Алёна Рычкова-Закаблуковская
Снится странное
http://www.stihi.ru/2018/10/10/6070
Снится странное: кто-то болен.
Навещать идешь с узелком.
У разрушенной колокольни
Баба старая с молоком
И коза с бубенцом на шее.
А потом вдруг вода-вода.
Рыбаки тянут, тянут невод.
Невода вокруг, невода.
И не выпутаться, не скрыться.
Здесь, куда не уткнется взор,
Белокаменная больница,
Над полынью забор-забор.
Флигелёчек. Телам в нём тесно..
В санитарской руке свеча -
То ли лампа Николы Теслы,
То ли лампочка Ильича.
Не хватает ни сил, ни веры.
Онемеешь душой. И ртом
Ловишь воздух, как красноперый
Окунь выплеснутый в ведро.
Но приходит тот самый близкий
И берется за локоток -
Мимо гипсовых обелисков
Переправить через порог.
Отведёт. Отпустить не хочет.
Оттолкнёт и летишь - изгой.
В лодке ждет тебя перевозчик,
Крутит крепкою головой.
Признаешь в нем соседа Витьку,
Убиенного невзначай..
Палисадник скрипит калиткой.
Отступает вода за край.
Алёна Рычкова-Закаблуковская
Позывной
http://www.stihi.ru/2019/01/09/3021
Полина Орынянская
Если выпрямить спину, что возраст согнул в дугу,
свистнуть псину и где-нибудь в дебрях на берегу
бросить кости свои, и палатку, и два весла –
будет снова весна.
Против шерсти река приласкает наскальный мох,
и сырыми мазками по краю лесных дорог
вечер выпишет сосны – стволов огневую медь.
Будут сосны скрипеть.
А ты знаешь, что соснам на этот протяжный скрип
отзываются бриги, идущие на Магриб,
и становится солоно ветру, губам, реке,
окуням в тростнике?
И со спички одной полыхнёт и дыхнёт береста
сладкой дёготной тьмой, и, листву на ветвях пролистав,
ветер бросится вниз, и оближут его, как щенки,
золотого огня шершавые языки.
А когда, наконец, чай поспеет и выйдет луна,
ты поймёшь: может, кто и стареет, а мы ни хрена.
Видишь – сыплются звёзды, видавшие тьму времён?
Мы же просто скрипим – это наш позывной.
Приём!
© Copyright: Полина Орынянская, 2019
Свидетельство о публикации №119010903021
Юрий Октябрёв http://www.stihi.ru/avtor/blacksmithjur
Они говорят
Они говорят мне – это не твой малыш,
ты, мол, всё время бредишь, когда не спишь:
август, сплин, бессонница, барбитураты.
Но я же помню тёплое тельце в руках,
боль в груди от пульсирующего молока
и торопливо написанную на бирке дату.
У этого, говорят, – ни тела, ни головы,
те, кто увидел – ослепли или мертвы,
и ты на нас смотришь каменными глазами.
Но я же вижу – малыш улыбается мне,
на снимке в центре, с трубкой (привык на войне),
как будто вот-вот шепнёт еле слышно «мама».
Они говорят – во Флориде нынче жара,
хотя за окном всего-то девять утра,
не то что в февральском слякотном Иллинойсе.
А там, где он, воздух в пепел сжигает птиц,
и фото в альбом засвечено – ярок блиц,
но ты от него не ослепнешь, не беспокойся.
Ведь ты, говорят, не боишься уже высоты,
у тебя, мол, уже давно на руках винты,
по два на каждой, и номер, как пропуск в Лету,
впечатан чёрным в твой серебристый борт.
Очнись, Энола – тот малыш уже мёртв
с тех пор, как в восемь пятнадцать крикнул этот.
===
ВТОРОЕ место (1000 баллов)
Ольга Хворост http://www.stihi.ru/avtor/okhvorost
рисуешь...
просыпаешься, открываешь глаза - темно,
соображаешь, сомневаешься, чешешь репу,
берёшь краски, распахиваешь окно
и рисуешь небо,
голубое-голубое, огромное, без границ,
смотришь и думаешь - какое ж оно пустое,
берёшь краски и в небе рисуешь птиц -
примерно штук сто, и
беспокоишься - вдруг замёрзнут, погибнут вдруг,
пытаешься их согреть - не удаётся,
берёшь жёлтую краску - рисуешь круг,
чтобы было солнце,
теперь - порядок, собираешься наконец,
спешишь, шапку - на голову, в ботинки - ноги,
открываешь дверь... а там ничего нет!
и ты рисуешь дорогу.
===
ТРЕТЬЕ место (600 баллов)
Марк Шехтман http://www.stihi.ru/avtor/shmark
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ С ЭПИЛОГОМ
Прекрасны были женщина и год,
А рухнули в молчанье и разлуку...
Похожая на августовский мёд,
На яблоко, клонящееся в руку,
Была она. И было ей дано
Не делать ни движенья вполнакала:
Шла – как летела, и пила вино,
И плавала в грозу, и хохотала.
В ней жара было больше, чем в огне.
В ней каждый выдох рвался на свободу.
Она и видом удалась вполне –
В прекрасную славянскую породу.
Мужскому взгляду было не уйти:
Её задев, он плыл за нею, вторя
Свеченью линий бёдер и груди,
И меркло небо, и стихало море...
Она – и это чувствовал любой! –
Во всём держась своей манеры броской,
Входила даже в воду, как в любовь, –
С улыбкой и распущенной причёской.
Уплыв, ложилась на; спину она,
В голубизне утрачивая тело,
И пепельных волос её волна
С морской волной сливалась и темнела.
Купалась в тонком. А могла и без,
И шла из вод, самой себя не пряча.
Славянка, Афродита, чудный бес!
Но Бог – её ли, мой? – уже назначил
Судьбу, где в небе тает самолёт,
Где для меня оставлена записка:
"Всё миновало..."
Я в далёкий год
Знал женщину. Тогда казалось – близко
===
4-8 места
Нетелефонный Разговор http://www.stihi.ru/avtor/netelefraz
Звезда по имени Анна
Чужая душа – потёмки
Чернее зрачка грача.
Коснётся ладонью тёплой
Стремительного плеча,
Как будто бы дел важнее
И не было никогда:
Ах, Анна моя на шее,
Анисовая звезда!
Стрекочут в траве цикады,
Спят ящерки на песке,
Кузнечиком быть отрадно
У Господа в рюкзаке –
Пиликай себе на скрипке,
Меняй за смычком смычок!
Печёт от её улыбки,
Но хочешь ещё, ещё…
===
Ольга Домрачева http://www.stihi.ru/avtor/mavill
Каштанка
– Дышит неровно ветер, видно, бежал далече, –
Думает вслух Каштанка и, разевая пасть,
Длинно зевает. Носом тычется в волглый вечер.
Любит собака осень, осень собаке в масть.
Старой дворняге костью в глотке стальное лето
С жаркой конфоркой солнца – душно ей в будке дня.
А от прохладной влаги сердце собачье млеет.
Видит она сквозь дрёму рыжих своих щенят -
Всех отдавал хозяин только надёжным людям –
Верный хозяин, добрый, зря не обидит пса.
Сон накрывает лапой - слышит собака, будто
Дружно щенки на звонкость пробуют голоса -
Вон, на соседском клене, ветру вдогонку лают
Так, что трещат и рвутся кожаные ремни –
И над землёю кружат пёстрые пёсьи стаи.
Цепью гремит Каштанка, следом взлетая к ним.
===
Жиль де Брюн http://www.stihi.ru/avtor/de_brunes
На Патриарших
Разговор с незнакомцем идёт в непривычном ритме -
О том о сём, и тут он вдруг говорит мне:
«Не читал Булгакова? Некогда было, Миша?
В Бога-то веришь? А в дьявола? Тише, тише,
Не кричи так, дети пугаются. Я не местный,
Давно здесь не был, можно сказать - проездом.
Знаешь, теперь в Москве всё довольно мило,
Время намыло немало людского ила.
И Аннушка уже всё купила».
Я горячусь, но как-то нехорошо мне.
Ослабить бы галстук, выпить стакан «Боржоми» -
На Патриарших сегодня ужасно жарко.
Все прячутся в тень, где-то тихо бренчит гитарка.
Незнакомец ждёт, я сбиваюсь, - и всё с начала.
Но он прерывает: «Поверить в дьявола - мало.
Аннушка пять минут, как всё расплескала».
Тем временем вечер становится душной ночью.
Я говорю: «Было очень приятно, очень.
Но завтра мне на работу, товарищ Волгин».
(Или Володин? Вот надо же, я не помню).
А он мне вдогонку: «Миша, поверь же в Бога!
Он любит любого, хоть пользы от вас немного».
Не оборачиваясь, перебегаю дорогу.
Бронная улица скалится бармалейно.
Наступаю ботинком в подсолнечную «Олейну»,
Падаю с мыслью: «Что там лязгает сзади?»
В голове некстати звучат то вальсок, то полька.
Но трамваи не ходят. И мне достаются только
Несколько жалких ссадин.
===
Ольга Флярковская http://www.stihi.ru/avtor/fliarik
Мой Петербург...
Мой Петербург, архангел в треуголке,
Герой, отступник, мученик, поэт,
Рассыпался, как льдина на осколки,
Но не растаял твой имперский след.
Есть в строгой геометрии строений
Внезапный всплеск бунтующей волны,
Решетки парков, зубчатые тени
Твоих страстей умерить не вольны.
Не каземат, не бастион, не карцер –
Лишь золото, и свет, и бирюза...
Не давит грудь Невы холодный панцирь,
И сна не знают вещие глаза!
Волнам вскипать, сиять над шпилем небу,
Подбрюшье туч пронзать мечу креста!
Мой царственный, мой сущий на потребу,
Твои бы дни моей рукой листать...
Прими меня! Потомок твой, скиталец
По улицам твоим и площадям –
Я патину дворов твоих, не глянец,
Вовек на поруганье не отдам.
А в глубине, где скромная ограда
Души моей сокровище хранит,
Стучит и плачет сердце Ленинграда
И каплет воск на дедовский гранит.
===
Келих бiлий
http://stihi.ru/2016/08/29/4356
Артур Грей Эсквайр
«...Чаклунство довгих білих днів,
Коли в сонливій млі душа сумує глибше...»
(Шарль Бодлер)
Я наповню мій келих туманом
Густим, непрозорим, липким,
Як молоко корови білої та комолої,
Тої самої, що блукала
Чорнотою Всесвіту і
Розлила з м’якого вимені
Білу смугу Галактики,
По якій ось так і мандруємо
Кермуючи возом бурлацьким
Від одного Сивашу до іншого
Пересипу-Перекопу-Перемуру.
А у снах на махновській тачанці
Скоростріл затискаючи пальцями
Все так само кладу окупантів
У траву, у траву, у траву.
Гусне вечір. Як раніше, не спиться,
Не сниться, не мариться і не літається.
У кинутій хаті,
Що стримить дерев’яною вежею,
Дитинцем дитинства
Серед лісу кудлатої містики
Я ковтаю туман
Як ковтають вино забуття,
Як проціджують смерть
Крізь сито діряве років,
Крізь зуби століть.
Як п’янить цей туман...
Як хилять на сон
Ці подушки мохів...
Ці дерева в імлі,
Що шепочуть: «Засни!»,
Ці черлені брусниці краплини -
Черлені, як кров.
І це дерево - тепле на дотик
І легке, як життя,
І своє, як труна.
Прозорими крилами бабки
Дні шурхотять. Я живу.
Я блукаю. І келих туману
Я п’ю...
© Copyright: Артур Грей Эсквайр, 2016
Свидетельство о публикации №116082904356
*МИХАИЛ СВИЩЁВ "Ночь с подоконника" http://www.stihi.ru/2012/02/01/5935 , номинатор: БЛК
еще горит палатка «фрукты-овощи»,
и светятся в картонках померанцы,
но можно пробираться только ощупью,
поскольку больше нечем пробираться.
коснись рукой хоть яблока, хоть облака, –
весь мир покрыт от края и до края
мурашками застенчивого опыта,
незрячими пупырышками брайля.
щебечут светофоры снисходительно,
стоит Гомер в советском переводе,
и взрослые, как дети без родителей,
на красный свет дорогу переходят.
***************
Звонок
http://www.stihi.ru/2011/07/16/4071
Михаил Свищёв
Так пашня назначает колосу
от смерти первую прививку.
К холодной проволоке голоса
сухой щекой почти прилипнув,
я сам о том, что не ослышался,
узнал не раньше, чем оглохнув.
Апрель рассёдланными крышами
ломал февральские оглобли,
и голый провод правду голую
тянул от Бреста до Ямала,
и ты, как платье через голову,
с себя ответственность снимала.
© Copyright: Михаил Свищёв, 2011
Свидетельство о публикации №111071604071
Начну по своим ДА:
Замять
http://www.stihi.ru/rec.html?2019/01/08/5730
Светлана Тимашева
Очень близкое мне по внутреннему настрою стихотворение, зимняя волшба, вся эта мечущаяся по снегу нежить и нечисть, а рядом мятущаяся человеческая душа.
«Совою в подсознаньи ухать» - вот это мне не зашло, «совою ухать» - да, а в «подсознаНЬИ» - нет, тут другое, кмк, просится встать слово, хорошо бы его найти.
«Кольчуга неба тяжела» - хорошо, а «Зимние ундины» - просто здорово, это даже не де ла Мотт Фуке и иже с ним Василий Андреевич, а чудесная Туве Янссон моего детства с её волшебными зимами и ледяными девами.
И финал хорош, где вся эта нестрашная языческая замять и сумятица превращается в кроткую рождественскую метель, гулит младенцем в яслях и покрывает собой всё и вся. Чудесный образ.
Анна Германова 17.01.2019 00:26 Заявить о нарушении
"Замять"
Светлана Тимашева (АГ)
- очень по мне здесь образность, прямо увлекла, шёл по ней, как по оструганному - без сучка-без задоринки - полу, а в конце - бац! :
упомянуто Рождество, упомянут младенец... ну после упоминания Рождества
(с заглавной буквы), о каком младенце буду я, простите, думать?
- too much это пересечение этих двух неэвклидовых прямых здесь было для меня.
*** как-то чё-то здесь подкрутить/подрегулировать (но не радикально :), и будет
ОК и даже больше чем ОК. ***
Сергей Богомолов 17.01.2019 06:54 Заявить о нарушении
Другие статьи в литературном дневнике:
- 09.01.2019. Алёна Рычкова-Закаблуковская
- 01.01.2019. ***
