Вот так бы сидела у компа и выясняла: Брюсов и Бальмонт...
...Я живу слишком быстрой жизнью и не знаю
никого, кто так любил бы мгновенья, как я. Я иду,
я иду, я ухожу, я меняю, и изменяюсь сам. Я
отдаюсь мгновенью, и оно мне снова и снова
открывает свежие поляны. И вечно цветут мне новые
цветы.
Я откидываюсь от разума к страсти, я
опрокидываюсь от страстей в разум. Маятник влево,
маятник вправо. На циферблате ночей и дней
неизбежно должно быть движение. Но философия
мгновенья не есть философия земного маятника. Звон
мгновенья — когда его любишь как я — из области
надземных звонов. Я отдаюсь мировому, и Мир входит
в меня. Мне близки и звезды, и волны, и горы. Мне
близки звери и герои. Мне близки красивые и
некрасивые. Я говорю с другом, а сам в это время
далеко от него, за преградой веков, где-то в
древнем Риме, где-то в вечной Индии, где-то в той
стране, чье имя — Майя. Я говорю с врагом, а сам в
то же время тайно люблю его, хотя бы я говорил
самые жесткие слова. О, клянусь, в те мгновенья,
когда я — действительно я, мне близки все, мне
понятно и дорого все. Мне понятны вершины, я на
них всходил, мне понятно низкое, я низко падал,
мне понятно и то, что вне пределов высокого и
низкого. Я знаю полную свободу. Безмерность может
замкнуться в малое. Песчинка может превратиться в
систему звездных миров. И слабыми руками будут
воздвигнуты безмерные зданья во имя Красоты. И
сгорят города, и сгорят леса, а там, где они
шумели и молчали, возникнуть новые шелесты и
шорохи, ласки и улыбки, вечная жизнь.
Я знаю, что есть два бога: бог покоя и бог
движения. Я люблю их обоих. Но я не долго медлю с
первым. Я побыл с ним. Довольно. Я вижу быстрые
блестящие глаза. Магнит моей души! Я слышу свист
ветра. Я слышу пенье струн. Молот близ горнов.
Раскаты мировой музыки. Я отдаюсь мировому. Мне
страшно. Мне сладко. Мир вошел в меня. Прощай, мое
вчера. Скорей к неизвестному Завтра!
Константин Бальмонт
