вечер памяти парщикова
* Apr. 30th, 2009 at 9:42 PM Перед презентацией книги "Веснег" Елена Зейферт «МЫ ПОЭТЫ РАЯ…»
3 апреля этого года в Кёльне не стало крупного русского поэта Алексея Парщикова. Он ушёл из жизни на 55 году. Русский поэт жил в Германии – он эмигрировал в Западную Европу в 1994 г. и сначала проживал в Базеле (Швейцария), а потом долгое время – в Кёльне. Поэзия Парщикова представлена в значительных российских и зарубежных антологиях. Он автор книг стихов «Днепровский август», «Фигуры интуиции», «Cyrillic Light», «Выбранное», «Соприкосновение пауз» (в соавторстве с художником Игорем Ганиковским), «Ангары», «Землетрясение в бухте Цэ» (в соавторстве с художником Евгением Дыбским), книги эссе, писем и комментариев «Рай медленного огня» и др. В стихах Парщикова явственны косвенные переходы поэтических смыслов, поэт словно раскрывает читателю механизм рождения поэзии:
…Вес облегает борцов и топорщится, они валят его в центр танца, вибрирующего, как ствол, по которому карабкаются с разных сторон вверх, соприкасаясь пальцами, но не видя напарника. («Борцы»)
Парщиков владел (владеет!) и поэтическим образом (в том числе, по термину К. Кедрова, «метаметафорой»), и поэтической мыслью.
История – мешок, в нём бездна денег. Но есть история мешка. Кто его стянет в узел? Кто наденет на палку эти мощные века? Куда идёт его носитель?
(«Землетрясение в бухте Цэ»)
После смерти человека Алексея Парщикова остался поэт Алексей Парщиков, живущий в текстах, в книгах, и, как считает друг Алексея Марк Шатуновский, «читатель откроет книгу Парщикова и поймёт его». Своего читателя в числе других книг Алексея Парщикова ждёт его новинка – книга-альбом «Землетрясение в бухте Цэ», подписанная в печать в самом конце ушедшего года и появившаяся в год смерти поэта. Последняя книга Алексея Парщикова увидела свет благодаря проекту «Art-con-Text» (директор проекта – Александр Рытов, куратор – Евгений Никитин), призванному объединить актуальное искусство и поэзию. Поэтому стихи Парщикова представлены здесь на плотной бумаге альбома-каталога, рядом с равноправными поэтическим текстам работами художника, друга Алексея Парщикова Евгения Дыбского. Живопись Дыбского здесь не иллюстрации к стихам Парщикова: она свободна для диалога, дополняет текст и ждёт от него обогащения. Метареализм Парщикова диалогичен попытке Дыбского, по словам критика А. Докучаевой, «уловить ускользающий мир». 20 апреля, сразу после светлого праздника Пасхи, в Булгаковском доме состоялся вечер памяти Алексея Парщикова, на который пришли вдова поэта Ольга Свиблова, с которой они жили шестнадцать лет, причём как раз в период его поэтического становления – в 1980-е гг., его сын Тимофей, многочисленные друзья и ценители творчества. На небольшой поэтической площадке Булгаковского дома не только были заняты все кресла, но даже не было места в проходах. Однако люди стояли трепетно, тихо, не испытывая физического дискомфорта. Пространство расширялось за счёт многих факторов – чтения хороших стихов, демонстрации на стену видеозаписи с «живым» Алексеем Парщиковым, унесённости мыслей в ту эфемерность, которая для каждого когда-нибудь станет реальностью… Куратор литературных программ в Булгаковском Андрей Коровин рассказал о своей встрече с Алексеем Парщиковым в его последний приезд в Москву. Алексей уже был болен, но надеялся подлечиться в Германии. Запланировали вечер его поэзии. Увы, этот вечер не должен был стать вечером памяти. Начали с трансляции кадров, где Алексей живой. Автор этой видеозаписи, сделанной 13 июня 1997 г. в Кёльне, – друг Алексея Нина Зарецкая. Парщиков читает стихи. «Славяногорск», «Домовой»… Он помогает себе движениями пальцев, они, крупные, плавно улавливающие ритм, прямо у лица каждого зрителя… Потрясающая иллюзия конкретности, живого присутствия Алексея. Парщиков прочитал стихи, раздались аплодисменты. Возможность первым сказать слово о поэте Андрей Коровин дал Кириллу Владимировичу Ковальджи. Известный поэтический наставник в своё время вёл литературную студию при журнале «Юность», слушателем которой вместе с другими будущими «восьмидесятниками» был Лёша Парщиков. Кирилл Ковальджи заметил, что первым должен был говорить Константин Кедров, потому что именно он был зачинателем группы метаметафористов в Литературном институте. Студия при «Юности» была позже. «Леша Парщиков был наиболее сложный, наиболее спорный в студии. Он не брал привычные инструменты для создания стиха. Он изобрёл свой собственный инструмент и научился превосходно играть на нём. Место Алексея было в России. Жаль, что он уехал в Германию. Но в русской поэзии он занимает достойное и неповторимое место». Никто не говорил много. Это было бы не просто излишеством, а даже кощунством. Обо всем говорили стихи Парщикова. Жаль, что их звучало мало. Но 12 мая, когда будет 40 дней со дня смерти поэта, пройдёт вечер, на котором желающие будут читать его и свои стихи. Никакой прозы. Никаких фраз, неспособных выразить горе. На стихи же всегда хватит нужных слов. Ведь «лучшего рая для поэта, чем его поэзия, быть не может». Так сказал на вечере Константин Кедров. Он подчеркнул, что мы собрались в послепасхальный понедельник. Человек, умирающий в канун Пасхи и на Пасху, сразу попадает в небесное пространство… Мир Парщикова всегда был равен миру Эйнштейна. Алексей призывал привыкать к метаметафоре, безгранично расширяющей метафизику пространства. С помощью метаметафоры всё пронизывается светом, всё превращается в свет. И человек тоже. Взгляд Парщикова на мир удивителен, для него Вселенная – мешок новогодних игрушек (поэма «Новогодние строчки»)… Трагедия гения в том, что ему некуда расти. Гений может рано достичь точки, апогея, и расти ему будет уже некуда. «Восьмидесятник» ли Парщиков, если он создал многие свои важнейшие вещи в 1970-е? И дальше жил уже на этой, созданной им самим высоте. Константин Кедров рассказал о последнем письме Алексея. «Лежу весь в трубках. Но в мае я еду в Сицилию». Парщиков не боялся смерти...
© Copyright: Кедров-Челищев, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
