Пусть оголтелость наших дней
нас целью, отдалённой искушает.
Никчемностью рифмованных идей.
Там одержимость побеждает,
где толпы марширующих людей
свой ложный путь без веры совершают.
Да, скажем прямо, спора нет
«поэт в России больше чем поэт».
Когда-то совестью России был,
но белый свет про то забыл.
Забыл про то, но не про тех,
напрасен ваш сарказм и смех.
Конечно, ведь не всё сбылось,
но вспомним то, как началось.
Не впадая особо в исторический транс,
реформ напор, царёво око,
отсутствующий Ренессанс,
сомнительное русское Барокко.
Сначала темнота, и вдруг марксизм!
А Кантимир, Державин, Сумароков?
Ах, да наш русский Классицизм,
но не было в поэзии пророка!
Тогда писали все - мозги свело
и перьями скрипели мы неплохо.
Теории нам не хватало, Буало,
зато, ведь просвещённая эпоха!
Когда Россию негр во грех изрядно ввёл,
а выразиться можно много круче,
поэзии цветок расцвёл
скажу вам прямо на навозной куче.
Но вот пробил сомнений час
и что же видим мы сейчас?
Прочти любую антологию
увидишь ты наверняка
родного слова патологию,
болезнь родного языка.
На фоне брошенных традиций
и реформаторских начал,
разросшихся пустых амбиций
поэт сегодня измельчал.
Тем, кто остался наплевать
пусть память в медный лоб стучится.
Судьбой своей повелевать
нам русским не дано случиться.
В пределы снежные бредём
и поэтическим влекомы гоном
с собою в вечность мы берём
страстишки местных эпигонов.
Других времён влечёт искус
пропал литературный вкус,
но жив, пожалуй, и здоров
капризный нрав редакторов.
Гармонию выстраивать руками
с годами удаётся гончару,
но продолжая ремесла игру,
не худо поработать и мозгами.
Утомлением злого духа
пользуйся же добрый дух.
И истерзанное ухо,
и намучившийся слух
сквозь вульгарную икоту
вмиг любви уловят ноту.
Повсеместно громко - пьяно
возрождается любовь,
из пучины окаянной
лик святой всплывает вновь.
В русской музыке гулянок
трудно чувства побороть.
У смуглянок и тальянок
крепок дух и тяжка плоть.
Но истине манны небесной
голод духовный не внемлет.
Для совести мир этот тесный,
тоскуя совсем, не приемлет
её рукотворную правду.
Не слышит и народа глас
молчит, а то, не ровен час.
Живи, умри - всё без заминки.
Душе неправедной поминки
мы уж привыкли собирать.
Но снова жизнь и снова поднимать
наш тяжкий груз из адовой глубинки.