Николай Кружков о времени и о себе

Кружков Николай Николаевич: литературный дневник

СВЕТ ПРЕДНАЗНАЧЕНЬЯ
(Николай Кружков о времени и о себе)


В приметы не верю, но високосные года не люблю. И горечь утрат навсегда остаётся в душе. В 1972 году умерла моя бабушка Лидия Антоновна Кружкова. В 1976-ом меня записали в антисоветчики… В 1988 году я тяжело заболел, и эта болезнь роковым образом отразилась на моём здоровье, надолго выбив меня из колеи… В 1996 году не стало моего отца Николая Алексеевича Кружкова…В 1992 году я потерял любимую работу… 2004 год тоже могу назвать несчастным: я пришёл к горькому выводу, что мои честность и порядочность никому не нужны… В 2012 году не стало моего брата Бориса.


Прожито шестьдесят! Почтенный возраст… Человек обретает в эту пору
житейский опыт. Но Поэт – и в этом его трагедия – остаётся в душе ребёнком… Не потому ли я до сих пор люблю детей, ибо детскость и непосредственность всегда жили во мне…


Моя бабушка безумно любила Пушкина. Через её молитвы (она была глубоко религиозным человеком), Пушкина и Лермонтова, которых она мне читала в детстве, я пришёл к творчеству Маршака, с которым она была знакома и которого я считаю удивительным человеком и прекрасным поэтом. Но всё это было так давно…


Как и первая влюблённость, которая пришла ко мне в пятнадцать лет! Девочке, которую я любил, было в ту пору двенадцать! До сих пор помню бессонные июньские ночи, розовые рассветы и золотые закаты: мир, озарённый светом красоты, чистоты, любви и творчества…


Помню и дворовую шпану, готовую всегда прийти на помощь, ребят из домиков, расположенных около нашей хрущёвки, с которыми в 1968 году ездил к Владимиру Высоцкому в Новые Черёмушки…


А может быть не стоит сетовать на високосные года?


Первый раз влюбился в 1968, ездили к Высоцкому тоже в 1968! И сохранил состояние влюблённости на всю жизнь, как и свойственно всем поэтам: ранимым, наивным и несчастным, и бесконечно одиноким…


Поэт всегда создаёт себе Идеал. Идеал Возлюбленной…Девушки, Женщины,
Невесты, Жены… Но рано или поздно приходит разочарование…


Алексей Владимирович Баталов, с которым мы встречались в 1986 году, как-то обмолвился, что надо любить женщину издалека, а Роза Леонидовна Поберевская (нам всем её сейчас так не хватает!) как-то грустно произнесла, увидев мой лирический сборник «Признание в любви»: «Поэту почему-то всегда кажется, что перед ним Святая Мария, а перед ним – Мария Магдалина!» В этом я имел впоследствии возможность убедиться на собственном опыте…


Бабушка была душевно щедрым человеком, её интеллект и эрудиция поражали всех тех, кто знал её и общался с ней. Поэтому в 2000 году я посвятил ей свой лирический сборник «Избранное», а в книге «О сокровенном», которая вышла в июне этого года, очерк - «Исповедь перед Памятью». Папа постоянно жил с какой-то незаживающей раной в сердце, а его природный аристократизм и знание иностранных языков, врождённая деликатность и внутренняя культура вызывали симпатии у тех, с кем он работал и общался…


Маме досталось больше всех… Два сына и две дочки, которые требовали внимания и заботы, работа, в которую она вкладывала всю душу, война, тяжёлые послевоенные годы…
Но ни разу в жизни она не сетовала, не стонала, не жаловалась… Она очень тяжело переживала утрату мужа, моего отца, с которым прожила 44 года…


Не повезло мне в Любви… Но повезло в Дружбе… Мои друзья по-прежнему со мной:
Виктор Ситнов, Николай Каталов, Вадим Безруков, Галина Журавлёва, Михаил Шариков, Александр Анисенков, Заур и Галина Шереговы, Олег Чухонцев, часто вспоминаю покойную Розу Леонидовну Поберевскую… Настоящих друзей не может быть много… И ими приходится дорожить, особенно в наше смутное и скорбное время…


Творчество требует самоотдачи и много душевных сил… Сейчас очень трудно встретить одухотворённых людей, процветает шоу-бизнес, пошлость и цинизм… Поэтому мы утрачиваем духовные ценности, а наши дети – нравственные ориентиры…


«Деньги становятся единственной желанной вещью, а вся эпоха – комитетом», - сказал когда-то великий христианский мыслитель Сёрен Кьеркегор.


Но что всегда отличало меня – так это упрямство духа: поэтому очень долго моими настольными книгами были «К самому себе» Марка Аврелия, «Исповедь» Августина, «Человек в поисках смысла» Виктора Франкла…


Я благодарен судьбе за всё: за жизнь, что прожита не напрасно, за романтику и мечту,за поэзию, за светлую грусть и за возможность покаяния… Не потому ли в последнее время так часто обращаюсь к стихам и духовным песнопениям иеромонаха Романа?


Я часто слушаю песни Булата Окуджавы, с которым познакомился в 1974 году, а в 1985 г. пригласил на творческую встречу с павловопосадцами во дворец культуры «Космос». Именно его строками мне и хочется закончить эту небольшую исповедь:


История, перечь ей – не перечь,
сама себе хозяйка и опора.
Да здравствует, кто сможет уберечь
её труды от суетного вздора!
Да, не на всех нисходит благодать,
не всем благоприятствует теченье.
Да здравствует, кто сможет разгадать
не жизни цель, а свет предназначенья!



Другие статьи в литературном дневнике: