Анна всё не могла перестать смотреть на фотографию, что стояла на подоконнике. Она была сделана на рассвете на крыше. Ту ночь брюнетка не забудет никогда. Именно тогда девушка ожила, хотя и рождена была куда раньше.
Примерно год тому назад.
Мгла. Всюду мгла, хоть глаз выколи. Ане приходилось наощупь забираться по вертикальной лестнице на чердаке на крышу.
Сегодня была одна из тех ночей, когда холод пробирал до костей. Можно было остаться дома и, укутавшись в тёплый плед, налить кружку горячего какао и посмотреть сериал. Но только, если у тебя не было бы столь бесшабашных друзей, как у Анны.
Друг девушки, Доминик, предложил ей полюбоваться звёздами с крыши его дома. Это не было приглашение на свидание как таковое, однако ж не замечать восхищённые взгляды, обращённые на брюнетку юношей, было невозможным. Аня и сама не отрицала своей заинтересованности в Доминике. Голубоглазый шатен так и притягивал какой-то внутренней харизмой. Было в нём что-то эдакое. Но всё же не свидание, обыкновенные дружеские посиделки, разве что в излишне романтичной обстановке.
Дабы не замёрзнуть, девушка надела тёплый вязанный свитер, тёплые джинсы и кроссовки. Всё облачение Анны отливало особым, металлическим оттенком чёрного. Волосы же на время вылазки брюнетка заплела в одну косу. Это было и красиво, и практично.
Перекладина, вторая, третья. Аня уже сбилась со счёта и считала их размером вальса. Перекладина, вторая, третья.
— Интересно, тут когда-нибудь кто-нибудь убирался? — шёпотом пробубнела себе под нос девушка.
И вправду. Пыль на конкретно этом чердаке даже не оседала, она летала клубами в затхлом воздухе.
Перекладина, вторая, третья. Перекладина… И вот долгожданный люк на крышу. Несколько движений, подтягивание на руках, и вот брюнетка наконец добралась туда, куда так упорно стремилась.
На крыше девушку уже ожидал шатен.
— Анечка, неужели! — Насмешливо воскликнул юноша, вскинув руки к небу.
— Ой, Доминик, не выпендривайся. — Анна закатила глаза. — Ты — пацан, а я — маленькая, хрупкая девушка…
— Ты? Маленькая и хрупкая? — Перебил шатен. — Да в тебе практически 180 сантиметров мышечной массы! Я сам, порой, тебя боюсь. — Он ласково улыбнулся.
— Побойся меня сейчас, плиз. — Анна заправила выбившуюся из косы прядь за ухо.
— Как скажете, ваше величество. Меньше слов — больше дела. — С этими словами юноша подхватил брюнетку на руки.
Вопль Анны разнёсся по крыше. Однако Доминик, привыкший к реакции брюнетки на его шалости, даже не дёрнулся.
— Ваше величество, чего же вы так орёте? — Насмешливо спросил шатен.
— Ник, опусти меня! Я, вообще-то, сама идти в состоянии! — Крик брюнетки сопровождался тем, что она перебирала ногами в воздухе и пыталась спрыгнуть.
— Ну всё, всё. — Доминик успокаивающе провёл рукой по спине Анны, опустив её на расстеленный плед. — Только не злись, Нюта. — Шатен улыбнулся одной из своих фирменных обаятельных улыбок и сам опустился рядом с усевшейся брюнеткой.
— Перестань, Ник. Нельзя столь обезоруживающе улыбаться. — Девушка надула губы, поджимая под себя ноги, дабы разместиться с удобством.
— Ваше величество, — Начал проникновенным бархатистым голосом юноша, — мне можно.
Доминик искренне рассмеялся, так потешно выглядела сейчас Анна. Она была окончательно и бесповоротно дезориентирована. Девушка так и не научилась не поддаваться влиянию чарующего голоса Доминика. Причём, эдакое воздействие он имел только лишь на Анну. Никто больше не терялся во времени и пространстве, слушая его голос.
В мыслях брюнетки сейчас витали мысли о том, что была б её воля, она бы слушала голос Доминика целую вечность, наслаждаясь его тембром, интонацией…
— Нюта! — Юноша пихнул подругу в плечо. — Я конечно безусловно неотразим и прекрасен, но ты можешь помечтать обо мне в моё отсутствие? Сейчас же попрошу толику вашего драгоценного внимания, леди.
— Ой, да. Прости, Ник. — Аня смущённо потупила взор и обратила всё своё внимание на шатена.
Доминик сменил выражение лица на задумчивое. Сегодня была возможно их последняя встреча с Анной перед длительной разлукой. Никто не смог бы утверждать, что они совсем не будут видеться, да и живя в эпоху существования телефонов, сложно оставаться не на связи хоть каждый день. Но… Когда они вот так просто смогут провести длительное время вместе? Когда… Когда они смогут открыто поговорить?
Здесь и сейчас было как нельзя кстати. Юноша достал из кармана толстовки сложенный в несколько раз листок бумаги и протянул его девушке.
— Это предсмертная записка? — Вопросительно-насмешливо поинтересовалась брюнетка. — А я то думала, зачем ты меня на крышу позвал.
— Нет, Нюта. Это письмо. Пожалуйста, прочти его сейчас. — Доминик от волнения заговорил короткими рубленными фразами.
— Хорошо, хорошо, Ник.
Анна развернула бумагу и углубилась в чтение.
«Здравствуй, Нюта. Я наверняка таки не решился всё сказать сам, и вот ты сейчас читаешь это письмо. Милая, милая Нюта, ты прекрасна. Каждый раз, как мой взгляд падает на тебя, он словно примагничивается. Я не могу не смотреть на тебя, ты слишком красива. Твоя улыбка нежная и светлая, как весенний рассвет, она расцветает в моём сердце, словно ароматный цветок. Сияние твоей улыбки ослепляет. Твои глаза — две яркие, далёкие, таинственные звезды, они бездонные, будто океан. Волосы струятся водопадом шёлка, рассыпаются по плечам или плывут по ветру. Ты не просто красивая, ты сама и есть красота, ты — вдохновение, ты прекрасна, словно райская мечта. Я бы хотел просыпаться с тобой рядом каждое утро, касаться твоих умопомрачительных волос, струящихся по подушке, проводить кончиками пальцев невесомо по щеке. Я бы улыбался, созерцая твою такую простую и хрупкую красоту. Пальцы скользили бы по коже, перемещались бы на губы. Я отдал бы душу за твои губы. Я бы любовался, любовался и любовался тобой. Такой беззащитной, такой… такой родной. Нюта…»
Как только глаза брюнетки дошли до последнего многоточия, она подняла взгляд на Доминика.
— Я люблю тебя. — Сказал он.
Настоящее.
Вот что было дальше, Анна так и не смогла структурировать в памяти. Оное и словами то описать невозможно было. То были сплошные чувства.
Та же ночь на крыше.
Признание Доминика в любви было не то чтобы неожиданным, скорее несвоевременным. Но разве можно назвать несвоевременной любовь?
Слёзы заструились по щекам брюнетки непроизвольно. Всхлип, попытка сдержать эмоции и тихий шёпот:
— И я люблю тебя, Ник.
А после Доминик подарил Анне кольцо, кое стало её оберегом и символом верности. Тогда, как только первые лучи солнца окрасили горизонт в розовый, а на улицах города запели первые птицы, Доминик и Анна и запечатлели момент своих признания и разлуки на фото.
После были часы разговоров, недели тоски.
И вот уже прошло больше года. Брюнетка с шатеном переписывались каждый день, несколько раз даже удалось встретиться.
Радовало то, что несмотря на время, расстояние, Нюта и Ник любили, любили тогда, продолжают любить ныне.