***Если что-то болит - молчи, иначе ударят именно туда. Марина Цветаева
* * * Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите. * * * Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь. * * * Встречаться нужно для любви, для остального есть книги. * * * Творчество – общее дело, творимое уединёнными. * * * В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел. * * * Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул. * * * Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души. * * * Успех – это успеть. * * * Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил? * * * Нет на земле второго Вас. * * * Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение. * * * Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает впросак — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человеку подставляют подножку — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех… * * * Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся. * * * Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце. * * * «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот. * * * Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть. * * * В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны. * * * Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним! * * * Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет. * * * Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали. * * * Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку. * * * О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо! * * * Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного. * * * Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. * * * Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите. * * * Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не- не- не-… а болит. Это и есть душа. * * * Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя. * * * Долго, долго, — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно. * * * Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я… * * * В жизни свое место знаю, и оно не последнее, ибо никогда не становлюсь в ряд. * * * Прощания вовсе не было. Было — исчезновение. * * * Вас же я любила в здравом уме и твердой памяти и все-таки любила — безумно. * * * «Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.» * * * Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно. * * * Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Все. * * * Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя. * * * …сколького бы я никогда не поняла, если бы родилась мужчиной… * * * Грех не в темноте, а в нежелании света! * * * Глупо у поэта спрашивать время. Без-дарно. Потому он и сошел с ума — от таких глупых вопросов. Нашли себе часы! ЕМУ нужно говорить время, а не у него — спрашивать. * * * Легче лисенка скрыть под одеждой, чем утаить вас — ревность и нежность? * * * Мне уже не больно, * * * Не стыдись, страна Россия! Ангелы — всегда босые. * * * Жить надо так, чтобы Душа сбылась. * * * Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?! * * * Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов. * * * Не нужен мне тот, кому я не необходима. * * * Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один. * * * Надо молчать, когда болит. Иначе ударят именно туда. * * * Я даже не знаю: есть ли Вы в моей жизни? В просторах моей души — нет. Но там, на подступах к душе, в некоем между: небом и землёй, душой и телом, собакой и волком, в пред-сне, в после-грезье, там, где «я не я, и собака не моя», там Вы не только есть, но только Вы один и есть. * * * Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой. * * * Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви. * * * Гладьте ребенка по голове — это его окрыляет. Чем чаще обнимаете ребенка — тем крепче он стоит на ногах. Целуйте постоянно дите своё — и в его сердце всегда будет любовь. * * * В чем грех мой? Что в церкви слезам не учусь, * * * Уметь всё сказать — и не разжать губ. Всё уметь дать — и не разжать руки. Это — отказ, который является главной движущей силой моихпоступков. Силой? — Отказ? Да, потому что подавление энергии требует бесконечно большего усилия, чем ее свободное проявление — для которого вообще не нужно усилий. Что трудней: сдержать лошадь или пустить её вскачь? И — поскольку лошадь, которую мы сдерживаем, — мы сами, — что мучительней: держать себя в узде или разнуздать свои силы? * * * Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем. * * * Цветаева: — Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет. Антокольский: — А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина — действительно — не хочет? Цветаева: — Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью. * * * Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит, — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен. * * * Я поняла одну вещь: с другим у меня было «р», буква, которую я предпочитала, — самая я из всего алфавита, самая мужественная: мороз, гора, герой, Спарта, зверь — все, что во мне есть прямого, строгого, сурового. С Вами: шелест, шепот, шелковый, тишина — и особенно: cheri. … Но это случается со мной так редко, так никогда. Я все время боюсь, что я грежу, что вот сейчас проснусь — и снова гора, герой… * * * Ты не делаешь меня счастливее, ты делаешь меня умнее. * * * Если эта зима пройдет, я действительно буду сильна как смерть — или просто — мертвая. * * * Водосточная труба: точная судьба. * * * В Бессмертье что час — то поезд! * * * Не будь души, тело бы не чувствовало боли. Для радости его достаточно. * * * Слава! Я тебя не хотела; * * * Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса. * * * Мне сон не снится, я его сню. * * * Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние. * * * Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть. * * * Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве . * * * Высшая жертва — скрыть, что это — жертва. * * * Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий. Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом. * * * Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт. * * * Всяк на Руси — бездомный. * * * Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие. * * * ... Путь комет — поэтов путь. * * * Я и в предсмертной икоте останусь поэтом! * * * Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед. * * * Ненаписанных стихов — не жаль! * * * Должно быть — любовь проще * * * Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего. * * * Не ждите ни суда, ни милости. * * * Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого. * * * Так влюбливаются в любовь: Впадываются в пропасть. * * * Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт… * * * Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся. * * * Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения. * * * Изо дня в день держишь душу наготове… * * * Плохие стихи как корь, ими лучше переболеть в детстве * * * Сегодня, не имеющее Вчера, не имеет Завтра. * * * Самое большое (мое) горе в любви — не мочь дать столько, сколько хочу. * * * Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила. * * * Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия. * * * Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не швыряйтесь им зря! * * * И у меня бывает тоска… От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства. Но когда тоска «от перемены мест не меняется» — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего. * * * — Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом. * * * Вы дороги мне. Но — мне просто нечем больше дышать с Вами * * * Бог, нe суди, ты нe был жeнщиной нa Зeмлe! * * * Письмо, оставшееся без ответа, — это рука, не встретившая руки. * * * Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги. * * * … Мы люди чужих пород. Я, понимая Вас до глубины — не принимаю, Вы, принимая меня до глубины — не понимаете. Вы верите мне в кредит. * * * Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно? * * * Мне нужно, чтобы меня любили… Нуждались — как в хлебе. * * * Мне от человека надо, — необходимо: или очарование или большой, во всеоружии, бессонный ум. … Вне этого мне с человеком пусто. Лучше одной. * * * Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала… * * * Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась — я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас. Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами. * * * Друг, я не маленькая девочка (хотя — в чем-то никогда не вырасту), жгла, обжигалась, горела, страдала — все было! — но ТАК разбиваться, как я разбилась о Вас, всем размахом доверия — о стену! — никогда. Я оборвалась с Вас, как с горы. * * * «Если душа родилась крылатой — * * * В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ. * * * «Возлюбленный» — театрально, «Любовник» — откровенно, «Друг» — неопределенно. Нелюбовная страна! * * * Как в жизни так и в стихах, самое ценное — то, что сорвалось. * * * Вы не хотите, чтобы знали, что Вы такого-то — любите? Тогда говорите о нём: «Я его обожаю!» — Впрочем — некоторые — знают, что это значит. * * * Мастерство беседы в том, чтобы скрыть от собеседника его нищенство. Гениальность — заставить его, в данный час, быть Крезом. * * * Родство по крови грубо и прочно, родство по избранию — тонко. Где тонко, там и рвется. * * * Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого. * * * И хотите вы или нет, я вас уже взяла туда. Внутрь, куда беру всё любимое, не успев рассмотреть. Вижу уже внутри… * * * Любовь — это когда все в костер и все задаром. * * * «Ко мне можно только с душой и за душой… всё остальное — тщетно…» * * * Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся. * * * «Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.» * * * Душу никогда не будут любить так как плоть, в лучшем случае- будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной: души? Да если б кто и захотел- невозможно: идти на вечную муку из любви к душе- уже значит быть ангелом. * * * Здесь я не нужна, там — невозможна. * * * Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать. * * * Я могу без Вас, я не девочка и не женщина, мне не нужны ни куклы, ни мужчины. Я могу без всех, но, может, в первый раз мне хочется не мочь. * * * Любовь, это значит… — Мой. * * * Есть тела, удивительно похожие на душу. * * * Знаешь, чего я хочу — всегда хочу. Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души — и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА. * * * Знаете, для чего существуют поэты? Для того чтобы не стыдно было говорить самые больные вещи. * * * …Я всегда целую — первая, так же просто, как жму руку, только — неудержимее. Просто никак не могу дождаться! Потом, каждый раз: «Ну, кто тебя тянул? Сама виновата!» Я ведь знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, клянчить, искать случая, добиваться, охотиться… А главное — я терпеть не могу, когда другой целует — первый. Так я по крайней мере знаю, что я этого хочу. * * * У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не к тем. * * * «Будь" — единственное слово любви, человеческой и божеской. Остальное-частности. * * * Женщина — единственный азарт, потому что исток и устье всех азартов. * * * Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу. * * * Юноша, мечтающий о большой любви, постепенно научается пользоваться случаем. * * * «Все женщины ведут в туманы.» * * * «Я должна была бы пить Вас из четвертной, а пью по каплям, от которых кашляю.» * * * Не дарите любимым слишком прекрасного, потому что рука подавшая и рука принявшая, неминуемо расстанутся. * * * Не запрещай себе творить, пусть иногда выходит криво, твои нелепые мотивы никто не сможет повторить! * * * Благославляю того, кто изобрел глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми! * * * Моя душа теряет голову. * * * Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне. А второе — переписка. Письмо как некий вид потустороннего общения, менее совершенное, нежели сон, но законы те же. Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным. * * * Люди смотрели на меня со своей колокольни, в то время как я была на своей. Вот почему я никого не сужу. * * * Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви. * * * Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться. * * * Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств. * * * Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи. * * * Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда ее любит тот, кого она не любит… * * * Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине? У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа. * * * Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей. Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней! — «Как она Вам нравится внешне?» — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку! Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое. * * * Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё. * * * Женщина с колыбели чей-нибудь смертный грех… * * * Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы о нем помечтать. * * * «Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.» * * * Я не думаю, я слушаю. Потом ищу точного воплощения в слове. Получается ледяная броня формулы, под которой — только сердце. * * * Пожарные! — Душа горит!!! * * * Странные бывают слова для самых простых вещей! Но пока до простоты додумаешься… * * * Как я люблю имена и знамена, волосы и голоса, старые вина и старые троны, каждого встречного пса. Полуулыбки в ответ на вопросы и молодых королей, как я люблю огонек папиросы в бархатной чаще аллей. Ладанки, карты, флаконы и свечи, запах кочевий и шуб, лживые в души идущие речи очаровательных губ… * * * Действующих лиц в моей повести не было… Была Любовь! Она и действовала лицами! * * * Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон, я буду лежать очень тихо: только сердце (которое у меня — очень громкое!). Слушай, я непременно хочу проспать с тобой целую ночь — как хочешь! — иначе это будет жечь меня (тоска по тебе, спящем) до самой моей смерти. * * * «Это Романтизм. Это ничего общего с любовью не имеет. Можно любить мысль человека — и не выносить формы его ногтей, отзываться на его прикосновение — и не отзываться на его сокровеннейшие чувства. Это — разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если Вы будете смешивать это и, упаси Боже, стараться совмещать, Вы будете несчастной.» * * * Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой. * * * Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая. Мой великий одинокий галоп. * * * Жить — это неудачно кроить и беспрестанно латать, — и ничто не держится (ничто не держит меня, не за что держаться, — простите мне эту печальную, суровую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки, — принимается петь. У окна, за которым бесконечно идет дождь. * * * Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты! * * * Не люби богатый — бедную, не люби учёный — глупую, не люби красивый — бледную, не люби хороший — вредную, золотой — полушку медную… * * * «Пушкинскую руку жму, а не лижу.» * * * Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО. * * * О да, у жизни, как она ни тесна, есть своя прелесть и сила — хотя бы звук живого голоса, ряд неуловимостей, которых не вообразишь. * * * «Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.» * * * Целому морю — нужно все небо, * * * Только к концу своего пути я поняла простую истину — помогать надо сильным, деньги давать богатым. * * * А всю жизнь одну и ту ж, пусть любит герой в романе… * * * Циник не может быть поэтом. * * * Истинный палач, палач средневековья, — тот, кто имел право обнять свою жертву, тот, кто дарует смерть, а не отнимает жизнь. * * * Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни. * * * Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину. * * * Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит. * * * Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать. * * * Громким смехом не скроешь дикой боли. * * * Под таким взглядом могли бы созреть персики в вашем саду. * * * Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я? * * * У моды вечный страх отстать, то есть расписка в собственной овечьести. * * * Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в тот момент, когда в комнату входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне. * * * Бонапарта я осмелилась бы полюбить в день его поражения. * * * Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия. * * * Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых. * * * Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чем больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идет в счет. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною… * * * «Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать.» * * * Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется! * * * Одна половинка окна растворилась. Одна половинка души показалась. Давай-ка откроем — и ту половинку, и ту половинку окна. * * * Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях. * * * Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения. * * * Я никогда не понимаю, что я в жизни человека. (Очевидно — ничто. 1932 г.) * * * Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее. Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность. Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?! (Раз жизнь сама «не на всю жизнь» — и слава Богу!) * * * Прав в любви тот, кто более виноват. * * * Вся тайна в том, чтобы событие сегодняшнего дня рассказать так, как-будто оно было сто лет назад, а то, что совершилось сто лет назад — как сегодня. * * * Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями. * * * — Никогда не уступаю желанию, всегда — причуде. От сильных своих желаний мне как-то оскорбительно, от причуды — весело. В желании я — раб, в причуде — царь. * * * Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь. — Но это никогда не слагалось вместе. * * * Нет маленьких событий. Есть маленькие люди. * * * Сегодня у меня явилась мысль: если юность — весна, зрелость — лето, пожилые годы — осень и старость — зима, то что же — детство? Это — весна, лето, осень и зима в один день. * * * Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье. * * * Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли. * * * Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку. * * * Я ведь знаю, что я — в последний раз живу. * * * Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое. * * * Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно. * * * Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими. * * * Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто. * * * У Есенина был песенный дар, а личности не было. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость. * * * Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир. * * * После музыки такое же опустошение, как после любви, — но менее растравительно, потому что в тебе одном. * * * Человек голоден: ест хлеб. Если ж человек сосредоточен на выборе меню — он недостаточно голоден — только: en appetit {ощушает аппетит (фр.).} — а может быть только старается вызвать его. * * * Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае. Стесняйтесь — не уступить. * * * Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его. * * * Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви. * * * В какую-то секунду пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклониться. * * * Боль называется ты. * * * Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего. * * * Всё нерассказанное — непрерывно. Так, непокаянное убийство, например, — длится. То же о любви. * * * В моих чувствах, как в детских, нет степеней. * * * Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй. * * * Хочу Вас видеть — теперь будет легко — перегорело и переболело. Вы можете идти ко мне с доверием. Я не допускаю мысли, чтобы все вокруг меня любили меня больше, чем Вы. Из всех Вы — мне — неизменно — самый родной. Что женская гордость перед человеческой правдой. * * * ... и правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому. * * * Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить. * * * Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза. * * * Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я. * * * Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство. * * * Когда люди так брошены людьми, как мы с тобой — нечего лезть к Богу — как нищие. У него таких и без нас много! * * * Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость. * * * От меня не бегают — бегут. За мной не бегают — ко мне прибегают. * * * Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших! * * * И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой,— Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки — ставят. * * * Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге. * * * Любезность — или нежелание огорчить? Глухота — или нежелание принять? * * * Душа — это парус. Ветер — жизнь. * * * Не женщина дарит мужчине ребёнка, а мужчина — женщине. Отсюда возмущение женщины, когда у неё хотят отнять ребёнка (подарок), — и вечная, бесконечная — за ребёнка — благодарность. * * * Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка — будь то вопль! — мысль работавшая на всем протяжении его мозга. * * * Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое. * * * Время! Я не поспеваю. * * * Совесть должна разучиться спрашивать: за что? * * * Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю. * * * Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник. * * * Мне моё поколенье — по колено. * * * Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?! * * * Жизнь: ножи, на которых пляшет * * * Душе, чтобы писать стихи нужны впечатления. Для мысли впечатлений не надо, думать можно и в одиночной камере — и м. б. лучше чем где-либо. * * * Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки. * * * Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем. * * * Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне. * * * Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука! * * * Познай самого себя! Познала. И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением. * * * Любить… Распластаннейшей в мире — ласточкой! * * * Любовница и ведьма. Одно стоит другого. * * * Единственный выход в старости — ведьма. Не бабушка, а бабка. * * * Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья. * * * Снежинки — это небесные саламандры. * * * Он очаровательно рассказывает мне о том, как он меня не любит. И я — внимательно — одобряя — слушаю. * * * Добрая слава, с просто — славой — незнакома. Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность. * * * Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность. * * * Танго! — Сколько судеб оно свело и развело! * * * Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься! * * * Поэты — единственные настоящие любовники женщин. * * * Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять. * * * Всё в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь. * * * Жизнь — вокзал... жизнь есть место, где жить нельзя. * * * Весь наш дурной опыт с любовью мы забываем в любви. Ибо чара старше опыта. * * * Раз все вокруг шепчут: целуй руку! целуй руку! — ясно, что я руку целовать не должна. * * * Иногда молчание в комнате — как гром. * * * Нужно научиться (мне) жить любовным настоящим человека, как его любовным прошлым. * * * Триединство: голос, глаза, походка. * * * Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её. * * * Глаза и голос, это слишком много сразу. Поэтому, когда слышу голос, опускаю глаза. * * * Клятвы крылаты. * * * Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь! * * * Я люблю две вещи: Вас — и Любовь. * * * Слушаю не музыку, слушаю свою душу. * * * Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций. * * * Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе). — Единственная любовная трагедия в природе: гроза. * * * Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку. * * * Две возможности биографии человека: по снам, которые он видит сам, и по снам, которые о нем видят другие. * * * Душу я определённо чувствую посредине груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, это она дышет. * * * Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре. * * * Подробность какого-нибудь описания почти всегда в ущерб его точности. * * * Ищут шестого чувства обыкновенно люди, не подозревающие о существовании собственных пяти. * * * Я бы хотела жить на улице и слушать музыку. * * * Если я на тебя смотрю, это не значит, что я тебя вижу! * * * Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно. * * * Любите не меня, а мой мир. * * * Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом. * * * Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет. * * * — «Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней»... (Воображаемое начало речи кошки — мне.) * * * Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают. — Скорее к первым.— Только моё беганье другое — в стихах. * * * Я всё говорю: любовь, любовь. Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил! * * * Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить. * * * От слишком большого и чистого жара сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь к тому, кого не можешь не презирать, от этого — ещё и от другого — неизбежно приходишь к высокомерию,— потом к одиночеству. * * * Мне нужно от Вас: моя свобода к Вам. Мое доверие. — И еще знать, что Вам от этого не смутно. * * * Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами. * * * Моя душа теряет голову. * * * Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу. * * * Все жаворонки нынче — вороны. * * * Язык простонародья как маятник между жрать и срать. * * * — Алексей Александрович! Вы чудесно приняли мой поцелуй! * * * Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,— девочки. И она смотрит — поверх детей — вдаль. * * * Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь. * * * Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил дня ваших именин (17-го июля — сама не вспомнила!) * * * Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко. Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя. * * * Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина. * * * Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой. * * * Есть лирические женские спины. * * * Я дерзка только с теми, от кого завишу. * * * Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять. * * * Когда мужчины меня оставляют в покое, я глубоко невинна. * * * Вы верите в другой мир? Я — да. Но в грозный. Возмездия! В мир, где царствуют Умыслы. В мир, где будут судимы судьи. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликования! Я буду стоять и ликовать. Потому что там будут судить не по платью, которое у всех здесь лучше, чем у меня, и за которое меня в жизни так ненавидели, а по сущности, которая здесь мне мешала заняться платьем. * * * Быть современником — творить своё время, а не отражать его. * * * Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае. * * * Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней. * * * Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой). * * * В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от него страдаем. * * * Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство). * * * Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не мал;.<...> Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда. Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном. * * * Я Вас бесконечно (по линии отвеса, ибо иначе Вы этого принять не можете, не вдоль времени а вглубь не-времени) — бесконечно, Вы мне дали так много: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, Вы мой человеческий дом на земле, сделайте так чтобы Ваша грудная клетка (дорогая!) меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся. * * * Я знаю, что я вам необходима, иначе не были бы мне необходимы — Вы. * * * Мужчины и женщины мне — не равно близки, равно — чужды. Я так же могу сказать: «вы, женщины», как: «вы, мужчины». Говоря: «мы — женщины», всегда немножко преувеличиваю, веселюсь, играю. * * * Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь. * * * Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда. * * * Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. * * * Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги. * * * У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем. * * * Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они — только тень грядущих достоверностей. * * * Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли. * * * Люблю его, как любят лишь никогда не виденных (давно ушедших или тех, кто ещё впереди: идущих за нами), никогда не виденных или никогда не бывших. * * * У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит. (Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!) * * * Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас. * * * Я всегда переводила тело в душу (развоплощала его!), а «физическую» любовь — чтоб её полюбить — возвеличила так, что вдруг от неё ничего не осталось. Погружаясь в неё, её опустошила. Проникая в неё, её вытеснила. * * * Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?! * * * Я не преувеличиваю Вас в своей жизни — Вы легки даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли Вы в моей жизни? В просторах души моей — нет. Но в том возле-души, в каком-то между: небом и землей, душой и телом, в сумеречном, во всем пред-сонном, после-сновиденном, во всем, где «я — не я и лошадь не моя» — там Вы не только есть, но только Вы и есть... * * * Возле Вас я, бедная, чувствую себя оглушенной и будто насквозь промороженной (привороженной). * * * Раньше всё, что я любила, называлось — я, теперь — вы. Но оно всё то же. * * * Желание вглубь: вглубь ночи, вглубь любви. Любовь: провал во времени. * * * Страсть — последняя возможность человеку высказаться, как небо — единственная возможность быть буре. Человек — буря, страсть — небо, её растворяющее. * * * Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь. * * * Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом. * * * Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо? * * * Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь?» Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От руки — до губ — и где же предел? И есть ли предел? Земные дороги коротки. Что из этого выйдет — не знаю. Знаю: большая боль. Иду на страдание. * * * В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!» * * * Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит! * * * Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю. * * * Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас больше всего на свете. Совсем просто. И потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд на пороге Вашей комнаты. * * * Я не прошу, потому что отказ мне, себе считаю чудовищным. На отказ у меня один ответ: молчаливые — градом — слёзы. * * * Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — всё это не имеет никакой цены, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами. * * * Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь. * * * Все мои «никогда» отпадают, как гнилые ветки. * * * Чьи-то локоны запутались в петле.. * * * Я — тень от чьей-то тени... * * * Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я ногами себя дам топтать, чтобы только понять — справиться! * * * То, что Вы называете любовью, я называю у Вас хорошим расположением духа. Чуть Вам плохо (нелады дома, дела, жара) — я уже не существую. * * * Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому... * * * Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно». Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым. * * * Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно. * * * Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно. * * * ... ночью город — опрокинутое небо. * * * Я ненасытная на души. * * * Семья... Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся... Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат... (сын, отец...)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь. * * * Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож? * * * Я любовь узнаю по боли всего тела вдоль. * * * Расстояние: версты, мили… нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли. * * * Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог... * * * Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось. * * * Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь. * * * Наши лучшие слова — интонации. * * * Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам. * * * Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть. * * * Ни один человек, даже самый отрешенный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-нибудь жизни, особенно когда это — невольно. * * * Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены. Мы слишком мало об этом помним. Источник:
|
