчас заметил,
что они уже никогда не прийдут,
и за это попросил отдолжить судьбу.
Он попытался освободиться,
но по тому как ныла рука,
понял, что уже...
Книга одиночеств XVIII
Он уже засыпает...
Он всплывает, как белая рыба,
шаром лёгких,
переволненным лунным дыханьем,
к самой поверхности
океана...
Книга одиночеств XVVI
Он закрывал глаза,
и видел чёрные...,
со снежно светящимися зрачками...
Он открывал глаза,
и видел белые...
с карими ласковыми зрачками:
- Почему ты меня не любишь?
- Это так? -
спросил себя он.
Где же она настоящая?
И почему я должен выбирать?..
Книга Одиночеств XXI
Он разуму сказазал:
- Теперь - прощай!
О нас взыскуют разные пространства,
и разная у нас с тобой любовь,
и разные сомнения, и вера, и счастье, -
разное.
- С тобой, - не по пути, - он говорил.
и эээ отчужденья...
рулетка падающие сл...
сгорающие птицы
ссор смола ночи в горле
потом она обернулась, -
почти по пояс в тающем снегу,
слепо по сторонам,
и лицо лишь исподволь ... мертво,
- Тебе не страшно?..
Он отбросил раковину уха,
и зеркалом предстал:
- Ну вот,
- Да, я опять с тобой!.. - она,
и жалость, словно рана,
взошла клинком,-
Он вернулся.
Она сначала за собой,
но потом, когда он заснул,
у неё заговорила грудь
и без поцелуя на каждом...
она никак не посмела...
Книга Одиночеств XXI
Он разуму сказазал:
- Теперь - прощай!
О нас взыскуют разные пространства,
и разная у нас с тобой любовь,
и разные сомнения, и вера, и счастье, -
разное.
- С тобой, - не по пути, - он говорил.
и эээ отчужденья...
рулетка падающие сл...
сгорающие птицы
ссор смола ночи в горле
потом она обернулась, -
почти по пояс в тающем снегу,
слепо по сторонам,
и лицо лишь исподволь ... мертво,
- Тебе не страшно?..
Он отбросил раковину уха,
и зеркалом предстал:
- Ну вот,
- Да, я опять с тобой!.. - она,
и жалость, словно рана,
взошла клинком,-
Он вернулся.
Она сначала за собой,
но потом, когда он заснул,
у неё заговорила грудь
и без поцелуя на каждом...
она никак не посмела...
Книга Одиночеств XXI
Он разуму сказазал:
- Теперь - прощай!
О нас взыскуют разные пространства,
и разная у нас с тобой любовь,
и разные сомнения, и вера, и счастье, -
разное.
- С тобой, - не по пути, - он говорил.
и эээ отчужденья...
рулетка падающие сл...
сгорающие птицы
ссор смола ночи в горле
потом она обернулась, -
почти по пояс в тающем снегу,
слепо по сторонам,
и лицо лишь исподволь ... мертво,
- Тебе не страшно?..
Он отбросил раковину уха,
и зеркалом предстал:
- Ну вот,
- Да, я опять с тобой!.. - она,
и жалость, словно рана,
взошла клинком,-
Он вернулся.
Она сначала за собой,
но потом, когда он заснул,
у неё заговорила грудь
и без поцелуя на каждом...
она никак не посмела...
Книга Одиночеств XXI
Он разуму сказазал:
- Теперь - прощай!
О нас взыскуют разные пространства,
и разная у нас с тобой любовь,
и разные сомнения, и вера, и счастье, -
разное.
- С тобой, - не по пути, - он говорил.
и эээ отчужденья...
рулетка падающие сл...
сгорающие птицы
ссор смола ночи в горле
потом она обернулась, -
почти по пояс в тающем снегу,
слепо по сторонам,
и лицо лишь исподволь ... мертво,
- Тебе не страшно?..
Он отбросил раковину уха,
и зеркалом предстал:
- Ну вот,
- Да, я опять с тобой!.. - она,
и жалость, словно рана,
взошла клинком,-
Он вернулся.
Она сначала за собой,
но потом, когда он заснул,
у неё заговорила грудь
и без поцелуя на каждом...
она никак не посмела...
Книга Одиночеств XXY
Он полумал,
что хорошо бы ей подарить
букет роз.
...В синей комнате,
в кресле,
поджав под себя ноги,
сидел и смотрел на него
букет роз,
загадочно улыбался
и не сводил с него
преданных глаз...
Книга одиночеств XZYI
- Мы встретимся в ближайшую печаль!
Рванулся поезд.
В лязгу буферов
подспудно значанье заглушилось,
но расвецели
подсолнухи,
и поле превратилось
в текучее золото...
Дохнул сивушные паром паровоз
и встрепенулись занавески...
Недобрым глазом зыкрнул семафор,
и щёлкунул наручниками
замок двери.
В пустом
единственном вагоне
он комкал пачку
неравпечатынных,
и таяла она
на мёртвенной бледности
забытого перена...
Книга Одиночеств Кто?
в одноместный ковчег
он не взял ничего:
ни любимую птицу,
ни любимую книгу,
ни даже себя самого.
В однометстный ковчег
он положил одну,
дрожащую от страха и холода
заиндевевшую звезду.
Накрыл её своим свитером,
и подарил волне...
Она носила вокруг
и уносила
страницы его...
Так он думал...
и от семени слова его
разошлось по кругам
Книга Одиночества VII
меня во мне разбудили
ослепшие капили дождя
они сорвалась с листьев
и пересекли
узкую полоску света,
и темнота исчезла,
темнота расступилась,
а мрак остался стоять
у окна,
он остался играть
например, на лютне...
так и я, -
я проснулась,
я поцеловала его в холодные губы,
и после дождя -
как я могла не понять, что это и есть
счастье?..
потому что я?
а были ещё ночные улицы,
были побеги в любовь
и ещё - чёрное яйцо -
ночь эта, ночь
когда мелкая скорлупа фонарей
оступается в крики
и они боготворят меня
о добре и о зле,
и если ночью
никто не узнает в лицо
спящую птицу,
то птица ли это?
то зло ли это,
или...
Огонь высекаю пальцами...
А когда-то
для этого были нужны
только вода и камни...
и я говорю
такие простые прозренья,
потому что на часах -
тупость вечности,
и нам никуда не нужно спешить!
Да!
это я спала -
и это ты меня разбудила...
только зачем?
а теперь я этот аромат бессонной травы
и я слагаю капли в то, что мне легче простого
и труднее...
и радость моя безмятежна
и больше молчания,
а ночь так далека, что...
или я и есть ночь
и всё это только кажется...
а ты приходишь
и уходишь,
всегда оставаясь собой?..
Я - жизнь!
I fight Death with Death!
Книга Перемен VIIX
... и музыка ему звучала...
Под железобетонной луной
он шёл
по болотному батуту новостройек,
и высились нелепо
то тут, то там
недостроенные динозавры,
с наполненными мудрым вороньем
клетками конструкций.
То здесь, то там
дорогу перебегали
ржавым скрипом смеха жуки тракторов
и пауки экскаваторов.
В пасти радукулитных жирафов
изнывали
крючкообразные грузила,
так что было
немного жутко...
С пригорка ему открылась
серебрянная деревня.
Серебряные дымы
полоскались под разнокупольем хат,
серебрянно светились окна
и стая серебристых галок
металась в поисках
серебрянного тепла,
и, в серебрянной овальной рамке
дрожали серебром луна
и задурманенные звёзды...
А музыка звучала
откуда-то из глубины...
В него плывущая
вишнёвая река
несла в себе
чуть пъяные деревъя,
и глубока была в ней
каждая проснувшаяся рыба,
и в золотой окружности луна
пунцовою стыдливостью наливалась.
И он взянул на сердце.
Троелик
был взляд его вначале,
но потом
всё соединилось
и под водой
он увидел отражение её,
совсем незамутнённое...
- Мало,
а вот ведь,-
он удивился
и стал...