Донские Жеглов и Шарапов, 1909 год
Новогодний детектив в дореволюционном Ростове: история, достойная пера братьев Вайнеров
Александр Сидоров
-----
Перенесёмся в Ростов 1908 года и увидим, как причудливо переплетаются порою литература и реальная жизнь. Оказывается, задолго до того, как братья Вайнеры создали свой знаменитый роман «Эра милосердия» (сейчас он чаще выходит под названием «Место встречи изменить нельзя»), действие которого происходит сразу после Великой Отечественной войны, почти зеркально похожая история произошла в действительности. И местом её действия стал Ростов-папа…
---
«ЧЁРНЫЕ МАСКИ»
***
«Сторожа убили в подсобке… Денежный ящик в кассе взломан, а на стене обувного отдела толстым чёрным карандашом была нарисована чёрная кошка…
-Слушай, Глеб, а для чего же они всё-таки это делают? – Я показал на рисунок.
-…Идут на риск, чтобы на людей ужас навести, понимаешь, силы к сопротивлению их лишить: раз, мол, «Чёрная кошка», значит, руки вверх и не чирикай, а то хуже будет!»
(Братья Вайнеры. «Место встречи изменить нельзя»)
***
-ВАШЕ ВЫСОКОБЛАГОРОДИЕ, мы делаем всё, что в наших силах! – Ростовский полицмейстер Балабанов, вытянувшись во фрунт, стоял перед генерал-майором Иваном Зворыкиным - градоначальником донской столицы.
-Вам с такими силами надобно редис на Новом базаре перебирать! – гаркнул Зворыкин, и иконостас орденов на его груди грозно звякнул в унисон. – Новой рррэволюции ждёте?! Ууух!!!
-Да это же… обычная уголовщина, ваш… сок… бла…
-Что же это за уголовники, когда они за малым не артиллерию в бой бросают?! В Тифлисе, батенька, тоже год назад банк ограбили-с! Думали – нормальные налётчики, оказалось – социял-демократы…
У градоначальника было две слабости – артиллерия и революционеры. Артиллерию Иван Николаевич любил беззаветно: прослужил в ней долгие годы. Так же безоглядно он ненавидел «рэволюционэров», что доказал во время октябрьских событий 1905 года, когда прошёлся со своими солдатиками по Саратовской губернии и быстро утихомирил "смутьянов". Тамошний губернатор Пётр Аркадьевич Столыпин изрядно впечатлился решительностью бравого вояки и, став премьер-министром империи, назначил его градоначальником Ростова и Нахичевани.
-Извольте зарубить себе на носу: шайку «Чёрных масок» должно обезвредить в кратчайшее время, - и Зворыкин резанул ладонью воздух так, словно отсёк башку неведомому башибузуку. – На то мы Государем и поставлены, чтобы блюсти покой мирных обывателей! А вы… Хорошенькое Рождество Господне устроили-с! Крест на вас есть или вы басурманин? А может, синагогу тайно посещаете?
Положение полицмейстера было незавидным. Ещё свежа в памяти смута пятого года, которая в Ростове обернулась кровавым еврейским погромом. И по сию пору в городе отзывается эхо октябрьских беспорядков. Вот недавно в магазине Аптекмана накрыли склад бомбистов. Неужто и на этот раз «сыны Сиона» балуют?
ДЕЛО В ТОМ, ЧТО НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВЕНСКИХ ПРАЗДНИКОВ 1908 года по Ростову прокатилась волна дерзких разбойных нападений, которые совершала таинственная шайка налётчиков в чёрных масках. Вооруженные пистолетами и ножами, они врывались в магазины и лавки перед самым закрытием, когда на улицы опускалась ранняя зимняя мгла. Обычно никто не сопротивлялся: грозный вид черномордых молодчиков заставлял всех в ужасе валиться ничком на пол. Разбойники выгребали выручку, а заодно потрошили кошельки и карманы посетителей.
Грабители не останавливались и перед пролитием крови. В гастрономе Палузова на Среднем проспекте приказчик Тимофей Катульский и сторож Егор Терёхин попытались было защитить хозяйское добро. Бандиты расстреляли их в упор. На выстрелы поспешили дежурившие поблизости двое городовых.
-Стоять, вражьи дети! – грозно крикнул один из них и выстрелил в воздух.
В ответ раздался мощный залп. Патронов бандиты не жалели: позже на месте преступления насчитали больше семидесяти стреляных гильз. Оба полицейских были тяжело ранены, но ограбление удалось предотвратить: «чёрные маски» бежали с места преступления, бросив добычу и труп подельника.
ГОРОДОВОЙ – ЭТО НЕ СЕНЯ ТУЗИК
***
«…-Значитца, так, Сергей Ипатьич: пуля эта – 6,35, от «омеги» или «байярда».
«Длинный нож-«заточка» вошёл прямо в сердце, он пробил насквозь всё его худенькое мальчишеское тельце и воткнулся в деревянную спинку скамейки…»
(Братья Вайнеры. «Место встречи изменить нельзя»)
***
НАЧАЛЬНИК АГЕНТУРНОГО ОТДЕЛА ПОЛИЦИИ коллежский секретарь Алексей Семёнов слыл одним из самых опытных и хватких сыщиков. Ему и поручили дело «чёрных масок».
-Да-с, судари мои, - обратился он к здоровякам-полицейским, которые помогали ему при осмотре места происшествия, - доложу я вам, люди работали тут вполне серьёзные. Отчаянный народ. Глядите, с какими стволами на дело шли…
Блюстители законности с любопытством принялись вертеть в руках гильзы.
-Нешто вы по ним систему угадать можете? – уважительно спросил один из них.
-Угадывают, милейший, рысака на бегах, - усмехнулся Семёнов. – А тут и к бабушке не ходи – гильзы от парабеллума и маузера. - Поглядел внимательнее и добавил: - Скорее, от маузеров. Но это уточним…
Полицейские крякнули от восхищения. Учёный человек их благородие, что скажешь…
С первых шагов сыщику повезло. Убитый налётчик оказался армянином. Несколько очевидцев к сему присовокупили, что один из преступников, ворвавшись в гастроном, кричал с явным кавказским акцентом - «На пол, сыволочи, зарэжу!». Неужто – дело рук «туземцев»? Именно так именовали тогда выходцев с Кавказа и Закавказья. А что - судя по бесшабашному зверству, похоже на то. Семёнову не раз приходилось сталкиваться с «абреками». В 1906 и 1907 годах он лично участвовал в разгроме грузинской и дагестанской шаек, совершавших налёты на дома состоятельных ростовцев. Чтобы скрутить отчаянных разбойников, немало пришлось положить сил и усердия. Впрочем, и «абреков» положили немало.
Да, ежели это «туземцы», надо держать ухо востро. Они стреляют, не задумываясь. В январе 1906-го шайка чеченцев ограбила андреевское сельское правление. А позже на станции Гудермес принялись «дуванить» - награбленное делить. Переругались, устроили пальбу да шестерых своих же и уложили. Дикий народ.
Семёнов подключил к расследованию всех агентов и осведомителей, которые имелись у него под рукой. Околоточные и городовые прочёсывали «ямы», «малины» и прочие злачные места. Однако, несмотря на рвение, дело не двигалось с места.
ПОМОГЛА СЛУЧАЙНОСТЬ. Через год, 30 декабря, на Большой Садовой три подвыпивших кавказца нагло и развязно приставали к фланирующим барышням, чем вызвали возмущение нескольких проходивших мимо мастеровых.
-Убери лапы, ишак горный! – оттолкнул один из них «туземца», когда тот полез обнимать испуганную молоденькую девушку.
-Что сказал? Что сказал?! – пронзительно завопил тот и выхватил "камский" кинжал - гордость всякого кавказского мужчины.
-Э, любезный, не балуй! – сурово пригрозил мгновенно возникший городовой Грушко. – Убери ножичек и пожалте-ка все со мной в участок!
-Пашёл вон, мэнтух рваный! – злобно заверещал кавказец.
-Чтооо?!! – бешено сверкнул очами городовой и двинулся на дебошира. Но хулиган тут же пустил в ход кинжал. Смягчила удар зимняя шинель, и всё же лезвие прошло сквозь сукно и вонзилось в бок Грушко. Полицейский охнул, однако отпустил абреку такую затрещину, что тот обмяк и грохнулся на колени. Двое других «туземцев» бросились наутёк.
-Лови их, ребятушки! – крикнул мастеровым городовой, оседлав кавказца и скрутив ему руки. Ребятушки бросились в погоню. Одного из беглецов сбили с ног подоспевшие дворники, а вот другому повезло: отбиваясь от преследователей кинжалом, он скрылся в городском саду.
Кавказцев доставили в участок. Один представился персидским подданным Сагрибом Бабахановым, другой - бакинским мещанином Мартиросом Гасумовым. Впрочем, паспортов у них было несколько, и все – на разные фамилии. При обыске в меблированных номерах, где остановились хулиганы, полиция изъяла бланки паспортных книжек, гашиш и три браунинга. Бабаханов и Гасумов оказались в камере знаменитого Богатянского централа (позже он стал именоваться Богатяновским).
КСИВА ДЛЯ ХОРЕНА
****
«…Шлю тебе с ним, Анюта, живой привет, будь с ним ласкова, за добрые слова его одень, обуй и накорми – вечно твой друг».
«-А больше тебе Фокс ничего не говорил?
-Больше ничего. Только Ане велел передать, чтобы она сказала: он за всю компанию хомут на себя надевать не желает, ему вышака брать на одного скучно. Если не захотят его отбить, он с себя чалму сымет – всех отдаст…»
(Братья Вайнеры. «Место встречи изменить нельзя»)
***
С ЭТОГО МОМЕНТА Семёнов, что называется, ухватил судьбу за бороду. Вскоре на имя одного из надзирателей сыскной полиции поступила докладная записка. Агент по кличке Шуня, исполнявший роль «наседки» в Богатянской тюрьме, сообщил, что Бабаханов обратился к арестанту Лебеденко с просьбой передать на волю «ксивёнку». Лебеденко как раз освобождался и с радостью согласился. Адресок был крайне любопытный: армянину Аршаку Гарибяну, приказчику того самого гастронома Палузова, который был ограблен в канун прошлогоднего Рождества.
Когда об этом сообщили Семёнову, он воспрянул духом:
-С освобождением Лебеденко не грех и подождать. Пусть ещё посидит…
К тому времени Алексей Семёнов служил уже в новой должности. 6 июля 1908 года в империи Высочайшим указом Его Императорского Величества был утверждён закон об организации сыскной части. Проект закона разработал министр внутренних дел Столыпин, а 23 июня законопроект одобрила Дума и передала Государю. Теперь Семёнов именовался чиновником особых поручений сыскной полиции, под его началом находились несколько надзирателей и целый штат агентов всех мастей. Это позволяло коллежскому секретарю действовать более оперативно и эффективно.
Итак, сыщики перехватили тайную записку от задержанного «перса». Вернее, записок от Бабаханова было две, и обе – на армянском языке. В первой «персидский подданный» просил Аршака «отстегнуть» гонцу пятьдесят рубликов и свести его с неким Хореном. В другой Бабаханов угрожал: «Вытаскивайте меня отсюда срочно! Денег не жалейте. Есть план нового дела, на котором можно взять 150 тысяч! Но о нём расскажу по выходе на волю. Если же не поможете мне и Мартиросу, молчать не станем. В каторге будем вместе с вами браслетами греметь…».
ПОЛНОСТЬЮ РАССКАЗ ЗДЕСЬ —
http://www.nvgazeta.ru/news/12370/540562/
Другие статьи в литературном дневнике:
