Авторы   Произведения   Рецензии   Поиск   Магазин   О портале   Вход для авторов

шварц елена разное

Нина Шендрик: литературный дневник

Мы — перелётные птицы с этого света на тот.
(Тот — по-немецки так грубо — tot).
И когда наступает наш час
И кончается наше лето,
Внутри пробуждается верный компас
И указует пятую сторону света.
Невидимые крылья нервно трепещут
И обращается внутренний взгляд
В тоске своей горькой и вещей
На знакомый и дивный сад,
Двойною тоскою тоскуя
Туда караваны летят.


Е. Шварц
ЗИНАИДА МИРКИНА


О сроках забыть и о цели,
Забыть про заботы и труд
И жить как спокойные ели,
Как тихие сосны живут.


О близкой и дальней обиде,
О боли своей позабыть...
Я здесь для того, чтобы видеть,
Я здесь для того, чтоб любить.


Дойти до светящейся глуби,
Немой полноты бытия.
А любят меня иль не любят
Забота уже не моя


Михаил


Архангел в сияющих латах
И с красным мечом из огня
Стоял в клубах синеватых
И дивно глядел на меня.


Порой в алтаре он скрывался,
Светился на двери косой –
И снова народу являлся,
Большой, по колена босой.


Ребенок, я думал о Боге,
А видел лишь кудри до плеч,
Да крупные бурые ноги,
Да римские латы и меч...


Дух гнева, возмездия, кары!
Я помню тебя, Михаил,
И храм этот, темный и старый.
Где ты мое сердце пленил!
Иван Бунин
Осип Мандельштам
Действия
Я вздрагиваю от холода —
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото —
Приказывает мне петь.


Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь,
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!


Так вот она — настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!


Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня звезда?


1912, 1937



ЛАРИСА МИЛЛЕР
Ах , дерево, прости мне беглый взгляд ,
Прости, что вечно прохожу я мимо,
Прости и верь, что мною ты любимо,
Хоть ты старо и беден твой наряд ...


Я , как и ты , не слишком хороша,
Но ведь важна не внешность, а душа ...



Георгий Иванов


Закроешь глаза на мгновенье
И вместе с прохладой вдохнешь
Какое-то дальнее пенье,
Какую-то смутную дрожь.


И нет ни России, ни мира,
И нет ни любви, ни обид –
По синему царству эфира
Свободное сердце летит.


***
Настанут холода,
Осыпятся листы -
И будет льдом - вода.
Любовь моя, а ты?


И белый, белый снег
Покроет гладь ручья
И мир лишится нег...
А ты, любовь моя?


Но с милою весной
Снега растают вновь.
Вернутся свет и зной -
А ты, моя любовь?



Зинаида Миркина


Мои собеседник безымянный,
Тот, с кем не скучно никогда.
Чьи речи льются постоянно,
Как шелестящая вода.
Мой собеседник неизменный
Когда в лесу беззвучный дождь,
Я слышу голос сокровенный
Я чувствую, как Ты идешь...
За каплей падающей следом,
В лад всей Вселенной, сердцу в лад, -
И начинается беседа,
Где слушают и говорят
Одновременно... И чем тише,
Тем больше веской правоты, -
И ровно сколько сам услышишь,
Настолько же услышан ты...



ОСЕНЬ Владимир Набоков.
И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.
Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, мое упоенье,
моя золотая печаль!


Свежо, и блестят паутины...
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.


И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц –
что робкие детские строки
в пустыне старинных страниц...
25 сентября 1919



Ирины Богушевской...


Ждать не надо лета, чтоб узнать, что счастье есть.
Ждать не буду лета, чтоб сказать, что счастье здесь.
Я узнала тайну: для надежды, для мечты
Мне никто не нужен. Даже ты.
Апрель у нас в раю с золотыми лучами.
Сентябрь у нас в раю – с серебристым дождём.
Здесь счастье нам дано и в любви, и в печали.
Оно со мной в тот миг, что я плачу о нём.


Будь благословенным, детский смех у нас в раю,
Вешнее цветенье – и первый снег у нас в раю.
Верность и измена, боль и страсть, и тьма, и свет –
Всё здесь есть. Вот только говорят, что смерти нет.
Июль у нас в раю сыплет звёзды ночами.
Ноябрь у нас в раю плачет ночью и днём.
Здесь счастье нам дано и в любви, и в печали.
Оно со мной в тот миг, что я плачу о нём.


Молча смотрит бездна на летящие огни.
Ах, Отец небесный, Ты спаси, Ты сохрани.
У черты последней, жизни вечной на краю
Я скажу: "Оставь меня в раю, у нас в раю.
Ведь там опять весна расплескалась ручьями.
Ведь там опять зима с этим белым огнём.
Оставь меня в раю, средь любви и печали.
Я всё тебе спою, что узнаю о нём".


Леонид Аронзон
Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоем снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.


Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего куста в снегу,
и в нем, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.


<1969>
ВЕНИАМИН БЛАЖЕННЫЙ минская школа


Мать-Богородица! Словно звезде,
Я помолюсь тебе, ликом прекрасная,
Я помолюсь и спрошу тебя: – Где?
– Где моя матушка, где моя ласточка?..


Где моя матушка лепит свой дом,
Где она ищет небесное зёрнышко?..
Помнит ли, что с нею было в былом?..
Помнит ли сына, птенца беспризорного?..


Мать-Богородица! Мне не забыть,
Как проходила она, неприметная,
Как уходила она от судьбы,
Как улетала в селенье заветное.


Это селение возле тебя,
Мать-Богородица, ликом нетленная...
Мать – ликованье моё и вселенная –
Рядом с тобой приютилась любя.


Вероника Тушнова
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.


Булат Окуджава
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты -
Ведь это всё любви счастливые моменты.


Давайте горевать и плакать откровенно,
То вместе, то поврозь, а то попеременно.
Не надо придавать значения злословью,
Поскольку грусть всегда соседствует с любовью.


Давайте понимать друг друга с полуслова,
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить, во всём друг другу потакая,
Тем более что жизнь короткая такая.




По листьям опавшим деревья не плачут...
Им новые листья подарит весна...
Уметь не жалеть... Вот поистине счастье...
Не плакать о том, что ушло навсегда..
Инет. Автор неизвестен


Белла Ахмадулина
В этом мире, где осень, где розовы детские лица,
где слова суеты одинокой душе тяжелы...
КТО-ТО ЕСТЬ... Он следит, чтоб летели тишайшие листья,
и вершит во вселенной высокий обряд тишины.


Осип Мандельштам


Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.
Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.
<1909>


*
Silentium
Она ещё не родилась,
Она и музыка и слово.
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день.
И пены бледная сирень
В мутно-лазоревом сосуде.
Да обретут мои уста
Первоначальную немоту —
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!
Останься пеной, Афродита,
И слово в музыку вернись,
И сердце сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!
< 1910>
*
x x x
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне,— и чем я виноват,
Что слабых звезд я осязаю млечность?


И Батюшкова мне противна спесь:
Который час, его спросили здесь,
А он ответил любопытным: вечность!


1912



В. Соловьев.


Да, с нами Бог – не там, в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханье бурном,
И не в уснувшей памяти веков.


Он ЗДЕСЬ, ТЕПЕРЬ, средь суеты случайной,
В потоке мутном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог!"



УТРЕННЯЯ МОЛИТВА


Рассветный луч достал едва
До леса замерших верхушек.
Попридержи свои слова,
Ты слово Божье не дослушал.
Мелькнули в небе два крыла
И капли вздрогнули на ели.
Не начинай свои дела,
А поучаствуй в Божьем деле.


Зажёгся свет в твоей груди
И высветилась в День дорога.
Ну что ж, теперь иди, иди.
Ты не один, ты вместе с Богом.


З.Миркина
27 июля 2017


Тишина есть пространство для Бога.
Тишина есть пространство для роста.
О, как в мире сём сложного много.
А нужнейшее тихо и просто.


Рдеют сосны в закатном пожаре
Иль белеют под снежным покровом.
Нас нужнейшее жизнью одарит
И при этом не скажет ни слова.


10 августа 2017
З. Миркина



Н. Заболоцкий
Сентябрь
Сыплет дождик большие горошины,
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.
Но взгляни: сквозь отверстие облака,
Как сквозь арку из каменных плит,
В это царство тумана и морока
Первый луч, пробиваясь, летит.
Значит, даль не навек занавешена
Облаками, и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина
Засияла в конце сентября.
Вот теперь, живописец, выхватывай
Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой
Нарисуй эту девушку мне.
Нарисуй, словно деревце, зыбкую
Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою
На заплаканном юном лице.




Владимир Набоков
Живи. Не жалуйся, не числи
ни лет минувших, ни планет,
и стройные сольются мысли
в ответ единый: смерти нет.


Будь милосерден. Царств не требуй.
Всем благодарно дорожи.
Молись — безоблачному небу
и василькам в волнистой ржи.


Не презирая грез бывалых,
старайся лучшие создать.
У птиц, у трепетных и малых,
учись, учись благословлять!


14 февраля 1919


Черные ризы - Владимир Павлович Палей (9 января 1897, Санкт-Петербург — 18 июля 1918, Алапаевск) Великим Постом 1917 г.


Черные ризы...Тихое пенье...
Ласковый отблеск синих лампад
Боже всесильный! Дай мне терпенья:
Борются в сердце небо и ад...


Шепот молитвы... Строгие лики...
Звонких кадильниц дым голубой...
Дай мне растаять, Боже великий,
Ладаном синим перед Тобой!


Выйду из храма — снова нарушу
Святость обетов, данных Тебе, —
Боже, очисти грешную душу,
Дай ей окрепнуть в вечной борьбе!


В цепких объятьях жизненных терний
Дай мне отвагу смелых речей.
Черные ризы... Сумрак вечерний...
Скорбные очи желтых свечей...



Сентябрь 1987 г .Иеромонах Роман (Матюшин)


Радость моя, наступает пора покаянная,
Радость моя, запожарилась осень вокруг,
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой единственный друг.


Желтое, красное - все разноцветное,
Золотом, золотом устланы рвы.
Прямо в лицо роднику безответному
Ветер повыбросил мелочь листвы.


Затосковали деревья бесправные,
В ризах растерзанных гибели ждут.
Лишь золотые Кресты Православные,
Радость моя, нас в бессмертье зовут.


Радость моя, эта суетность грешная
Даже на паперть швыряет листы.
Но возжелали покоя нездешнего
Белые Церкви, Святые Кресты.


Их не прельщают купюры фальшивые,
Не привлекает поток золотой,
Нужно ли Вам это золото лживое,
Вам, лобызающим вечный покой?!


Белые Церкви светлеются издали,
Благовествуя о мире ином,
Живы еще Проповединки Истины,
Радость моя, не скорби ни о чем.


Белые Церкви исполнены кротости,
Ими доднесь освящается свет.
Радость моя, что кручинишься попусту,
Белым Церквам нынче тысяча лет.


Выжили Вы, бессловесные Зрители,
Бури прошли, расточились врази.
Сколько всего за века перевидели
Белые Церкви, Осколки Руси ?


Белые Церкви плывут в Бесконечности,
О, Кладенцы неземной Чистоты !
Непокоренные Граждане Вечности,
Белые Цериви, Святые Кресты.


Вас не касаются запахи тленные,
Этот октябрьский отчаянный пир.
Белые Церкви - Твердыни Вселенныя,
Не устоите - развалится мир.


Звон колокольный летит сквозь столетия,
Встретим же в Храме молитвенный час:
Радость моя, мы с тобой не заметили;
Осень уже за порогом у нас.



Если тебя неудача постигла,
Если не в силах развеять тоску,
Осенью мягкой, осенью тихой
Выйди скорей к моему роднику.


За родником — белый храм,
Кладбище старое.
Этот забытый край
Русь нам оставила.


Если глаза затуманились влагой
Из родника поплещи на глаза.
Можешь поплакать, спокойно поплакать,
Кто разберёт, где вода, где слеза?


Видишь, вон там журавли пролетели,
У горизонта растаял их крик?
…А если ты болен, прикован к постели,
Пусть тебе снится целебный родник.


За родником — белый храм,
Кладбище старое.
Этот забытый край
Русь нам оставила.


Иеромонах Роман (Матюшин)


Борис Рыжий


Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен -
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
и только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.



Е. Шварц
Мы — перелётные птицы с этого света на тот.
(Тот — по-немецки так грубо — tot).
И когда наступает наш час
И кончается наше лето,
Внутри пробуждается верный компас
И указует пятую сторону света.
Невидимые крылья нервно трепещут
И обращается внутренний взгляд
В тоске своей горькой и вещей
На знакомый и дивный сад,
Двойною тоскою тоскуя
Туда караваны летят.



Под музыку осеннего дождя Константин Фофанов
Темно, темно! На улице пустынно...
Под музыку осеннего дождя
Иду во тьме... Таинственно и длинно
Путь стелется, к теплу огней ведя.


В уме моем рождаются картины
Одна другой прекрасней и светлей.
На небе тьма, а солнце жжет долины,
И солнце то взошло в душе моей!


Пустынно всё, но там журчат потоки,
Где я иду незримою тропой.
Они в душе родятся одиноки,
И сердца струн в них слышится прибой.


Не сами ль мы своим воображеньем
Жизнь создаем, к бессмертию идя,
И мир зовем волшебным сновиденьем
Под музыку осеннего дождя!..


Октябрь 1900


СРЕДИ МИРОВ Иннокентия Анненского


Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.


И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.


Бунин


О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.


В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.


Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.


День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.



Юрий Левитанский


Падают листья осеннего сада,
в землю ложится зерно,
что преходяще, а что остается,
знать никому не дано.


Белый мазок на холсте безымянном,
вязи старинной строка.
Что остается, а что преходяще —
тайна сия велика.


Пламя погаснет и высохнет русло,
наземь падут дерева…
Эта простая и мудрая тайна
вечно пребудет жива…


Так отчего так победно и громко
где-то над талой водой —
все остается! все остается! —
голос поет молодой?


И отчего так легко и звеняще
в гуще сплетенных ветвей —
непреходяще! Непреходяще! —
юный твердит соловей?


(1986, cборник «Годы»)


ОТЧЕ НАШ. (А.С. Пушкин)


Я слышал — в келии простой
Старик молитвою чудесной
Молился тихо предо мной:
«Отец людей, Отец Небесный!
Да имя вечное Твое
Святится нашими сердцами;
Да придет Царствие Твое,
Твоя да будет воля с нами,
Как в небесах, так на земли.
Насущный хлеб нам ниспошли
Своею щедрою рукою;
И как прощаем мы людей,
Так нас, ничтожных пред Тобою,
Прости, Отец, Своих детей;
Не ввергни нас во искушенье,
И от лукавого прельщенья
Избави нас!..»
Перед крестом
Так он молился. Свет лампады
Мерцал впотьмах издалека,
И сердце чуяло отраду
От той молитвы старика.



Вениамин Блаженный


Так явственно со мною говорят
Умершие, с такою полной силой,
Что мне нелепым кажется обряд
Прощания с оплаканной могилой.


Мертвец - он, как и я, уснул и встал -
И проводил ушедших добрым взглядом...
Пока я жив, никто не умирал.
Умершие живут со мною рядом.



Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух - не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!


Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!
С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!


Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...
- Я и в предсмертной икоте останусь поэтом.


Марина Ивановна Цветаева, 1920


Сергей Козлов
Налить воды,
Отрезать корку хлеба.
Склонить лицо к бумаге,
Написать:
Над нами — что?
Над нами только небо,
Над нами — только неба
благодать.
А выше?
Выше неба самого?
Один лишь Бог
И ангелы его.



Молитвы
перед исповедью


***
Прости нас, Господи, что мы не холодны и не горячи, что мы теплые наполовину, что наша вера часто бездейственна.
Виноваты мы перед Тобой, Господи, за слабость нашей веры, за маловерие ума, когда нападки против веры застревали в нашем сердце. Виноваты, что плохо свидетельствовали о своей вере, не желали вникнуть в ее в суть, что стыдились и отрекались от нее.
Виноваты мы сердечным маловерием, когда в трудных обстоятельствах жизни начинали роптать, вместо того, чтобы всецело предаться Тебе.
Господи, мы живем так, как будто Ты
с нами только в воскресенье, на обедне, а остальное время мы живем вдали от Тебя, сами по себе.
Прости нас, Господи за те дни, когда мы вообще забываем о Тебе!


О. Александр Мень


Строки любимые
Живи. Не жалуйся, не числи
ни лет минувших, ни планет,
и стройные сольются мысли
в ответ единый: смерти нет.


Будь милосерден. Царств не требуй.
Всем благодарно дорожи.
Молись - безоблачному небу
и василькам в волнистой ржи.


Не презирая грёз бывалых,
старайся лучшие создать.
У птиц, у трепетных и малых,
учись, учись благословлять!


Владимир Набоков


Владислав #Ходасевич. Без слов


Ты показала мне без слов,
Как вышел хорошо и чисто
Тобою проведённый шов
По краю белого батиста.


А я подумал: жизнь моя,
Как нить, за Божьими перстами
По лёгкой ткани бытия
Бежит такими же стежками.
То виден, то сокрыт стежок,
То в жизнь, то в смерть перебегая...
И, улыбаясь, твой платок
Перевернул я, дорогая.
1918


Александр Солодовников. Творящая тишина
Бесшумно проносятся птицы,
Бесшумно плывут облака,
Бесшумно листок шевелится
Под лёгкой рукой ветерка.


Бесшумно струится паденье
Лучей с голубой высоты,
Бесшумно идёт превращенье
На флоксах бутонов в цветы.


Развилины яблонь ветвистых
Тяжёлые яблоки гнут,
И медленно сок сахаристый
Ствола материнского пьют.


Весь сад плодоносит и дышит,
В нём мир и покой без конца,
И в солнечном этом затишье
Творящая сила Отца!



15 августа 1958
Владимир Набоков


Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так — отрывается дыханьем бытия
и звучно падает в пределы неземные
песнь каждая моя...


23 августа 1919



Любимые стихи.


Георгий Адамович, Иннокентий Анненский, Анна Ахматова, Белла Ахмадулина, Эдуард Асадов, Сергей Аверинцев, Апухтин, Павел Антокольский, Даниил Андреев


Георгий Адамович


Твоих озер, Норвегия, твоих лесов...
И оборвалась речь сама собою.
На камне женщина поет без слов,
Над нею небо льдисто - голубое.


О верности, терпении, любви,
О всех оставленных, о всех усталых...
(Я здесь, я близко, вспомни, назови!)
Сияет снег на озаренных скалах,


Сияют сосны красные в снегу.
Сон недоснившийся, неясный, о котором
Иначе рассказать я не могу...
Твоим лесам, Норвегия, твоим озерам.


Анненский Иннокентий


Среди миров


Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.


И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.



Весенний романс


Ещё не царствует река,
Но синий лёд она уж топит;
Ещё не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.


Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь...
Ещё не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь...



Свечку внесли


Не мерещится ль вам иногда,
Когда сумерки ходят по дому,
Тут же возле иная среда,
Где живем мы совсем по-другому?


С тенью тень там так мягко слилась,
Там бывает такая минута,
Что лучами незримыми глаз
Мы уходим друг в друга как будто.


И движеньем спугнуть этот миг
Мы боимся, иль словом нарушить,
Точно ухом кто возле приник,
Заставляя далекое слушать.


Но едва запылает свеча,
Чуткий мир уступает без боя,
Лишь из глаз по наклонам луча
Тени в пламя бегут голубое.



Аверинцев. Из духовных стихов
***
Неотразимым острием меча,
Отточенного для последней битвы,
Да будет слово краткое молитвы
И ясным знаком – тихая свеча.


Да будут взоры к ней устремлены
В тот недалекий, строгий час возмездья,
Когда померкнут в небесах созвездья
И свет уйдет из солнца и луны.


Ахматова Анна. Ива.
И дряхлый пук дерев
Пушкин


А я росла в узорной тишине,
В прохладной детской молодого века.
И не был мил мне голос человека,
А голос ветра был понятен мне.
Я лопухи любила и крапиву,
Но больше всех серебряную иву.
И, благодарная, она жила
Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
Бессонницу овеивала снами.
И — странно!— я ее пережила.
Там пень торчит, чужими голосами
Другие ивы что-то говорят
Под нашими, под теми небесами.
И я молчу... Как будто умер брат.

***
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.


Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.


Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.


Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.


***
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово,
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.
Ахматова Анна

Как белый камень в глубине колодца,
Лежит во мне одно воспоминанье,
Я не могу и не хочу бороться:
Оно - мученье и оно страданье.


Мне кажется, что тот, кто близко взглянет
В мои глаза его увидит сразу.
Печальней и задумчивее станет
Внимающего скорбному рассказу.


Я ведаю, что боги превращали
Людей в предметы, не убив сознанья,
Чтоб вечно жили дивные печали.
Ты превращен в мое воспоминанье.


Анна Ахматова


Подумаешь тоже работа, -
Беспечное это житьё:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за своё.


И чьё-то весёлое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.


А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.


Налево беру и направо
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой
И всё - у ночной тишины.



* * *
Таинственной невстречи
Пустынны торжества,
Несказанные речи,
Безмолвные слова.
Нескрещенные взгляды
Не знают, где им лечь.
И только слезы рады,
Что можно долго течь.
Шиповник Подмосковья,
Увы! при чем-то тут...
И это всё любовью
Бессмертной назовут.


5 декабря 1956



Ахмадулина Белла


ПАМЯТЬ


В час, когда осень щедра на дожди
и лихорадка осину колотит,
глянешь - а детство блестит позади
кроткой луною, упавшей в колодец.


Кажется - вовсе цела и ясна
жизнь, что была же когда-то моею.
Хрупкий узор дорогого лица
время сносило, как будто монету.


Мой - только памяти пристальный свет,
дар обладания тем, чего нет.
***


Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.


Я, не сумевшая постичь
простого таинства удачи,
беду к нему не допустить
стараюсь так или иначе.


И не на радость же себе,
загородив его плечами,
ему и всей его семье
желаю миновать печали.


Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких
пусть подымает свой бокал
во здравие гостей веселых,


не ведая, как наугад
я билась головою оземь,
молясь о нем — средь неудач,
мне отведенных в эту осень.


СВЕЧА

Всего-то — чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.
И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.
Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.
И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
и нежный вкус родимой речи
так чисто губы холодит.



Белла Ахмадулина


по улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.


запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.


ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
к предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.


о одиночество, как твой характер крут!
посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.


так призови меня и награди!
твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.


дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.


даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.


и я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.


и вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.



Белла Ахатовна Ахмадулина


Ты говоришь - не надо плакать.
А может быть, и впрямь, и впрямь
не надо плакать - надо плавать
в холодных реках. Надо вплавь


одолевать ночную воду,
плывущую из-под руки,
чтоб даровать себе свободу
другого берега реки.


Белла Ахатовна Ахмадулина


Есть в сумерках блаженная свобода
От явных чисел века, года, дня.
Каких? - не важно.
Вот открытость входа
В глубокий парк, в далекий мельк огня.
Ни в сырости, насытившей соцветья,
Ни в деревах, исполненных любви
Нет доказательств этого столетья, -
Бери себе любое - и живи


Ахмадулина Белла


Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.


Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.



Константин Бальмонт, Эдуард Багрицкий, Батюшков, Александр Блок, Валерий Брюсов, Андрей Белый, Иван Бунин, Евгений Баратынский, Агния Барто, Иосиф Бродский, Ольга Берггольц, Юргис Балтрушайтис, Сергей Бехтеев.
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной...
К. Батюшков
Евгений Баратынский
* * *
Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.


Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.
<1834>


Константин Бальмонт



Мост

Между Временем и Вечностью,
Как над брызнувшей водой,
К нам заброшен бесконечностью
Мост воздушно-золотой,-
Разноцветностью играющий,
Видный только для того,
Кто душою ожидающей
Любит Бога своего,-
Кто, забыв свое порочное,
Победил громаду зол,
И, как радуга непрочная,
Воссиял - и отошел.



Александр Блок


ГАМАЮН, ПТИЦА ВЕЩАЯ
(картина В. Васнецова)


На гладях бесконечных вод,
Закатом в пурпур облеченных,
Она вещает и поет,
Не в силах крыл поднять смятенных...
Вещает иго злых татар,
Вещает казней ряд кровавых,
И трус, и голод, и пожар,
Злодеев силу, гибель правых...
Предвечным ужасом объят,
Прекрасный лик горит любовью,
Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью!..


* * *
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, — который раз?


Что счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?


Что счастие? Короткий миг и тесный,
Забвенье, сон и отдых от забот...
Очнешься — вновь безумный, неизвестный
И за сердце хватающий полет...


Вздохнул, глядишь — опасность миновала...
Но в этот самый миг — опять толчок!
Запущенный куда-то, как попало,
Летит, жужжит, торопится волчок!


И уцепясь за край скользящий, острый,
И слушая всегда жужжащий звон, —
Не сходим ли с ума мы в смене пестрой
Придуманных причин, пространств, времен...


Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.2 июля 1912


* * *
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.


Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.


Летели дни, крутясь проклятым роем.,
Вино и страсть терзали жизнь мою...
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою...


Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла;
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.


Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла...
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...


Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.30 декабря 1908


Иосиф Бродский
****


Моя свеча, бросая тусклый свет,
в твой темный мир осветит бездорожье.
А тень моя, перекрывая свет,
там, за спиной, уходит в царство Божье.


И где б ни лег твой путь: в лесах, меж туч
- везде живой огонь тебя окликнет.
Чем дальше ты уйдешь - тем дальше луч,
тем дальше луч и тень твоя проникнет!


Пусть далека, пусть даже не видна,
пусть изменив - назло стихам приметам, -
но будешь ты всегда озарена
пусть слабым, но неповторимым светом.


Пусть гаснет пламя! Пусть смертельный сон
огонь предпочитает запустенью.
Но новый мир твой будет потрясен
лицом во тьме и лучезарной тенью.
1965



Из "Литовского дивертисмента"
Dominikanaj *


Сверни с проезжей части в полу-
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,


в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:
- Прости меня. 1971



Иван Бунин
* * *
В пустом, сквозном чертоге сада
Иду, шумя сухой листвой:
Какая странная отрада
Былое попирать ногой!


Какая сладость все, что прежде
Ценил так мало, вспоминать!
Какая боль и грусть - в надежде
Еще одну весну узнать!
НАСТАНЕТ ДЕНЬ - ИСЧЕЗНУ Я...
Настанет день - исчезну я,
А в этой комнате пустой
Все то же будет: стол, скамья
Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку,
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
и море ровной синевой
манить в простор пустынный свой.


СЛОВО
Молчат гробницы, мумии и кости,—
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.


ТУ ЗВЕЗДУ, ЧТО КАЧАЛАСЯ В ТЕМНОЙ ВОДЕ...
Ту звезду, что качалася в темной воде
Под кривою ракитой в заглохшем саду,-
Огонек, до рассвета мерцавшей в пруде,-
Я теперь в небесах никогда не найду.
В то селенье, где шли молодые года,
В старый дом, где я первые песни слагал,
Где я счастья и радости в юности ждал,
Я теперь не вернусь никогда, никогда.



За все Тебя, Господь, благодарю!


За все Тебя, Господь, благодарю!
Ты, после дня тревоги и печали,
Даруешь мне вечернюю зарю,
Простор полей и кротость синей дали.
Я одинок и ныне — как всегда.
Но вот закат разлил свой пышный пламень,
И тает в нём Вечерняя Звезда
Дрожа насквозь, как самоцветный камень.
И счастлив я печальною судьбой,
И есть отрада сладкая в сознанье,
Что я один в безмолвном созерцанье,
Что всем я чужд и говорю — с Тобой.


***
...Зачем и о чем говорить?
Всю душу, с любовью, с мечтами,
Все сердце стараться раскрыть —
И чем же? — одними словами!


И хоть бы в словах-то людских
Не так уж все было избито!
Значенья не сыщете в них,
Значение их позабыто!


Да и кому рассказать?
При искреннем даже желанье
Никто не сумеет понять
Всю силу чужого страданья!



Иван Бунин Взойди, о Ночь, на горний свой престол
Взойди, о Ночь, на горний свой престол,
Стань в бездне бездн, от блеска звезд туманной,
Мир тишины исполни первозданной
И сонных вод смири немой глагол.
В отверстый храм земли, небес, морей
Вновь прихожу с мольбою и тоскою:
Коснись, о Ночь, целящею рукою,
Коснись чела, как божий иерей.
Дала судьба мне слишком щедрый дар,
Виденья дня безмерно ярки были:
Росистый хлад твоей епитрахили
Да утолит души мятежный жар.



Бараташвили Николоз
Цвет небесный, синий цвет

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.


И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.


Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.


Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.


Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.


Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.
1841



Стихотворение Андрея Блоха - Церковный сумрак


Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость
Его. Дан. (3:89)


Церковный сумрак. Мирная прохлада,
Немой алтарь.
Дрожащий свет негаснущей лампады
Теперь, как встарь.
Здесь шума нет, и сердце бьется глуше
И не болит.
Здесь много горя выплакали души
У древних плит.
Здесь люди Богу муку поручали,
Здесь вечный след
Безвестных слез, несказанной печали
Забытых лет.
Старинный храм, – защита от бессилья,
Приют для битв,
Где ангел Божий смертным дарит крылья
Для их молитв.




С.Бехтеев. *Молитва*
/Посвящается Их ИмператорскимВысочествам
Великим Княжнам Ольге Николаевне и ТатьянеНиколаевне /

Пошли нам, Господи, терпенье,
В годину буйных, мрачных дней,
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья
Христос, Спаситель, помоги!

Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной,
В невыносимый, смертный час...


И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молится кротко за врагов!
г. Елец, Октябрь 1917 г.



Андрей Вознесенский, Владимир Волков, Владимир Высоцкий, Миксимилиан Волошин, Сергей Винокуров, Петр Вяземский, Георгий Винс, Дмитрий Веневитинов.



Максимилиан Волошин
* * *
Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.
Вдаль по земле, таинственной и строгой,
Лучатся тысячи тропинок и дорог.
О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой!


Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять и снова воплотить.
***
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
В бездонном небе лёгким белым краем
Встаёт, сияет облако. Давно
Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.
Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне...
Я вижу, слышу, счастлив. Всё во мне.
Волошин


.


Максимилиан Волошин

Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов…
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк -
В нём есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты…
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.
АДЕЛАИДА ГЕРЦЫК


Лгать не могла. Но правды никогда
Из уст ее не приходилось слышать —
Захватанной, публичной, тусклой правды,
Которой одурманен человек.
В ее речах суровая основа
Житейской поскони преображалась
В священную, мерцающую ткань —
Покров Изиды. Под ее ногами
Цвели, как луг, побегами мистерий
Паркеты зал и камни мостовых.
Действительность бесследно истлевала
Под пальцами рассеянной руки.
Ей грамота мешала с детства книге
И обедняла щедрый смысл письмен.
А физики напрасные законы
Лишали власти таинства игры.
Своих стихов прерывистые строки,
Свистящие, как шелест древних трав,
Она шептала с вещим напряженьем,
Как заговор от сглаза и огня.
Слепая — здесь, физически — глухая, —
Юродивая, старица, дитя, —
Смиренно шла сквозь все обряды жизни:
Хозяйство, брак, детей и нищету.
События житейских повечерий —
(Черед родин, болезней и смертей) —
В душе ее отображались снами —
Сигналами иного бытия.
Когда ж вся жизнь ощерилась годами
Расстрелов, голода, усобиц и вражды,
Она, с доверьем подавая руку,
Пошла за ней на рынок и в тюрьму.
И, нищенствуя долу, литургию
На небе слышала и поняла,
Что хлеб — воистину есть плоть Христова,
Что кровь и скорбь — воистину вино.
И смерть пришла, и смерти не узнала:
Вдруг растворилась в сумраке долин,
В молчании полынных плоскогорий,
В седых камнях Сугдейской старины.



В. Волков - А лампады горят
Занимается день, монастырь над рекой,
Заходи путь открыт, вход отверст;
А на сердце такой почивает покой,
Что я вижу за тысячи верст:


Как лампады горят и горят в Алтаре,
Телом здесь, а душой в Небесех;
Служит старец монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех.


Над изрытой землей бьет двенадцать часов,
Хаты смотрят глазами сирот,
Средь бескрайних степей и дремучих лесов
Похоронен великий народ.


Лишь лампады горят и горят в Алтаре,
С тех времен и до сих самых пор:
Служит русский монах в белом монастыре
И по-русски поет братский хор.


Звон к вечерне зовет, я Пречистей хочу,
Помолиться за други своя;
Помолиться за тех, кто затеплил свечу
Пред Державной иконой Ея.


А лампады горят, все горят в Алтаре,
Телом здесь, а душой в Небесех,
Служит старец монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех.


И лампады горят все горят в Алтаре,
С тех времен и до сих самых пор:
Плачет русский монах в белом монастыре,
И по-русски поет братский хор.



Петр Вяземский


Друзьям
Я пью за здоровье немногих,
Немногих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней.

Я пью за здоровье далёких,
Далёких, но милых друзей,
Друзей, как и я одиноких
Средь чуждых сердцам их людей.

В мой кубок с вином льются слёзы,
Но сладок и чист их поток,
Как с алыми чёрные розы
Вплелись в мой застольный венок.

Мой кубок за здравье немногих
Немногих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней.

За здравие ближних, далёких
Далёких, но сердцу родных,
И в память друзей одиноких,
Почивших в могилах немых .



ЛЮБИТЬ. МОЛИТЬСЯ. ПЕТЬ


Любить. Молиться. Петь. Святое назначенье
Души, тоскующей в изгнании своем,
Святого таинства земное выраженье,
Предчувствие и скорбь о чем-то неземном,
Преданье темное о том, что было ясным,
И упование того, что будет вновь;
Души, настроенной к созвучию с прекрасным,
Три вечные струны: молитва, песнь, любовь!
Счастлив, кому дано познать отраду вашу,
Кто чашу радости и горькой скорби чашу
Благословлял всегда с любовью и мольбой
И песни внутренней был арфою живой!<1839>


О, Боже мой, благодарю


О, Боже мой, благодарю,
За то, что дал моим очам
Ты видеть мир - Твой вечный храм,
И ночь, и волны, и зарю...


Везде я чувствую, везде,
Тебя, Господь, - в ночной тиши,
И в отдаленнейшей звезде,
И в глубине своей души...


Пока живу - Тебе молюсь,
Тебя люблю, дышу тобой,
Когда умру - с Тобой сольюсь,
Как звезды с утренней зарей...


Хочу, чтоб жизнь моя была
Тебе немолчная хвала.
Тебя за полночь и зарю,
За жизнь и смерть благодарю!



"Под небом голубым есть город золотой..."
Анри Волохонский


Над твердью голубой есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе сады, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы.


Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.


А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим. Кто светел, тот и свят.
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.


Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.



Юрий Визбор
Наполним музыкой сердца!..
Посвящается А.Межирову


"Какая музыка была,
Какая музыка звучала!"
(А.Межиров "Музыка")


Наполним музыкой сердца!
Устроим праздники из буден.
Своих мучителей забудем,
Вот сквер - пройдемся ж до конца.
Найдем любимейшую дверь,
За ней - ряд кресел золоченых,
Куда с восторгом увлеченных,
Внесем мы тихий груз своих потерь,


"Какая музыка была,
Какая музыка звучала!"
Она совсем не поучала,
А лишь тихонечно звала.
Звала добро считать добром,
И хлеб считать благодеяньем,
Страданье вылечить страданьем,
А душу греть вином или огнем.


И светел полуночный зал.
Нас гений издали заметил,
И, разглядев, кивком ответил,
И даль иную показал.
Там было очень хорошо
И все вселяло там надежды,
Что сменит жизнь свои одежды,
Наполним музыкой сердца... 2 июля 1975



Николай Гумилев, Зинаида Гиппиус, Федор Глинка, Александр Городницкий, Аполлон Григорьев, Александр Грибоедов, Гребенка, Аделаида Герцык, Гудзенко, Екатерина Горбовская, Черубина де Габриак, Лариса Генералова.


Лариса Генералова.
Зима. 17.01.09


Я Зиму полюбила за покой,
За тишину снегов, молчание просторов,
Недвижность льдов над спящею рекой,
Искристость инеев божественных узоров.



Белый снег.


Белый снег кружится вьюгой,
Стелет на поля.
Обними меня подруга,
Матушка – земля.


Заверни в свои сугробы,
Уложи в постель,
Заколдуй меня, но, чтобы
Пела мне метель.


Чтоб забылась я в дремоте,
Лежа на снегу,
Замерев, душа в полете
Слушала б пургу.



Лариса Генералова.


Ея душа подобна морю.
Таят глубины дивный мир.
Пошли, Господь, в них свет и волю,
Чтоб ими душу озарил.


Чтоб не пропали искры даром
На переливах глубины,
Чтоб свет вернулся Божьим даром
На гребне схлынувшей волны.



Аделаида Герцык


Если в белом всегда я хожу,
Прямо в очи безвинно гляжу,
То не с тем, чтоб со мной говорили,
Не затем, чтоб меня полюбили.
— Освящаю я времени ход,
Чтоб все шло, как идет.


Если долго сижу у окна,
И пылает лицо, как заря,
То не жду, не зову никого я,
И не манит окно голубое,
А о чем распалилась душа —
Я не знаю сама.


И веселой бываю когда я,
То веселость моя не такая,
Не людьми и не к людям светла я,
А уйду, нелюдимая вновь —
Не обиду в себе укрывая
И не к жизни любовь.


В темном лесе зажглися цветы,
Что-то нынче узналось в тиши,
С кем-то сведалась тайно судьба —
И еще одна грань пролегла
Между мной и людьми.



Аделаида Герцык
Осень


Я знала давно, что я осенняя,
Что сердцу светлей, когда сад огнист,
И все безоглядней, все забвеннее
Слетает, сгорая, осенний лист.
Уж осень своей игрой червонною
Давно позлатила печаль мою,
Мне любы цветы — цветы спаленные
И таянье гор в голубом плену.
Блаженна страна, на смерть венчанная,
Согласное сердце дрожит, как нить.
Бездонная высь и даль туманная,—
Как сладко не знать... как легко не быть...



***
Не Вы — а я люблю! Не Вы — а я богата...
Для Вас — по-прежнему осталось все,
А для меня — весь мир стал полон аромата,
Запело все и зацвело...
В мою всегда нахмуренную душу
Ворвалась жизнь, ласкаясь и дразня,
И золотом лучей своих огнистых
Забрызгала меня...
И если б я Вам рассказала,
Какая там весна,
Я знаю, Вам бы грустно стало
И жаль себя...
Но я не расскажу! Мне стыдно перед Вами,
Что жить так хорошо...
Что Вы мне столько счастья дали,
Не разделив его...
Мне спрятать хочется от Вас сиянье света,
Мне хочется глаза закрыть,
И я не знаю, что Вам дать за это
И как мне Вас благодарить...
28 апреля 1903, Москва



Черубина де Габриак


С моею царственной мечтой
Одна брожу по всей вселенной,
С моим презреньем к жизни тленной,
С моею горькой красотой.


Царицей призрачного трона
Меня поставила судьба...
Венчает гордый выгиб лба
Червонных кос моих корона.


Но спят в угаснувших веках
Все те, кто были бы любимы,
Как я, печалию томимы,
Как я, одни в своих мечтах.


И я умру в степях чужбины,
Не разомкну заклятый круг.
К чему так нежны кисти рук,
Так тонко имя Черубины?
«Цветы»


Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках.


Я знаю души, как лаванда,
Я знаю девушек мимоз.
Я знаю, как из чайных роз
В душе сплетается гирлянда.


В ветвях лаврового куста
Я вижу прорезь черных крылий,
Я знаю чаши чистых лилий
И их греховные уста.


Люблю в наивных медуницах
Немую скорбь умерших фей.
И лик бесстыдных орхидей
Я ненавижу в светских лицах.


Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым.
А у меня, по старым плитам,
В душе растет разрыв-трава.



Николай Гумилев.
В пути


Кончено время игры,
Дважды цветам не цвести.
Тень от гигантской горы
Пала на нашем пути.


Область унынья и слёз —
Скалы с обеих сторон
И оголенный утёс,
Где распростёрся дракон.


Острый хребет его крут,
Вздох его — огненный смерч.
Люди его назовут
Сумрачным именем «Смерть».


Что ж, обратиться нам вспять,
Вспять повернуть корабли,
Чтобы опять испытать
Древнюю скудость земли?


Нет, ни за что, ни за что!
Значит, настала пора.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!


Вынем же меч-кладенец,
Дар благосклонных наяд,
Чтоб обрести, наконец
Неотцветающий сад. 1909



*Храм Твой, Господи, в небесах*

Храм Твой, Господи, в небесах,
Но земля - тоже Твой приют,
Расцветают липы в лесах,
И на липах цветы поют.


Точно благовест Твой, - весна
По веселым идет полям,
А весною на крыльях сна
Прилетают Ангелы к нам.


Если, Господи, это так,
Если праведно я пою,
Дай мне, Господи, дай мне знак,
Что я волю понял Твою.


Перед Той, что сейчас грустна,
Появись, как незримый, свет,
И на все, что спросит Она,
Ослепительный дай ответ.



Николай Гумилев
КАПИТАНЫ (отрывок)


На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.


Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель.


Чья не пылью затерянных хартий -
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь


И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,


Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.<1912>



Современность


Я закрыл Илиаду и сел у окна.
На губах трепетало последнее слово.
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.


Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркёров.


Так, в далёкой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.


Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя...
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
Август 1911


Слово


В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали Словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро, и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только Слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что Слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье омертвелом,
Дурно пахнут мертвые слова.


Дремала душа, как слепая
Дремала душа, как слепая,
Так пыльные спят зеркала,
Но солнечным облаком рая
Ты в темное сердце вошла.


Не знал я, что в сердце так много
Созвездий слепящих таких,
Чтоб вымолить счастье у бога
Для глаз говорящих твоих.


Не знал я, что в сердце так много
Созвучий звенящих таких,
Чтоб вымолить счастье у бога
Для губ полудетских твоих.


И рад я, что сердце богато,
Ведь тело твое из огня,
Душа твоя дивно крылата,
Певучая ты для меня.


Выбор


Созидающий башню сорвется,
Будет страшен стремительный лет,
И на дне мирового колодца
Он безумье свое проклянет.
Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит,
И, всевидящим богом оставлен,
Он о муке своей возопит.
А ушедший в ночные пещеры
Или к заводям тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки.
Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи несравненное право -
Самому выбирать свою смерть.
Николай Гумилев



Есть Бог, есть мир; они живут вовек...


Есть Бог, есть мир; они живут вовек
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себя вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.



Игорь Губерман


В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.



* * *
Живи и пой. Спешить не надо.
Природный тонок механизм:
любое зло - своим же ядом
свой отравляет организм.



* * *
Во всех делах, где ум успешливый
победу праздновать спешит,
он ловит грустный и усмешливый
взгляд затаившейся души.



* * *
Два смысла в жизни - внутренний и внешний,
у внешнего - дела, семья, успех,
а внутренний - неясный и нездешний -
в ответственности каждого за всех.



* * *
Из лет, надеждами богатых,
навстречу ветру и волне
мы выплываем на фрегатах,
а доплываем - на бревне.



* * *
Все лучшее, что делается нами
весенней созидательной порой,
творится не тяжелыми трудами,
а легкою искрящейся игрой.



Глеб ГОРБОВСКИЙ


...Писать стихи!
Безгрешные стихи!
За это мне простят мои грехи... 1968



«Превратиться в мелкий дождик...»


Превратиться в мелкий дождик,
зарядить на много дней...
И на город толстокожий
тихо падать меж огней.
Или трогать гриву леса,
еле листья шевеля.
или нежностью небесной
гладить сонные поля.
Слиться с речкой безымянной,
целовать людей...
Устать.
А затем в рассвет туманный
поредеть
и перестать. 1967



«Мои рифмы - обычны...»


Мои рифмы — обычны,
как на грузчике ноша.
Мои ритмы — типичны,
потому что похожи
на дыхание моря,
где лежат пароходы,
на прикрасы и горе,
на леса и народы.


Мои строки поточны,
мои буквы буквальны;
песни, —
как бы нарочно,
нарочито нормальны.
Потому что стихия —
та же песня простая.
Потому что стихи я
не пишу, а рождаю. 1964



К осени


Снег — да листья желтые.
В небе — крик ветвей.
По дороге шел я,
по дороге к ней...
Медленный, как дерево,
тихий, как старик.
В двух шагах растерянный
воробей возник.
Перемешан с листьями
снег, и все — плотней.
...Шел я, словно к пристани,
к осени моей. 1967



Екатерина Горбовская *** ..


Прийти на рынок без копейки денег,
Понюхать розы и потрогать веник,
И перепробовать все то, что разрешат –
Капусту, творог, мед и виноград,
Сказать, что мед - балованный, а творог –
Не так уж и хорош, насколько дорог,
И с чувством собственной законной правоты
Еще раз перенюхать все цветы.



***
Я думала, что главное
в погоне за судьбой –
Малярно-ювелирная
работа над собой:

Над всеми недостатками,
которые видны,
Над скверными задатками,
которые даны,


Волшебными заплатками,
железною стеной
Должны стоять достоинства,
воспитанные мной.


Когда-то я так думала
по молодости лет.
Казалось, это главное,
а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей
никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
вот так тебя любил:

Со всеми недостатками,
слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами,
и склонностью ко лжи,

Считая их глубинами,
считая их загадками,
Неведомыми тайнами
твоей большой души.




Поэты Державин, Денис Давыдов, Вильгельм Дельвиг, Дрожжин, Юлия Друнина, Евгений Евтушенко, Сергей Есенин.


Наталья Дроздова.


Спасибо всем, кто нам мешает
Кто нам намеренно вредит
Кто наши планы разрушает
И нас обидеть норовит
О, если б только эти люди
Могли понять, какую роль
Они играют в наших судьбах
Нам, причиняя эту боль
Душа, не знавшая потери
Душа, не знавшая обид
Чем счастье в жизни будет мерить?
Прощенья радость, с чем сравнит?
Ну, как мудреть и развиваться
Без этих добрых злых людей?
Из ими созданных препятствий
Возникнут тысячи идей
Наполненных добром и светом
И повторю я им сто раз
«СПАСИБО ВАМ за всё за ЭТО
Ну, что б мы делали без ВАС..."




Евгений Евтушенко


Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.


Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.


Идут белые снеги…
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.


я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.


И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?


А любил я Россию
всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,


дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.


Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.


И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.


Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.


Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,


Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.


Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.


Сергей Есенин
* * *
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.


Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.


Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.


Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.


Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.


И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.1924



*НЕ ЖАЛЕЮ, НЕ ЗОВУ, НЕ ПЛАЧУ…*


Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.


Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.


Дух бродяжий! ты всё реже, реже,
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.


Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.


Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.



НАД ОКОШКОМ МЕСЯЦ


Над окошком месяц. Под окошком ветер,
Облетевший тополь серебрист и светел.


Дальний плач тальянки, голос одинокий –
И такой родимый, и такой далекий.


Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?


Я и сам когда-то в праздник спозаранку
Выходил к любимой, развернув тальянку.


А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь и плачу.



*КЛЁН ТЫ МОЙ ОПАВШИЙ*


Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
Что стоишь нагнувшись под метелью белой?


Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.


И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.


Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.


Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.


Сам себе казался я таким же клёном,
Только не опавшим, а вовсю зелёным.


И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал берёзку.


Юлия Жадовская, Анатолий Жигулин, Василий Жуковский, Николай Заболоцкий, Жемчужников, Зенкевич, Борис Заходер


Анатолий Жигулин.
Жизнь! Нечаянная радость!..


Жизнь! Нечаянная радость!
Счастье, выпавшее мне.
Зорь вечерняя прохладность,
Белый иней на стерне.


И война, и лютый голод.
И тайга — сибирский бор.
И колючий, жгучий холод
Ледяных гранитных гор.


Всяко было, трудно было
На земле твоих дорог.
Было так, что уходила
И сама ты из-под ног.


Как бы ни было тревожно,
Говорил себе: держись!
Ведь иначе невозможно,
Потому что это — жизнь.


Все приму, что мчится мимо
По дорогам бытия...
Жаль, что ты неповторима,
Жизнь прекрасная моя.
1976



Николай Заболоцкий


Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.


По пустынной и голой аллее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?


Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей.
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?


Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?


Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уводит во тьму,-
Не на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.



ПОРТРЕТ


Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.


Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?


Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.


Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.


Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.



ЗАБОЛОЦКИЙ
Некрасивая девочка


Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.


Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?


Ночной сад


О сад ночной, таинственный орган,
Лес длинных труб, приют виолончелей!
О сад ночной, печальный караван
Немых дубов и неподвижных елей!
Он целый день метался и шумел.
Был битвой дуб, и тополь -- потрясеньем.
Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
Переплетались в воздухе осеннем.


Железный Август в длинных сапогах
Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.
И сад умолк, и месяц вышел вдруг,
Легли внизу десятки длинных теней,
И толпы лип вздымали кисти рук,
Скрывая птиц под купами растений.
О сад ночной, о бедный сад ночной,
О существа, заснувшие надолго!
О вспыхнувший над самой головой
Мгновенный пламень звездного осколка!
1936



Вечер на Оке


В очарованье русского пейзажа
Есть подлинная радость, но она
Открыта не для каждого и даже
Не каждому художнику видна.
С утра обремененная работой,
Трудом лесов, заботами полей,
Природа смотрит как бы с неохотой
На нас, неочарованных людей.
И лишь когда за темной чащей леса
Вечерний луч таинственно блеснет,
Обыденности плотная завеса
С ее красот мгновенно упадет.
Вздохнут леса, опущенные в воду,
И, как бы сквозь прозрачное стекло,
Вся грудь реки приникнет к небосводу
И загорится влажно и светло.
Из белых башен облачного мира
Сойдет огонь, и в нежном том огне,
Как будто под руками ювелира,
Сквозные тени лягут в глубине.
И чем ясней становятся детали
Предметов, расположенных вокруг,
Тем необъятней делаются дали
Речных лугов, затонов и излук.
Горит весь мир, прозрачен и духовен,
Теперь-то он поистине хорош,
И ты, ликуя, множество диковин
В его живых чертах распознаешь.
1957



Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Старый ли дуб зашептался с сосной,
Или вдали заскрипела рябина,
Или запела щегла окарина,
Или малиновка, маленький друг,
Мне на закате ответила вдруг?
Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Ты ли, которая снова весной
Вспомнила наши прошедшие годы,
Наши заботы и наши невзгоды,
Наши скитанья в далеком краю,
Ты, опалившая душу мою?
Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Утром и вечером, в холод и зной,
Вечно мне слышится отзвук невнятный,
Словно дыханье любви необъятной,
Ради которой мой трепетный стих
Рвался к тебе из ладоней моих...
1957
Метаморфозы


Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,
На самом деле то, что именуют мной,-
Не я один. Нас много. Я - живой
Чтоб кровь моя остынуть не успела,
Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел
Я отделил от собственного тела!
И если б только разум мой прозрел
И в землю устремил пронзительное око,
Он увидал бы там, среди могил, глубоко
Лежащего меня. Он показал бы мне
Меня, колеблемого на морской волне,
Меня, летящего по ветру в край незримый,
Мой бедный прах, когда-то так любимый.
А я все жив! Все чище и полней
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой и мертвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре -
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как все меняется! Что было раньше птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком,
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!
1937

Можжевеловый куст


Я увидел во сне можжевеловый куст.
Я услышал вдали металлический хруст.
Аметистовых ягод услышал я звон.
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.
Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!
В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим.
Облетевший мой садик безжизнен и пуст...
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
1957


Все, что было в душе, все как будто опять потерялось.


Все, что было в душе, все как будто опять потерялось,
И лежал я в траве, и печалью и скукой томим.
И прекрасное тело цветка надо мной поднималось,
И кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним.
И тогда я открыл свою книгу в большом переплете,
Где на первой странице растения виден чертеж.
И черна и мертва, протянулась от книги к природе
То ли правда цветка, то ли в нем заключенная ложь.
И цветок с удивленьем смотрел на свое отраженье
И как будто пытался чужую премудрость понять.
Трепетало в листах непривычное мысли движенье,
То усилие воли, которое не передать.
И кузнечик трубу свою поднял,
и природа внезапно проснулась.
И запела печальная тварь славословье уму,
И подобье цветка в старой книги моей шевельнулось
Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.
1936



О КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЛИЦ


Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие - как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица - подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.


В этой роще березовой.


В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,--
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.



Михаил Зенкевич
* * *
Все прошлое нам кажется лишь сном,
Все будущее — лишь мечтою дальней,
И только в настоящем мы живем
Мгновенной жизнью, полной и реальной.


И непрерывной молнией мгновенья
В явь настоящего воплощены,
Как неразрывно спаянные звенья,—
Мечты о будущем, о прошлом сны.20 декабря 1940



Георгий Иванов, Вячеслав Иванов, Николай Клюев, Михаил Кузьмин, Дмитрий Кедрин, Павел Коган, Леонид Корнилов, Вильгельм Кюхельбекер, Козлов, Кольцов, Наум Коржавин, Крылов, Наталия Крандиевская, Кочетков.



Георгий Иванов
* * *


Стоят сады в сияньи белоснежном,
И ветер шелестит дыханьем влажным.


- Поговорим с тобой о самом важном,
О самом страшном и о самом нежном,
Поговорим с тобой о неизбежном:


Ты прожил жизнь, ее не замечая,
Бессмысленно мечтая и скучая, -
Вот, наконец, кончается и это... -


Я слушаю его, не отвечая,
Да он, конечно, и не ждет ответа.


Георгий Иванов
Мелодия становится цветком


Мелодия становится цветком,
Он распускается и осыпается,
Он делается ветром и песком,
Летящим на огонь весенним мотыльком,
Ветвями ивы в воду опускается...


Проходит тысяча мгновенных лет
И перевоплощается мелодия
В тяжелый взгляд, в сиянье эполет,
В рейтузы, в ментик, в "Ваше благородие"
В корнета гвардии - о, почему бы нет?..


Туман... Тамань... Пустыня внемлет Богу.
- Как далеко до завтрашнего дня!..


И Лермонтов один выходит на дорогу,
Серебряными шпорами звеня.


* * *
Как всё бесцветно, всё безвкусно,
Мертво внутри, смешно извне,
Как мне невыразимо грустно,
Как тошнотворно скучно мне...


Зевая сам от этой темы,
Её меняю на ходу.


- Смотри, как пышны хризантемы
В сожжённом осенью саду -
Как будто лермонтовский Демон
Грустит в оранжевом аду,
Как будто вспоминает Врубель
Обрывки творческого сна
И царственно идёт на убыль
Лиловой музыки волна...



* * *
Над розовым морем вставала луна
Во льду зеленела бутылка вина


И томно кружились влюбленные пары
Под жалобный рокот гавайской гитары.


- Послушай. О как это было давно,
Такое же море и то же вино.


Мне кажется будто и музыка та же
Послушай, послушай,- мне кажется даже.


- Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой.
Мы жили тогда на планете другой


И слишком устали и слишком стары
Для этого вальса и этой гитары.
1925
* * *
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно...
Какие печальные лица
И как это было давно.


Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны -
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны...


СТИХИ АРХИМАНДРИТА ИСААКИЯ
/О ЛЮБВИ/ 9 марта 1919 года


Однажды красавица мне говорила
О том, что такое любить:
“Любить – это падать, и в этом паденье
Другого с собой захватить”.


Такую любовь я не знал и не знаю,
И знать не могу, не хочу.
Иную мечту о Любви в своем сердце
Я светом надежд золочу.


Любить – самому в высоту подниматься
Тернистою узкой тропой.
Любить – это в райские двери стучаться,
Другого ведя за собой.


Поэты: Михаил Лермонтов, Бенедикт Ливщиц, Мирра Лохвицкая, Михаил Лозинский, Владимир Луговской, Юрий Левитанский, Константин Липскеров.


Михаил Лермонтов
* * *
Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;


Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;


Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он,—


Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе,—
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога.1837

Лермонтов, Михаил.


Горные вершины
Спят во тьме ночной.
Тихие долины
Полны свежей мглой.
Не пылит дорога, не дрожат листы.
Подожди немного, отдохнёшь и ты.



ПАРУС


Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..


Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!


Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
* * *
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел.


Ангел (М.Лермонтов)


По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.


Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.


Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался - без слов, но живой.


И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.


Молитва

Не обвиняй меня, Всесильный,
И не карай меня, молю,
За то, что мрак земли могильный
С ее страстями я люблю;


За то, что редко в душу входит
Живых речей Твоих струя,
За то, что в заблужденье бродит
Мой ум далеко от Тебя;


За то, что лава вдохновенья
Клокочет на груди моей;
За то, что дикие волненья
Мрачат стекло моих очей;


За то, что мир земной мне тесен,
К Тебе ж проникнуть я боюсь,
И часто звуком грешных песен
Я, Боже, не Тебе молюсь.


Но угаси сей чудный пламень,
Всесожигающий костер,
Преобрати мне сердце в камень,
Останови голодный взор;


От страшной жажды песнопенья
Пускай, Творец, освобожусь,
Тогда на тесный путь спасенья
К Тебе я снова обращусь 1829



Молитва странника


Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред Твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой Заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную -
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную



Молитва


В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко... 1839



Михаил Юрьевич Лермонтов


И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. Что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. На время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — Там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...
Что страсти? — Ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —
Такая пустая и глупая шутка...



Юрий Левитанский


Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.


Каждый выбирает по себе
Слово для любви или молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.


Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и зарплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.


Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже, как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.


* * *
Вот приходит замысел рисунка.
Поединок сердца и рассудка.


Иногда рассудок побеждает:
он довольно трезво рассуждает,


здравые высказывает мысли -
ну, и побеждает в этом смысле...


Сердце бьется, сердце не сдается,
ибо сердце сердцем остается.


Пусть оно почаще побеждает!
Это как-то больше убеждает.



Юрий Левитанский.


* * *
Всего и надо, что вглядеться,- боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться,-
И не уйдешь, и некуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.


Всего и надо, что вчитаться,- боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою -
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.


Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка - она со временем прочтется,
И перечтется много раз и ей зачтется,
И все, что было с ней, останется при ней.


Но вот глаза - они уходят навсегда,
Как некий мир, который так и не открыли,
Как некий Рим, который так и не отрыли,
И не отрыть уже, и в этом вся беда.


Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
За то, что суетно так жили, так спешили,
Что и не знаете, чего себя лишили,
И не узнаете, и в этом вся печаль.


А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело было после, после было дело,
И в этом дело все, и в этом вся печаль.


Мне тем и горек мой сегодняшний удел -
Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
Каких сокровищ под ногами не заметил,
Каких созвездий в небесах не разглядел!



Юрий Левитанский


...Небо памяти, ты с годами все идилличнее,
как наивный рисунок , проще и простодушнее.
Умудренный мастер с холста удаляет лишнее,
и становится фон прозрачнее и воздушнее.


Надвигается море, щедро позолоченное,
серебристая ель по небу летит рассветному.
Забывается слишком пасмурное и черное,
уступая место солнечному и светлому


Михаил Лозинский
Белая ночь

Горят отдаленные шпили
Вечерних и светлых соборов,
И медля, и рея в сияньях,
Нисходит к зеркальным каналам
Незримая в воздухе ночь.

Печаль о земле озарили
Моря просветленных просторов,
И нам, в наших смутных блужданьях,
Так радостно – сердцем усталым,
Усталой мечтой изнемочь…

Безумная ночь опустилась
Над пепельно-нежной Невою,
И крылья торжественных ростров,
И легкие мачты – как тени,
Как сны, отраженные в снах.

И все, что прошло, только снилось.
Мы снова, как дети, с тобою,
Мы – светлый, затерянный остров
В спокойных морях сновидений,
Мы – остров на светлых волнах.



Заповедь Р. Киплинг (Перевод М. ЛОЗИНСКОГО)


Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.


Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.


Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"


Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,--
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!


ПОЭТЫ: Аполлон Майков, Самуил Маршак, Владимир Маяковский, Осип Мандельштам. Лев Мей, Николай Минский, Иван Мятлев, Матусовский, Леонид Мартынов, Дмитрий Мережковский, Юнна Мориц, Новелла Матвеева, Евгений Мартынов.
Д.С.Мережковский БОГ.

О, Боже мой, благодарю
За то, что дал моим очам
Ты видеть мир, Твой вечный храм,
И ночь, и волны, и зарю...


Пускай мученье мне грозит, -
Благодарю за этот миг,
За все, что сердцем я постиг,
О чем мне звезды говорят...


Везде я чувствую, везде
Тебя Господь, - в ночной тиши,
И в отдаленнейшей звезде,
И в глубине моей души.


Я Бога жаждал - и не знал;
Еще не верил, но, любя,
Пока рассудком отрицал, -
Я сердцем чувствовал тебя.


И ты открылся мне.| Ты – мир.
Ты - все. Ты небо и вода,
Ты голос бури, Ты эфир,
Ты - мысль поэта, Ты - звезда...


Пока живу - Тебе молюсь,
Тебя люблю, дышу тобой,
Когда умру - с Тобой сольюсь
Как звезды с утренней зарей.


Хочу, чтоб жизнь моя была
Тебе немолчная хвала,
Тебя за полночь и зарю,
За жизнь и смерть благодарю!..

Д.Мережковский


Дух Божий веет над землею.
Недвижен пруд, безмолвен лес;
Учись великому покою
У вечереющих небес.


Не надо звуков: тише, тише,
У молчаливых облаков
Учись тому теперь, что выше
Земных желаний, дел и слов.



Новелла Матвеева
В детстве


Свет потушен, сказка не досказана,
Лес в окне. Или окно в лесу...
Ночь деревья по небу размазала,
Как ребенок - слезы по лицу.


Шепчут листья что-то отвлеченное,
На пеньках сияют светляки.
Чуть мерцает за стволами черными
Факельное шествие реки.


Взмыли ели языками копоти
От ее холодного огня.
В плеске струй, в их шарканье и топоте
Поступь ночи, шум забвенья дня.


Черной кляксой клен растекся в воздухе,
Все тропинки мглою замело,
И во мгле осталось от березоньки
Только то, что было в ней бело.


Новелла Матвеева. Я леплю из пластилина


Я леплю из пластилина, пластилин нежней чем глина.
Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо, назову её Дурёха,
Если клоун выйдет плохо, назову его Дурак.
Подошли ко мне два брата, подошли и говорят:
"Ты сама и виновата и никто не виноват.
Ты их лепишь плоховато, ты их любишь маловато,
Ты сама и виновата и никто не виноват".
Я леплю из пластилина, а сама вздыхаю тяжко,
Я леплю из пластилина, приговариваю так:
«Если кукла выйдет плохо, назову её… Бедняжка,
Если клоун выйдет плохо, назову его Бедняк».


Девушка из харчевни


Любви моей ты боялся зря, -
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.


И если ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.


Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища.
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.


Теченье дней, шелестенье лет, -
Туман, ветер и дождь…
А в доме событье - страшнее нет:
Из стенки вырвали гвоздь!


Туман, и ветер, и шум дождя…
Теченье дней, шелестенье лет…
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.


Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра, -
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден - вчера.


Любви моей ты боялся зря
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою!


И в теплом ветре ловить опять -
То скрипок плач, то литавров медь…
А что я с этого буду иметь?
Того тебе - не понять.



Осип МАНДЕЛЬШТАМ
Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной...



Мандельштам Осип Эмильевич
Ласточка

Я слово позабыл, что я хотел сказать.
Слепая ласточка в чертог теней вернётся,
На крыльях срезанных, с прозрачными играть.
В беспамятстве ночная песнь поётся.

Не слышно птиц. Бессмертник не цветёт,
Прозрачны гривы табуна ночного.
В сухой реке пустой челнок плывёт,
Среди кузнечиков беспамятствует слово.

И медленно растёт как бы шатёр иль храм,
То вдруг прокинется безумной Антигоной,
То мёртвой ласточкой бросается к ногам
С стигийской нежностью и веткою зеленой.

О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд,
И выпуклую радость узнаванья.
Я так боюсь рыданья Аонид,
Тумана, звона и зиянья.

А смертным власть дана любить и узнавать,
Для них и звук в персты прольётся,
Но я забыл, что я хочу сказать,
И мысль бесплотная в чертог теней вернётся.

Всё не о том прозрачная твердит,
Всё ласточка, подружка, Антигона...
А на губах, как чёрный лёд, горит
Стигийского воспоминанье звона.

Ноябрь 1920


* * *
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.


Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?


И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью. 1915


Осип Мандельштам

***
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.


Вся комната напоена
Истомой - сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.


Немного красного вина,
Немного солнечного мая -
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна




* * *
Мне холодно. Прозрачная весна
В зеленый пух Петрополь одевает,
Но, как медуза, невская волна
Мне отвращенье легкое внушает.
По набережной северной реки
Автомобилей мчатся светляки,
Летят стрекозы и жуки стальные,
Мерцают звезд булавки золотые,
Но никакие звезды не убьют
Морской воды тяжелый изумруд.1916


* * *
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
"Господи!"- сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.


Божье имя, как большая птица,
Вылетало из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.1912
***
Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое -
От неизбежного.


От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.


Лариса Миллер
***
А потом, после всех этих лет, Ты куда меня денешь?
Где поселишь меня и во что меня, Боже, оденешь?
Разве может так быть, чтобы стала я вдруг беспризорной
После дивной зимы со счастливой снежинкой узорной,
После свежей листвы, дружно брызнувшей в мае из почек,
После стольких Тобой в тишине продиктованных строчек?



Ю.Мориц


* * *
Черемуха, дай надышаться
На осень, на зиму вперед -
Ведь надо на что-то решаться
Все время, всю жизнь напролет!


Загульная! В пьяной раскачке,
Щекой прижимаясь к щеке,
Станцуем свой вальс, как босячки -
Средь барышень на пятачке!


Уже приударили скрипочки,
И дух упирается в плоть,
И цыпочки встали на цыпочки
И взяли батисты в щепоть!


Скорей свои кудри-каракули
Роняй же ко мне на плечо,
Чтоб мы танцевали и плакали,
Друг друга обняв горячо.


Нам есть отчего переплакаться
И переплясаться с тобой!
Мы выросли обе из платьица
В простор наготы голубой.


А всюду намеки туманные,
Что будем ... ах, страшно сказать!
Я - черное, буду я черной землицей,
Ты - белая, будешь черемухой виться
И черную землю сосать,
И пьяные, белые, пряные
Цветы на дорожку бросать ...


Черемуха, дай надышаться
На осень, на зиму вперед -
Ведь надо на что-то решаться
Все время, всю жизнь напролет!
БОЛЬШОЙ СЕКРЕТ ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ КОМПАНИИ


Очень многие думают,
Что они умеют летать, -
Ласточки очень многие,
Бабочки очень многие.
И очень немногие думают,
Что умеют летать
Лошади очень многие,
Лошади четвероногие.


Но только лошади
Летают вдохновенно,
Иначе лошади
Разбились бы мгновенно.
И разве стаи
Лошадиных лебедей
Поют, как стаи
Лебединых лошадей?


Очень многие думают,
Что секретов у лошади нет,
Ни для большой, ни для маленькой -
Ни для какой компании.
А лошадь летает, и думает,
Что самый большой секрет -
Это летание лошади,
Нелетных животных летание.


Но только лошади
Летают вдохновенно,
Иначе лошади
Разбились бы мгновенно.
И разве стаи
Лошадиных лебедей
Грустят, как стаи
Лебединых лошадей?




Века пройдут, а сердце помнит всё.
Ведь на него, как путь на колесо,
Намотана событий непрерывность.
Не потому ль невинный пустячок
Весенней ночью может дать толчок
Для большего, чем сердцу можно вынесть?


Юнна Мориц


***


Терпи, мой родной, терпи!
Страдай, мой родной, страдай!
В чужой постели не спи,
Кусок чужой не съедай.


Не зарься на скарб чужой,
Не пачкай чужую честь -
Не будешь горбат душой,
А будешь такой, как есть.


Надежды чужой не гробь,
Досады чужой не множь.
Ты - человек, ты - дробь,
Правды и кривды дрожь!..


Пестуй детей чужих,
Падок не будь на месть -
Будешь не дрянь мужик,
А будешь такой, как есть.


Храмов чужих не хай,
Веры чужой не пни,
С нищим дели сухарь,
Родине долг верни.


В худшие дни не трусь,
В лучшие не наглей, -
Может быть, я вернусь
Матерью быть твоей.



***
Не бывает напрасным прекрасное.
Не растут даже в чёрном году
Клён напрасный, и верба напрасная,
И напрасный цветок на пруду.


Невзирая на нечто ужасное,
Не текут даже в чёрной тени -
Волны, пенье, сиянье напрасное
И напрасные слёзы и дни.


Выпадало нам самое разное,
Но ни разу и в чёрных веках -
Рожь напрасная, вечность напрасная
И напрасное млеко в сосках.


Дело ясное, ясное, ясное -
Здесь и больше нигде, никогда
Не бывает напрасным прекрасное!
Не с того ли так тянет сюда


Сила тайная, магия властная,
Звёздный зов с берегов, облаков -
Не бывает напрасным прекрасное! -
Ныне, присно, во веки веков...



***
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
И перед призраком любви
Попытка бить на снисхожденье —
Какое заблужденье!
Любви прозрачная рука
Однажды так сжимает сердце,
Что розовеют облака
И слышно пенье в каждой дверце.
Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук —
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
Сражаться с призраком любви,
Брать от любви освобожденье —
Какое заблужденье!
Все поезда, все корабли
Летят в одном семейном круге.
Они — сообщники любви,
Ее покорнейшие слуги.
Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук —
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.
За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
В словах любви, в слезах любви
Сквозит улыбка возрожденья,
Улыбка возрожденья...
И даже легче, может быть,
С такой улыбкой негасимой
Быть нелюбимой, но любить,
Чем не любить, но быть любимой.
Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук —
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.



***
Не возьму чужой воды
И чужого хлеба.
Я для собственной звезды
Собственное небо.
(1967)
Мой кругозор

Я не владею испанским, немецким, французским.
Мой кругозор остается достаточно узким -
Только любовь, только воздух и суша, и море,
Только цветы и деревья в моем кругозоре.
Я не владею английским, турецким и шведским.
Мой кругозор остается достаточно детским -
Только летучие радости, жгучее горе,
Только надежды и страхи в моем кругозоре.
Греческим я не владею, латынью, санскритом.
Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом -
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна
В мой кругозор проникают и дышат просторно.
Я не владею морским, деревенским, спортивным.
Мой кругозор остается почти примитивным -
Только мое и твое сокровенное дело,
Чтобы земля с человечеством вечно летела.
Только любовь, только воздух, и суша, и море,
Только надежда и страхи в моем кругозоре.
В мой кругозор проникают и дышат просторно
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна.


Семен Надсон, Николай Некрасов, Владимир Набоков, Иван Никитин, Огарев, Булат Окуджава, Ирина Одоевцева.
осень (В.Набоков)


И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.


Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, мое упоенье,
моя золотая печаль!


Свежо, и блестят паутины...
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.


И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц -
что робкие детские строки
в пустыне старинных страниц...


***
Когда сочувственно на наше слово
… Одна душа отозвалась -
Не нужно нам возмездия иного,
… Довольно с нас, довольно с нас…
12 апреля 1866


Булат Окуджава


В земные страсти вовлеченный,
Я знаю, что из тьмы на свет
Однажды выйдет ангел черный
И крикнет, что спасенья нет.


Но простодушный и несмелый,
Прекрасный, как благая весть,
Идущий следом ангел белый
Прошепчет, что надежда есть!
Б. Окуджава



Виноградная косточка Б.Окуджава


Виноградную косточку в теплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.
Собирайтесь-ка гости мои на мое угощенье!
Говорите мне прямо в лицо, кем пред вами слыву.
Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.


В черно - красном своем будет петь для меня моя Дали,
В черно - белом своем преклоню переднею главу,
И заслушаюсь я и умру от любви и печали,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.
И, когда заклубится закат, по углам заметая,
Пусть опять и опять проплывут предо мной наяву:
Белый буйвол, и синий орел, и форель золотая,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.


Надежды маленький оркестрик Б.Окуджава


Когда внезапно возникает еще неясный голос труб,
Слова, как ястребы ночные, срываются с горячих губ,
Мелодия, как дождь случайный гремит - и бродит меж людьми
Надежды маленький оркестрик под управлением любви.


В года разлук, в года сражений, когда свинцовые дожди
Лупили так по нашим спинам, что снисхождения не жди,
И командиры все охрипли, он брал команду над людьми -
Надежды маленький оркестрик под управлением любви.


Кларнет пробит, труба помята, фагот, как старый посох стерт,
На барабане швы разлезлись, но кларнетист красив, как черт,
Флейтист, как юный князь изящен, и в вечном сговоре с людьми -
Надежды маленький оркестрик под управлением любви.



Б.Окуджава ПИРАТСКАЯ ЛИРИЧЕСКАЯ


В ночь перед бурею на мачтах горят святого Эльма свечки,
Отогревая наши души за все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки как овечки.
Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда.


Что ж, если в Портленд нет возврата, пускай несет нас черный парус,
Пусть будет крепок ром ямайский, все остальное - ерунда.
Когда воротимся мы в Портленд, ей богу, я во всем покаюсь,
Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда.


Что ж, если в Портленд нет возврата, пускай купец помрет со страху.
Ни бог, ни дьявол не помогут ему спасти свои суда.
Когда воротимся мы в Портленд, клянусь, я сам взбегу на плаху,
Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда.


Что ж, если в Портленд нет возврата поделим золото, как братья,
Поскольку денежки чужие не достаются без труда.
Когда воротимся мы в Портленд, нас примет родина в объятья,
Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда.


Молитва Франсуа Вийона (Б.Окуджава)
Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет,
Господи, дай же Ты каждому, чего у него нет:
Мудрому дай голову, трусливому дай коня,
Дай счастливому денег... И не забудь про меня.


Пока Земля еще вертится, Господи, - Твоя власть! -
Дай рвущемуся к власти навластвоваться власть,
Дай передышку щедрому хоть до исхода дня.
Каину дай раскаянье... И не забудь про меня.


Я знаю: Ты все умеешь, Я верую в мудрость Твою,
Как верит солдат убитый, что он проживает в раю,
Как верит каждое ухо тихим речам Твоим,
Как веруем и мы сами, не ведая, что творим!


Господи, мой Боже, зеленоглазый мой,
Пока Земля еще вертится, И это ей странно самой,
Пока еще хватает времени и огня,
Дай же Ты всем понемногу... И не забудь про меня.


Живописцы


Живописцы, окуните ваши кисти
в суету дворов арбатских и в зарю,
чтобы были ваши кисти, словно листья,
словно листья, словно листья к ноябрю.


Окуните ваши кисти в голубое,
по традиции забытой городской,
нарисуйте и прилежно и с любовью,
как с любовью мы проходим по Тверской.


Мостовая пусть качнется, как очнется!
Пусть начнется, что еще не началось.
Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется...
Что гадать нам: удалось — не удалось?


Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,
наше лето, наше зиму и весну...
Ничего, что мы чужие. Вы рисуйте!
Я потом, что непонятно, объясню.


Яков Полонский, Василий Попугаев, Козьма Прутков, Александр Пушкин, Каролина Павлова, Борис Пастернак, Алексей Плещеев, Полежаев, Мария Петровых
Владимир Палей. 1916
*
ЧЕРНЫЕ РИЗЫ


Черные ризы...Тихое пенье...
Ласковый отблеск синих лампад
Боже всесильный! Дай мне терпенья:
Борются в сердце небо и ад...
Шепот молитвы... Строгие лики...
Звонких кадильниц дым голубой...
Дай мне растаять, Боже великий,
Ладаном синим перед Тобой!
Выйду из храма —снова нарушу
Святость обетов, данных Тебе, —
Боже, очисти грешную душу,
Дай ей окрепнуть в вечной борьбе!
В цепких объятьях жизненных терний
Дай мне отвагу смелых речей.
Черные ризы... Сумрак вечерний...
Скорбные очи желтых свечей...
Пастернак
Мерцаньем звёзд далёких безразлично
Был поворот дороги озарён.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.


Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.


В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со мной».


Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.


Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.


И, глядя в эти чёрные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.


Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дрёмой,
Валялись в придорожном ковыле.


Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников себя предаст».


И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди - Иуда
С предательским лобзаньем на устах.


Пётр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.


Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы мне сюда?
И, волоска тогда на мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.


Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.


Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного её величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.


Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».



Тютчев, Тарковский
Тютчев
О вещая душа моя,
О сердце, полное тревоги, –
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..


Так ты – жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духо;в...


Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые –
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.


Тарковский
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.


И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заранье
О близости любви моей,


О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.


Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.


Я голос твой далёкий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,


Как и тогда стучал всю ночь.


Мы — перелётные птицы с этого света на тот.
(Тот — по-немецки так грубо — tot).
И когда наступает наш час
И кончается наше лето,
Внутри пробуждается верный компас
И указует пятую сторону света.
Невидимые крылья нервно трепещут
И обращается внутренний взгляд
В тоске своей горькой и вещей
На знакомый и дивный сад,
Двойною тоскою тоскуя
Туда караваны летят.


Е. Шварц




стихи Арсения Тарковского


Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка - слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.


Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове п р а в д а мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.


И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизив ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.



Жизнь, жизнь
I
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет: Бессмертны все.
Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,-
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.




Есть в музыке такая неземная,
как бы не здесь рожденная печаль,
которую ни скрипка, ни рояль
до основанья вычерпать не могут.
И арфы сладкозвучная струна
или органа трепетные трубы
для той печали слишком, что ли, грубы,
для той безмерной скорби неземной.


И можно до последнего глотка
испить ее, всю горечь той печали,
чтоб, чуя уже холод за плечами,
вдруг удивиться —
как она сладка!


Юрий Левитанский


Слышишь иволгу в сердце моем шелестящем?
Голубою весной облака я люблю,
райский сахар на блюдце блестящем;
и люблю я, как льются под осень дожди,
и под пестрыми кленами пеструю слякоть.
Есть такие закаты, что хочется плакать,
а иному шепнешь: подожди.
Если ветер ты любишь и ветки сырые,
Божьи звезды и Божьих зверьков,
если видишь при сладостном слове «Россия»
только даль и дожди золотые, косые
и в колосьях лазурь васильков, —
я тебя полюблю, как люблю я могучий,
пышный шорох лесов, и закаты, и тучи,
и мохнатых цветных червяков;
полюблю я тебя оттого, что заметишь
все пылинки в луче бытия,
скажешь солнцу: спасибо, что светишь.


Вот вся вера моя.


(Владимир Набоков)



Георгий Адамович
Твоих озер, Норвегия, твоих лесов...
И оборвалась речь сама собою.
На камне женщина поет без слов,
Над нею небо льдисто - голубое.


О верности, терпении, любви,
О всех оставленных, о всех усталых...
(Я здесь, я близко, вспомни, назови!)
Сияет снег на озаренных скалах,


Сияют сосны красные в снегу.
Сон недоснившийся, неясный, о котором
Иначе рассказать я не могу...
Твоим лесам, Норвегия, твоим озерам.


Анненский Иннокентий Среди миров
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.


И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.


Аверинцев. Из духовных стихов
Неотразимым острием меча,
Отточенного для последней битвы,
Да будет слово краткое молитвы
И ясным знаком – тихая свеча.


Да будут взоры к ней устремлены
В тот недалекий, строгий час возмездья,
Когда померкнут в небесах созвездья
И свет уйдет из солнца и луны.













Белла Ахмадулина
***
Есть в сумерках блаженная свобода
От явных чисел века, года, дня.
Каких? - не важно.
Вот открытость входа
В глубокий парк, в далекий мельк огня.
Ни в сырости, насытившей соцветья,
Ни в деревах, исполненных любви
Нет доказательств этого столетья, -
Бери себе любое - и живи
***
В этом мире, где осень, где розовы детские лица,
где слова суеты одинокой душе тяжелы...
КТО-ТО ЕСТЬ... Он следит, чтоб летели тишайшие листья,
и вершит во вселенной высокий обряд тишины.


***
Я говорю вам: научитесь ждать!
Ещё не всё! Всему дано продлиться!
Безмерных продолжений благодать
не зря вам обещает бред провидца:
возобновит движение рука,
затеявшая добрый жест привета,
и мысль, невнятно тлевшая века,
всё ж вычислит простую суть предмета,
смех округлит улыбку слабых уст,
отчаянье взлелеет тень надежды,
и бесполезной выгоды искусств
возжаждет одичалый ум невежды...
Лишь истина окажется права,
в сердцах людей взойдёт её свеченье,
и обретут воскресшие слова
поступков драгоценное значенье.


Белла Ахмадулина
***
Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.


Я, не сумевшая постичь
простого таинства удачи,
беду к нему не допустить
стараюсь так или иначе.


И не на радость же себе,
загородив его плечами,
ему и всей его семье
желаю миновать печали.


Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких
пусть подымает свой бокал
во здравие гостей веселых,


не ведая, как наугад
я билась головою оземь,
молясь о нем — средь неудач,
мне отведенных в эту осень.


***
Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.


Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.





Ахматова Анна
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.


Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.


Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.


Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
***
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово,
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.



***
x x x
О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал — истратил слишком много.
Неистощима только синева
Небесная и милосердье Бога.



Иосиф Бродский Из "Литовского дивертисмента" Dominikanaj *
Сверни с проезжей части в полу-
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,


в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:
- Прости меня. 1971


Евгений Баратынский
Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.


Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.


Бараташвили Николоз
Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.


И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.


Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.


Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.


Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.


Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.
1841
Иван Бунин * * *
За все Тебя, Господь, благодарю!
Ты, после дня тревоги и печали,
Даруешь мне вечернюю зарю,
Простор полей и кротость синей дали.
Я одинок и ныне — как всегда.
Но вот закат разлил свой пышный пламень,
И тает в нём Вечерняя Звезда
Дрожа насквозь, как самоцветный камень.
И счастлив я печальною судьбой,
И есть отрада сладкая в сознанье,
Что я один в безмолвном созерцанье,
Что всем я чужд и говорю — с Тобой.
***
В пустом, сквозном чертоге сада
Иду, шумя сухой листвой:
Какая странная отрада
Былое попирать ногой!


Какая сладость все, что прежде
Ценил так мало, вспоминать!
Какая боль и грусть - в надежде
Еще одну весну узнать!


***
...Зачем и о чем говорить?
Всю душу, с любовью, с мечтами,
Все сердце стараться раскрыть —
И чем же? — одними словами!


И хоть бы в словах-то людских
Не так уж все было избито!
Значенья не сыщете в них,
Значение их позабыто!


Да и кому рассказать?
При искреннем даже желанье
Никто не сумеет понять
Всю силу чужого страданья!
***
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
"Был ли счастлив ты в жизни земной?"
И забуду я все - вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав -
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленам припав.
***
Настанет день - исчезну я,
А в этой комнате пустой
Всё то же будет: стол, скамья
Да образ, древний и простой.


И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку -
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.


И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
И море ровной синевой
Манить в простор пустынный свой.



"Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе..."




Л. Болеславский


ОТКЛИК


Я говорю: любовь рождает
Любовь другую. Мы живем
Таинственно один в другом,
И скрытый блеск меж нас блуждает.


Мелодия меж нас поет,
И отзвук в нежность переходит!
Нет безответности в природе,
Но слуха нам недостает.


СВЯЗЬ


Стою под звездами ночными,
Забыв свое земное имя,
Единым с ними становясь.
Не ощущаю плоти бренной,
Меж тем как мысль со всей вселенной
Уже налаживает связь.


ПРАЗДНУЙТЕ!


Хвалите Бога своего,
Святое чувствуя родство,
И каждый день встречайте, люди,
И празднуйте, как Рождество, –
И смерти никогда не будет!



ДУХ


Нас в слабости крепит наш дух.
Крепи меня в своём горниле,
Не оставляй меня, мой друг,
Не ослабляй своих усилий!


Чтоб я не сдался, не поник,
Когда любая мелочь ранит.
Оставишь на единый миг, –
И слабость страшной силой станет.



БЛАГОСТИ


Несчетны благости твои,
Но дай нам, Господи, без меры
Не столько силы, сколько веры,
А более всего – любви.


Чтоб перекрыла, наконец,
Мучительные мысли наши
Всем безрассудством просиявшим,
Всей безоглядностью сердец!


Чтоб утвердила торжество
Над проком, над расчетом строгим
Не столь укором, сколь восторгом,
И щедростью – сильней всего!


АРИЯ АЛЬТА


Отплачет ария альта,
И смолкнет скрипка. Я не прячу
Слез, мой Учитель. Это я,
Твой ученик, и ныне плачу.


Я не могу Тебя спасти.
Во мне, и любящем, да слабом,
Не тихнет “Иисус, прости!”
Но как с толпою темной сладим?


Где я? Среди какого дня?
Здесь, в церкви, средь капеллы строгой,
Иль там, где распинают Бога?
И – рвется сердце у меня!


Во мне всегда Голгофский час, –
Прожег и жизнь он, и искусство.
Мой Иисус, меня Ты спас.
Но как спасти мне Иисуса?


Вернулся я. Я у креста,
Где в боли Мать глядит на Сына,
И где застыла Магдалина
С печальной складкою у рта.
Ни сил, ни слов. И, плача, стыну.
И – плачет ария альта.



СЧАСТЬЕ


Я счастлив тем, что я имею,
А больше тем, что знаю: Тот,
Кто мне богатства не дает, –
Иное дарит все щедрее!


Не подставляю кошелей,
Пустых карманов и ладоней,
Но тайный ковш души своей,
Всегда открытой для гармоний!



СЛОВО


Я Богу поручил себя.
Все испытания и боли
Доверил я Твоей Любови,
Не сомневаясь и терпя.


Пускай печален я и тих,
Но радость в глубине таится.
Я душу отпущу, как птицу,
В объятия небес Твоих.


Ведь всё, что создал, Боже, Ты,
Предназначаешь для победы
Своей Любви и Высоты
И тишиною мне поведал.


Да переплавлю, перелью
В орган, греметь и петь готовый,
Благую тишину Твою,
Твое, сокрытое в ней, Слово!



ПЕРЕД ВЕЧНОСТЬЮ


Не перед смертью этот страх,
А перед вечностью. Смотрю я
На жизнь, что прожил не впустую,
Но, Боже правый, и в грехах.


Каким я в вечность перейду
И буду в вечности? Заране
Готовый к Твоему суду,
Смиренно я вокруг взираю.


Прости мне мой упрямый пыл,
Что не смирялся часто, Боже,
Что никакую не любил
Власть, а тем паче – власть ничтожеств.


Прости мне запоздалый стыд,
За то, что, погруженный в ноты,
Невольно обижал кого-то,
Кому-то не прощал обид.


Прости меня и сбереги
Мой дар! Позволь, отбросив нечисть,
Оставить здесь мои грехи,
Взяв музыку одну лишь в Вечность.



МИГ


Спешащий – что там впереди? –
Летящий – за далеким светом
Вдруг на мгновенье на пути
Остановись и ощути,
Что ты живешь, что счастье в этом.


Всмотрись в мгновение, всмотрись
В себя, всмотрись в того, кто рядом,
Всмотрись немимолетным взглядом
В родных, в любимых, в смерть и в жизнь.
АРИЯ АЛЬТА


Отплачет ария альта,
И смолкнет скрипка. Я не прячу
Слез, мой Учитель. Это я,
Твой ученик, и ныне плачу.


Я не могу Тебя спасти.
Во мне, и любящем, да слабом,
Не тихнет “Иисус, прости!”
Но как с толпою темной сладим?


Где я? Среди какого дня?
Здесь, в церкви, средь капеллы строгой,
Иль там, где распинают Бога?
И – рвется сердце у меня!


Во мне всегда Голгофский час, –
Прожег и жизнь он, и искусство.
Мой Иисус, меня Ты спас.
Но как спасти мне Иисуса?


Вернулся я. Я у креста,
Где в боли Мать глядит на Сына,
И где застыла Магдалина
С печальной складкою у рта.
Ни сил, ни слов. И, плача, стыну.
И – плачет ария альта.



СЧАСТЬЕ


Я счастлив тем, что я имею,
А больше тем, что знаю: Тот,
Кто мне богатства не дает, –
Иное дарит все щедрее!


Не подставляю кошелей,
Пустых карманов и ладоней,
Но тайный ковш души своей,
Всегда открытой для гармоний!



СЛОВО


Я Богу поручил себя.
Все испытания и боли
Доверил я Твоей Любови,
Не сомневаясь и терпя.


Пускай печален я и тих,
Но радость в глубине таится.
Я душу отпущу, как птицу,
В объятия небес Твоих.


Ведь всё, что создал, Боже, Ты,
Предназначаешь для победы
Своей Любви и Высоты
И тишиною мне поведал.


Да переплавлю, перелью
В орган, греметь и петь готовый,
Благую тишину Твою,
Твое, сокрытое в ней, Слово!



ПЕРЕД ВЕЧНОСТЬЮ


Не перед смертью этот страх,
А перед вечностью. Смотрю я
На жизнь, что прожил не впустую,
Но, Боже правый, и в грехах.


Каким я в вечность перейду
И буду в вечности? Заране
Готовый к Твоему суду,
Смиренно я вокруг взираю.


Прости мне мой упрямый пыл,
Что не смирялся часто, Боже,
Что никакую не любил
Власть, а тем паче – власть ничтожеств.


Прости мне запоздалый стыд,
За то, что, погруженный в ноты,
Невольно обижал кого-то,
Кому-то не прощал обид.


Прости меня и сбереги
Мой дар! Позволь, отбросив нечисть,
Оставить здесь мои грехи,
Взяв музыку одну лишь в Вечность.


***



Всё для души - благодеянье,
И даже боль, когда извлёк
Не озлобленье из страданья,
Но просветленье и урок...


Л. Болеславский


Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И с яркою стеной.


А в городе том сад –
Всё травы да цветы,
Гуляют там животные
Невиданной красы.


Одно как рыжий огнегривый лев,
Другое вол исполненный очей,
Третье золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый.


А в небе голубом
Горит одна звезда,
Она твоя, о Ангел мой,
Она твоя всегда.


Кто любит, тот любим,
Кто светел, тот и свят.
Пускай ведёт звезда тебя
Дорогой в дивный сад.


Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол исполненный очей,
С ними золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый.


(Анри Волохонский. "Рай", 1972 г.)


"Под небом голубым есть город золотой..." Анри Волохонский
Над твердью голубой есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе сады, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы.
Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.


А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим. Кто светел, тот и свят.
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.


Петр Вяземский
Любить. Молиться. Петь. Святое назначенье
Души, тоскующей в изгнании своем,
Святого таинства земное выраженье,
Предчувствие и скорбь о чем-то неземном,
Преданье темное о том, что было ясным,
И упование того, что будет вновь;
Души, настроенной к созвучию с прекрасным,
Три вечные струны: молитва, песнь, любовь!
Счастлив, кому дано познать отраду вашу,
Кто чашу радости и горькой скорби чашу
Благословлял всегда с любовью и мольбой
И песни внутренней был арфою живой!<1839>
Аделаида Герцык Осень
Я знала давно, что я осенняя,
Что сердцу светлей, когда сад огнист,
И все безоглядней, все забвеннее
Слетает, сгорая, осенний лист.
Уж осень своей игрой червонною
Давно позлатила печаль мою,
Мне любы цветы — цветы спаленные
И таянье гор в голубом плену.
Блаженна страна, на смерть венчанная,
Согласное сердце дрожит, как нить.
Бездонная высь и даль туманная,—
Как сладко не знать... как легко не быть...


***
Не Вы — а я люблю! Не Вы — а я богата...
Для Вас — по-прежнему осталось все,
А для меня — весь мир стал полон аромата,
Запело все и зацвело...
В мою всегда нахмуренную душу
Ворвалась жизнь, ласкаясь и дразня,
И золотом лучей своих огнистых
Забрызгала меня...
И если б я Вам рассказала,
Какая там весна,
Я знаю, Вам бы грустно стало
И жаль себя...
Но я не расскажу! Мне стыдно перед Вами,
Что жить так хорошо...
Что Вы мне столько счастья дали,
Не разделив его...
Мне спрятать хочется от Вас сиянье света,
Мне хочется глаза закрыть,
И я не знаю, что Вам дать за это
И как мне Вас благодарить...


Николай Гумилев.
Храм Твой, Господи, в небесах,
Но земля - тоже Твой приют,
Расцветают липы в лесах,
И на липах цветы поют.


Точно благовест Твой, - весна
По веселым идет полям,
А весною на крыльях сна
Прилетают Ангелы к нам.


Если, Господи, это так,
Если праведно я пою,
Дай мне, Господи, дай мне знак,
Что я волю понял Твою.


Перед Той, что сейчас грустна,
Появись, как незримый, свет,
И на все, что спросит Она,
Ослепительный дай ответ.



Современность
Я закрыл Илиаду и сел у окна.
На губах трепетало последнее слово.
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.


Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркёров.


Так, в далёкой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.


Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя...
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.


Слово
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали Словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро, и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только Слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что Слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье омертвелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
***
Есть Бог, есть мир; они живут вовек
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себя вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.


Екатерина Горбовская *** ..
Прийти на рынок без копейки денег,
Понюхать розы и потрогать веник,
И перепробовать все то, что разрешат –
Капусту, творог, мед и виноград,
Сказать, что мед - балованный, а творог –
Не так уж и хорош, насколько дорог,
И с чувством собственной законной правоты
Еще раз перенюхать все цветы.


***
Я думала, что главное
в погоне за судьбой –
Малярно-ювелирная
работа над собой:

Над всеми недостатками,
которые видны,
Над скверными задатками,
которые даны,


Волшебными заплатками,
железною стеной
Должны стоять достоинства,
воспитанные мной.


Когда-то я так думала
по молодости лет.
Казалось, это главное,
а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей
никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
вот так тебя любил:

Со всеми недостатками,
слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами,
и склонностью ко лжи,

Считая их глубинами,
считая их загадками,
Неведомыми тайнами
твоей большой души.


Евгений Евтушенко
Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.


Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.


Николай Заболоцкий


Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.


По пустынной и голой аллее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?


Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей.
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?


Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?


Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уводит во тьму,-
Не на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.


ПОРТРЕТ
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.


Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?


Ее глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач.


Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.


Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.


Георгий Иванов
Бесшумно проносятся птицы,
Бесшумно плывут облака,
Бесшумно листок шевелится
Под лёгкой рукой ветерка.


Бесшумно струится паденье
Лучей с голубой высоты,
Бесшумно идёт превращенье
На флоксах бутонов в цветы.


Развилины яблонь ветвистых
Тяжёлые яблоки гнут,
И медленно сок сахаристый
Ствола материнского пьют.


Весь сад плодоносит и дышит,
В нём мир и покой без конца,
И в солнечном этом затишье
Творящая сила Отца!


Действия
Когда светла осенняя тревога
В румянце туч и шорохе листов,
Так сладостно и просто верить в Бога,
В спокойный труд и свой домашний кров.


Уже закат, одеждами играя,
На лебедях промчался и погас.
И вечер мглистый, и листва сырая,
И сердце узнают свой тайный час.


Но не напрасно сердце холодеет:
Ведь там, за дивным пурпуром богов,
Одна есть сила. Всем она владеет —
Холодный ветр с летейских берегов.



* * *
Как всё бесцветно, всё безвкусно,
Мертво внутри, смешно извне,
Как мне невыразимо грустно,
Как тошнотворно скучно мне...


Зевая сам от этой темы,
Её меняю на ходу.


- Смотри, как пышны хризантемы
В сожжённом осенью саду -
Как будто лермонтовский Демон
Грустит в оранжевом аду,
Как будто вспоминает Врубель
Обрывки творческого сна
И царственно идёт на убыль
Лиловой музыки волна...


Лермотов.
Молитва
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко...



Новелла Матвеева. Я леплю из пластилина
Я леплю из пластилина, пластилин нежней чем глина.
Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо, назову её Дурёха,
Если клоун выйдет плохо, назову его Дурак.
Подошли ко мне два брата, подошли и говорят:
"Ты сама и виновата и никто не виноват.
Ты их лепишь плоховато, ты их любишь маловато,
Ты сама и виновата и никто не виноват".
Я леплю из пластилина, а сама вздыхаю тяжко,
Я леплю из пластилина, приговариваю так:
«Если кукла выйдет плохо, назову её… Бедняжка,
Если клоун выйдет плохо, назову его Бедняк».


Лариса Миллер
***
Посторожи меня, пока я буду спать,
Посторожи меня, чтоб страшное не снилось,
Чтоб было мне легко, чтоб сердце ровно билось,
С тобой, любимый, жить – как по небу ступать.
Ты – добрый ангел мой и ангелов других
Не жду и не зову. Мне и тебя довольно.
И ночь моя тиха, и белый день мой тих,
И лишь о том, что всё не вечно думать больно.
2008


Действия
* * *
Утешать, утешать - нету дела нужней
Утешать, утешать и себя и другого.
Для кого-то любимого и дорогого
Находить те слова, что всех прочих нежней.


Утешать, утешать. Ведь живущий раним
Обречён, одинок, и, конечно же, грешен.
Ну а значит, беспомощен и безутешен
И одним только небом бездонным храним.
2017



ЗИНАИДА МИРКИНА
О сроках забыть и о цели,
Забыть про заботы и труд
И жить как спокойные ели,
Как тихие сосны живут.


О близкой и дальней обиде,
О боли своей позабыть...
Я здесь для того, чтобы видеть,
Я здесь для того, чтоб любить.


Дойти до светящейся глуби,
Немой полноты бытия.
А любят меня иль не любят
Забота уже не моя



Простите меня, мои сосны, простите меня, мои ели,
Прости меня, мой молчаливый, глядящий мне в сердце Господь...
За мысли, что вдруг зашумели, за эти минуты отрыва,
За то, что душа не сумела.....Утихнуть и боль побороть.
Дочь блудная просит прощенья...За нетишину, несмиренье,
За это кричащее "я"...Но больше-ни всхлипа, ни вскрика-
Я вновь в Твоем сердце великом, Я снова встаю на колена,
Опять- безраздельно Твоя!



Мир есть любовь. Но только в тишине
Когда склонилось небо к изголовью
Становится бесспорно ясно мне
Что мир - любовь, и создан лишь любовью...


Зинаида Миркина
Куда, куда взлетает птица?
Куда крыла её взвились?
Куда, куда за ней стремится
В пространстве тонущая мысль?
Куда ведёт полоска света
В глубинах оставляя след?
Туда, откуда нет ответа.
Туда, где всё – сплошной ответ.


Зинаида Миркина



ЛАРИСА МИЛЛЕР
Ах , дерево, прости мне беглый взгляд ,
Прости, что вечно прохожу я мимо,
Прости и верь, что мною ты любимо,
Хоть ты старо и беден твой наряд ...
Я , как и ты , не слишком хороша,
Но ведь важна не внешность, а душа ...
***
А потом, после всех этих лет, Ты куда меня денешь?
Где поселишь меня и во что меня, Боже, оденешь?
Разве может так быть, чтобы стала я вдруг беспризорной
После дивной зимы со счастливой снежинкой узорной,
После свежей листвы, дружно брызнувшей в мае из почек,
После стольких Тобой в тишине продиктованных строчек?


* * *
А жизнь — это пытка, и дар, и мученье.
Какое мне было дано порученье?
Куда достучаться? Кому отнести
Какое послание? Боже, прости,
Что я не расслышала, не угадала.
Так многое в прошлом. Осталось так мало.
Но слушаю я от зари до зари
Твой голос чуть слышный. Прошу, повтори.
2007



Осип МАНДЕЛЬШТАМ ***
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
"Господи!"- сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.


Божье имя, как большая птица,
Вылетало из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.1912



***
Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной...



Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.


Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?


И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.


Осип Мандельштам, 1915


I


Мне холодно! Прозрачная весна
В зеленый пух Петрополь одевает,
Но, как Медуза, невская волна
Мне отвращенье легкое внушает!
По набережной северной реки
Автомобилей мчатся светляки,
Летят стрекозы и жуки стальные,
Мерцают звезд булавки золотые, —
Но никакие звезды не убьют
Морской волны тяжелый изумруд!



Юнна Мориц
Века пройдут, а сердце помнит всё.
Ведь на него, как путь на колесо,
Намотана событий непрерывность.
Не потому ль невинный пустячок
Весенней ночью может дать толчок
Для большего, чем сердцу можно вынесть?
***
Не возьму чужой воды
И чужого хлеба.
Я для собственной звезды
Собственное небо.
(1967)
Мой кругозор
Я не владею испанским, немецким, французским.
Мой кругозор остается достаточно узким -
Только любовь, только воздух и суша, и море,
Только цветы и деревья в моем кругозоре.
Я не владею английским, турецким и шведским.
Мой кругозор остается достаточно детским -
Только летучие радости, жгучее горе,
Только надежды и страхи в моем кругозоре.
Греческим я не владею, латынью, санскритом.
Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом -
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна
В мой кругозор проникают и дышат просторно.
Я не владею морским, деревенским, спортивным.
Мой кругозор остается почти примитивным -
Только мое и твое сокровенное дело,
Чтобы земля с человечеством вечно летела.
Только любовь, только воздух, и суша, и море,
Только надежда и страхи в моем кругозоре.
В мой кругозор проникают и дышат просторно
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна.


Набоков ***
Когда сочувственно на наше слово
… Одна душа отозвалась -
Не нужно нам возмездия иного,
… Довольно с нас, довольно с нас…



Мария Петровых


— Но в сердце твоем я была ведь?
— Была:
Блаженный избыток, бесценный излишек...
— И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?..
— Дотла, дорогая, дотла.


— Неправда. Нельзя истребить без следа.
Неясною тенью, но я же с тобою,
Сквозь горе любое и счастье любое
Невольно с тобою — всегда.


1943



Высокая стоит луна.
Высокие стоят морозы.
Далекие скрипят обозы.
И кажется, что нам слышна
Архангельская тишина.


Она слышна,- она видна:
В ней всхлипы клюквенной трясины,
В ней хрусты снежной парусины,
В ней тихих крыльев белизна -
Архангельская тишина


Игорь Северянин



Федор Тютчев
* * *
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется,-
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
27 февраля 1869
Фёдор Тютчев


SILENTIUM! *


Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.


Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.


Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..
_______________


БОГ-ЛЮБОВЬ
Господь мой - Бог-Любовь! К Нему я припадаю,
К Нему склоняюсь я в невежестве своём.
Азм раб, азм смерд, азм нищ, азм ничего не знаю!
Иду, иду к Нему раскаянья путём.


Он - исполнитель слов! Он - словосоставитель!
Он Слову вечному быть зримым здесь даёт!
Светлы миры Его! Светла, блага обитель
Тех, в коих Слова дар Он свой незримо жнёт!


Что названо здесь Им, то чает жизнь и славит!
Где имя бысть Его, там благодать течёт.
Пусть Дух, всесветлый Дух, и подаёт, и правит,
Пусть сонм святых Его Вселенскую поёт!


Господь мой - Бог-Любовь! К Тебе мое прошенье,
Моя строка к Тебе с мольбой взывает днесь:
«Господь, Источник сил, Явитель вдохновенья,
Целитель слёз моих, душе Благая весть!


Господь мой, Бог-Любовь, воздвиждь во мне терпенье,
Омой скорбями путь грехов моих, омой.
Господь мой – Бог-Любовь. Ты - мертвых Воскресенье,
И Память вечная, и вечный Ты Покой!»


4 декабря 2016 г.
Терентiй Травнiкъ


В любви, пусть самой скромной и земной,
Всегда таится глубь любви Небесной.
Свободно в ней для жертвенности место
И для благого выстрадан покой.


В любви земной, такой обыкновенной,
Такой тишайше тихой и простой,
Найдётся то, что мерой неразменно,
Что не исчезнет в ней за суетой.


Терентий Травник
Замри. И наслаждайся тишиною
Всепроникающим аккордом бытия.
Свет – впереди. Смотри: Он за спиною
Повсюду – Свет – смотри, душа моя.


Терентiй Травнiкъ


На белом цвете белый свет для очищенья дней и лет.
Зима не ведает сомнений.
Средь знаков тайных и примет.
Она приносит очищенье.
Терентий Травник


Снег падал за моим окном.
На землю тишина сходила –
Стал тихим мир, стал тихим дом,
Затихло всё, что в доме было.


Всё подчинилось тишине –
От запахов до старой пыли.
Часы в гостиной на стене
И те на цыпочках ходили.


Я любовался тишиной.
Я снегом этим любовался.
Он был волшебным! Боже мой,
Я снова в детстве оказался!


К стеклу оконному приник
И нос, как водится, расплющив,
Смотрел, как сказочный старик
Мешал снежинистую гущу.


Та становилась всё живей –
Подобной пуху становилась.
Взмывала вверх и на людей
Снежком доверчиво ложилась…


А те спешили, кто куда –
С зимою не договориться.
Садился снег на провода,
На ветки, даже на ресницы…


Садился снег, садился снег
На этот мир, такой любимый…
Что мне ваш двадцать первый век
С его всегдашней суетой
И вечно смазанной картиной,
Когда на землю сам покой
Шлют ныне – царственные зимы!


Терентiй Травнiкъ


Свеча горела ярко и легко.
Я на свечу смотрел и любовался,
И как свеча я жить хотел – старался
Дышать-писать, не ведая оков.


Свеча горела ярко и легко…
Уж с половину от неё, то – малость.
Я видел это, всё равно казалось,
Что до сгорания ещё так далеко.


Свеча горела ярко и легко…
Всё тельце меньше фитиля – так сжалось.
Ночь уходила, зорька занималась,
И в чистом небе – в небе высоко –
Звезда, нет, звёздочка последняя осталась…


Свеча – сгорела… Ясно и легко
Душа дымком недолгим отходила
И вот ушла. Из глубины ж стихов
Любовь – неугасимая – светила.



А.Фет
День рождения А.А. Фета


Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь,-
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.


Я думал... не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор...
1843
Афанасий Фет. День рождения А.А. Фета


Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь,-
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.


Я думал... не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор...
1843
Афанасий Фет.


Владислав Ходасевич


БАЛЛАДА


Сижу, освещаемый сверху,
Я в комнате круглой моей.
Смотрю в штукатурное небо
На солнце в шестнадцать свечей.


Кругом — освещенные тоже,
И стулья, и стол, и кровать.
Сижу — и в смущеньи не знаю,
Куда бы мне руки девать.


Морозные белые пальмы
На стеклах беззвучно цветут.
Часы с металлическим шумом
В жилетном кармане идут.


О, косная, нищая скудость
Безвыходной жизни моей!
Кому мне поведать, как жалко
Себя и всех этих вещей?


И я начинаю качаться,
Колени обнявши свои,
И вдруг начинаю стихами
С собой говорить в забытьи.


Бессвязные, страстные речи!
Нельзя в них понять ничего,
Но звуки правдивее смысла
И слово сильнее всего.


И музыка, музыка, музыка
Вплетается в пенье мое,
И узкое, узкое, узкое
Пронзает меня лезвиё.


Я сам над собой вырастаю,
Над мертвым встаю бытием,
Стопами в подземное пламя,
В текучие звезды челом.


И вижу большими глазами —
Глазами, быть может, змеи,—
Как пению дикому внемлют
Несчастные вещи мои.


И в плавный, вращательный танец
Вся комната мерно идет,
И кто-то тяжелую лиру
Мне в руки сквозь ветер дает.


И нет штукатурного неба
И солнца в шестнадцать свечей:
На гладкие черные скалы
Стопы опирает — Орфей.



Владислав Ходасевич


Горит звезда, дрожит эфир,
Таится ночь в пролеты арок.
Как не любить весь этот мир,
Невероятный Твой подарок?


Ты дал мне пять неверных чувств,
Ты дал мне время и пространство,
Играет в мареве искусств
Моей души непостоянство.


И я творю из ничего
Твои моря, пустыни, горы,
Всю славу солнца Твоего,
Так ослепляющего взоры.


И разрушаю вдруг шутя
Всю эту пышную нелепость,
Как рушит малое дитя
Из карт построенную крепость.



Цветаева
"Прокрасться (1923)



А может, лучшая победа
Над временем и тяготеньем -
Пройти, чтоб не оставить следа,
Пройти, чтоб не оставить тени


На стенах...
Может быть - отказом
Взять? Вычеркнуться из зеркал?
Так: Лермонтовым по Кавказу
Прокрасться, не встревожив скал.


А может -- лучшая потеха
Перстом Себастиана Баха
Органного не тронуть эха?
Распасться, не оставив праха


На урну...
Может быть - обманом
Взять? Выписаться из широт?
Так: Временем как океаном
Прокрасться, не встревожив вод..."



1921
Елена Шварц
Мы — перелётные птицы с этого света на тот.
(Тот — по-немецки так грубо — tot).
И когда наступает наш час
И кончается наше лето,
Внутри пробуждается верный компас
И указует пятую сторону света.
Невидимые крылья нервно трепещут
И обращается внутренний взгляд
В тоске своей горькой и вещей
На знакомый и дивный сад,
Двойною тоскою тоскуя
Туда караваны летят.
2010


тишина.
оставь свои тревоги.


слушай.
в небе звезды
говорят о Боге.


Яна Юревичтишина.
оставь свои тревоги.


слушай.
в небе звезды
говорят о Боге.


Яна Юревич


Елена Шварц


Разум прыгает быстро
В разверстое в звезды окошко.
Куда ты, ум мой, мышонок?
Сторожит нас печальная черная кошка.


О разум мой, малютка! Не пытайсяЕ
Завесу темную тебе не превозмочь.
Ты погулял — и в норку — прочь.
Там крошка времени и корочка пространства,
Огрызок памяти — вот и грызи всю ночь



© Copyright: Нина Шендрик, 2023.
Список читателей

Другие статьи в литературном дневнике:

Полный список статей
Авторы   Произведения   Рецензии   Поиск   Магазин   Кабинет   Ваша страница   О портале       Стихи.ру   Проза.ру
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2024     Портал работает под эгидой Российского союза писателей   18+