Послесловие к одной дате...

На днях, незаметно для большинства живущих людей (если не считать «дежурных» заметок и публикаций в ряде СМИ), прошла одна из скорбных дат не только в российской литературе, но и нашей отечественной истории – день памяти А.С.Пушкина.
10 февраля (29 января) 1837 года, в 02:45 (после полудня) Александр Сергеевич закончил свой земной путь, и начался его посмертный путь – в бессмертие...

* * *

Так получилось, что накануне этого события я прочитал статью замечательного публициста, ученого-литературоведа и исследователя творчества многих видных российских писателей и поэтов «золотого» и «серебряного» века – Всеволода Юрьевича Троицкого (https://ru.wikipedia.org/wiki/Троицкий,_Всеволод_Юрьевич) о Поэте: о поэзии Александра Пушкина в последнее десятилетие его жизни.
В данной публикации Всеволода Юрьевича, на мой взгляд, ёмко, но четко и ясно прослеживается путь духовного становления Поэта: от повесы-афеиста (атеиста) до зрелого мужа, уверовавшего в Божественность мира и с мудростью, не по годам, смотрящего на земную жизнь.
Очень интересны и нетривиальны те смысловые «посылы», которые он делает в своем кратком исследовании:
- пророчество может осознаваться лишь через полноту прозрения и страдание;
- истинная молитва для православного сознания является прелюдией всякого доброго дела, творимого на Земле;
- русская душа по своему национально-генетическому образу либо стремиться к святости, приближаясь к ней, либо исходит мукою, безысходно терзаясь язвою порока или свершённого преступления;
- укравший имя, грешен не менее, чем погубивший душу,
и другие, заставляющие задумываться разум, мысли.

Но ещё изложенный Всеволодом Юрьевичем материал, в который раз возвратил меня к тем соображениям, которые приходили и раньше, а ныне – даже как-то более укрепились в сознании. Это взаимосвязь творчества А.С.Пушкина с тем пророчеством, которое озвучила ему петербургская гадалка Шарлотта Кирхгоф.
По моему мнению, в его творчестве, в какой-то мере и последовательности прослеживается «печать» этой изначальной, казалось бы, шалости (погадать у гадалки), которая со временем, очевидно, стала подсознательно довлеть над Поэтом, когда все предыдущие предсказания старой немки последовательно сбывались.
Многое из того, что было написано им, и особенно в последние годы его жизни, он, определенно, делал с оглядкой на то, что в скором времени жизнь его может оборваться, а он не успеет сказать всего того главного для него, чтобы он хотел сказать. Сказать ни столько для тех, кто с ним жил, а сколько более всего – потомкам своим. Ведь все эти его произведения сильны не только по глубине им сказанного, но и той эмоциональностью, с которой они были написаны и которая (эмоциональность) невольно передается при их прочтении... И апофеозом его творчества (случайно или нет?) так уж получилось, стало стихотворение – поэтическое завещание «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...», чуть ли не одно из последних, им написанных (во всяком случае, так часто трактуется в хронологии написанных им стихотворений).
Сейчас, конечно, исследователи его творчества, могут по-разному трактовать не только его творчество, но и вехи самой жизни. Но, одно, на мой взгляд, несомненно, что он, как человек, обладающий аналитическим складом ума и светлым разумом, ясно осознавал нависшую над его жизнью опасность. Он не только не избегал встречи с «белокурым человеком, в белом одеянии, любителя белых лошадей», как это делал все предшествующие годы жизни, но и сам, осознанно пошёл на обострение данной ситуации (с блондином Ж.Дантесом), чтобы «разрубить гордиев узел», который, очевидно, терзал его душу.
Если уж кто и смог бы рассказать относительно точно, что творилось тогда на душе поэта, то это, наверное, был бы престарелый священник (протоиерей Петр Песоцкий), который исповедовал его перед смертью. Но, даже судя по чувствам священника, о которых он поведал после исповеди умирающего («для себя самого желал бы такой исповеди перед смертью»), это был поступок Поэта, по своей духовной значимости не менее сильный, чем раскаяние бывшего разбойника Дисмаса, распятого одновременно с Христом. Простил ли Господь Поэта или нет – мы не знаем (всё же надеюсь, что простил!), а то, что он покинул земную жизнь, простив всех, в том числе и своих врагом – это, действительно, Поступок настоящего христианина.

Кроме того, как мне представляется, А.С.Пушкин до настоящего времени не до конца оценен не только как историк, но и как геополитик. Так ёмко, четко и ретроспективно (не только заглядывая в Прошлое, но и в Будущее – что можно увидеть на примере нынешних событий), как это было написано им в его стихотворении «Клеветникам России» до него не писал ни один историк и ни один из политиков... И, в какой-то мере, думаю, его можно было бы включиться в плеяду родоначальников отечественной геополитики (наравне, с П.Языковым, Д.Милютиным, А.Снесаревым, А.Вандамом и другими учёными мужами).

* * *

...К сожалению, всё реже и реже можно найти в широком доступе публикации, которые бы популяризовали для широкого круга читателей те ценности, которые, как «прививка», защищали наши души (или образно говоря, «национально-генетический код») от всякой заразы, нивелируя людей до «иванов, не помнящих родства». Чтобы каждый из таких материалов побуждал людей к внутренним раздумьям и давал толчок мыслям и желанию посмотреть на мир и события в нем, казалось бы, им давно уже известные, – с иной стороны...
Ведь немалая опасность (особенно для подрастающего и будущих поколений) таится в том «клиповом мышлении», которое развивается у людей под влиянием низкопробных и примитивных информативных материалов, которые не заставляют задумываться, а засоряют память, нередко, неся в себе откровенное заблуждение, и «выплывая» из нее, как «двадцать пятый кадр».
Приучать к плохому вкусу (или точнее, безвкусице) и «клиповому мышлению» гораздо проще, чем прививать хороший вкус и умение мыслить...

Другие статьи в литературном дневнике:

• 14.02.2020. Послесловие к одной дате...