Мне не хочется говорить за Мамлеева. Всё, что он говорил, имело смысл только в его устах. Южинский переулок, где в муках рождался его метафизический реализм оказался ещё и осиным гнездом откуда вылетели Джамаль и Дугин. Сожалел ли об этом Юрий Мамлеев? Он просто подвёл итог:"Тогда они не были теми, кем стали сегодня. Они были просто философами.
После процесса над Синявским и Даниэлем был принят закон-тюрьма всем, кто напечатется за рубежом. Мамлеев решается на эмиграцию. По его словам, именно этот закон, вернее беззаконие расставили все точки над i.
Судьба забросила его в США преподовать в том же университете, где раньше преподовал Набоков. Далее читайте "Пнин", того же Набокова. С одним из персонажей "Пнина" Мамлеев общался. Тот поделился своими впечатлениями от русского гения одной фразой:"Очень высокомерный был господин!".
В Париже мы встретились и познакомились с Мамлеевым в 1988-ом, когда я стал впервые, ещё не прощенным, но уже полувыездным.
Мамлеев пригласил меня к себе домой и мы стали друзьями. Не единомышленниками, а именно друзьями ибо дружба намного больше и единомыслия не требует.
Следующая встреча была в Москве в моем доме у Метро Варшавская на Артековской 8, где за 10лет до этого формировалась моя школа метаметафоры. Даже мебель вокруг была расставлена руками Парщикова и Кутика-они помогали расставлять и переносить.
Мамлеев приехал впервыеиз Парижа в 1989-ом, когда вышла моя монография №Поэтический космос" с послесловием марксиста В. Куницына, обьясняющем, как со мной, идеалистом, бороться. Книгу КГБ запретило, несмотря на все перестройки, но из тиража в 20 тысячь кое что просочилось в Париж в лавку Никиты Струве. К тому же я вручил Мамлееву авторский экземпляр со словами: "Вот моя теория метакода и метаметафоры". Не знаю прочел ли мою монографию Мамлеев, но хорошо помню, как при слове "могендовид" под Мамлеевым вдруг с грохотом взорвался стул и он оказался сидящим на полу. Не помню только по какому поводу он это слово произнес.
Дальше судьба нас разбросала, как ножки этого стула. Помню только как пили где-то водку из самовара, а Мамлеев читал вслух свою прозу про пионерку, которой отрезало голову в бетономешалке.
Сдружились мы снова уже в 2013-ом. Эти встречи Лена Кацюба частично засняла на видео. А кое что из наших бесед уже опубликовано в "Журнале ПОэтов" за 2014-й с фотографиями моего друга Евгения Зуева. Эта беседа за тортом в квартире Мамлеева. Вторя беседа за тортом и виски протекала у меня дома. Мамлеев не успел вычитать этот текст-лежит неопубликованный в моем архиве..
Мамлееву очень понравилось моё определение его метафизической вертикали-путь в Рай через ад. Ад преодолен! Остается Рай!
