Белла Ахмадуллина - Юрию Нагибину

I.Что за погода нынче на дворе?А впрочем, нет мне до погоды дела — и в январе живу, как в сентябре,настойчиво и оголтело.Сентябрь, не отводи твоё крыло,твоё крыло оранжевого цвета.Отсрочь твоё последнее число и подари мне промедленье это.Повремени и не клонись ко сну.Охваченный желанием даренья,как и тогда, транжирь свою казну,побалуй все растущие деревья.Что делалось! Как напряглась трава,чтоб зеленеть с такою полнотою,и дерево, как медная труба,сияло и играло над землею. На палисадники, набитые битком,всё тратилась и тратилась природа,и георгин показывал бутон,и замирал, и ожидал прироста.Испуганных художников толпа на цвет земли смотрела воровато,толпилась, вытирала пот со лба,кричала, что она не виновата: она не затевала кутерьму,и эти краски красные пролиты не ей — и в доказательство тому казала свои бедные палитры.Нет, вы не виноваты. Всё равнообречены менять окраску ветви.Но всё это, что жёлто и красно,что зелено, — пусть здравствует вовеки.Как пачкались, как били по глазам,как нарушались прежние расцветки.И в этом упоении базар всё понижал на яблоки расценки.
II.И мы увиделись. Ты вышел из дверей.Всё кончилось. Всё начиналось снова.До этого не начислялось дней,как накануне рождества Христова.И мы увиделись. И в двери мы вошли.И дома не было за этими дверями.Мы встретились, как старые вожди,с закинутыми головами — от гордости, от знанья, что к чему,от недоверия и напряженья.По твоему челу, по моему челу мелькнуло это тёмное движенье. Мы встретились, как дети поутру,с закинутыми головами — от нежности, готовности к добру и робости перед словами.Сентябрь, сентябрь, во всём твоя вина,ты действовал так слепо и неверно.Свобода равнодушья, ты одна будь проклята и будь благословенна.Счастливы подзащитные твои — в пределах крепости, поставленной тобою,неуязвимые для боли и любви,как мстительно они следят за мною.И мы увиделись. Справлял свои пиры сентябрь, не проявляя недоверья.Но, оценив значительность игры,отпрянули все люди и деревья.
III.

Прозрели мои руки. А глаза —
как руки, стали действенны и жадны.
Обильные возникли голоса
в моей гортани, высохшей от жажды

по новым звукам. Эту суть свою
впервые я осознаю на воле.
Вот так стоишь ты. Так и я стою —
звучащая, открытая для боли.

Сентябрь добавил нашим волосам
оранжевый оттенок увяданья.
Он жить учил нас, как живёт он сам, —
напрягшись для последнего свиданья…

IV.Темнеет наше отдаленье,нарушенное, позади.Как щедро это одаренье меня тобой! Но погоди — любимых так не привечают.О нежности перерасход!Он все пределы превышает.К чему он дальше приведет?Так жемчугами осыпают,и не спасает нас навес,так — музыкою осеняют,так — дождик падает с небес.Так ты протягиваешь руки навстречу моему лицу,и в этом — запахи и звуки, как будто вечером в лесу. Так — головой в траву ложатся,так — держат руки на грудии в небо смотрят. Так — лишаются любимого. Но погоди —сентябрь ответит за растрату и волею календаря еще изведает расплату за то, что крал у октября.И мы причастны к этой краже.Сентябрь, все кончено? Листы уж падают? Но мы-то — краше,но мы надежнее, чем ты.Да, мы немалый шанс имеем не проиграть. И говорю:— Любимый, будь высокомерен и холоден к календарю. Наш праздник им не обозначен.Вне расписания его мы вместе празднуем и плачем на гребне пира своего.Все им предписанные будни как воскресения летят,и музыка играет в бубны,и карты бубнами лежат.Зато как Новый год был жалок.Разлука, будни и беда плясали там. Был воздух жарок,а лед был груб. Но и тогда там елки не было. Там было иное дерево. Оно — сияло и звалось рябина,как в сентябре и быть должно.
V.Сентябрь-чудак и выживать мастак.Быть может, он не разминётся с нами,пока не будет так, не будет так,что мы его покинем сами.И станет он покинутый тобой,и осень обнажит свои прорехи,и мальчики и девочки гурьбой появятся, чтоб собирать орехи.Вот щёлкают и потрошат кусты,репейники приклеивают к платью и говорят: — А что же плачешь ты? —Что плачу я? Что плачу? Наладится такая тишина,как под водой, как под морской водою.И надо жить. У жизни есть одна привычка — жить, что б ни было с тобою.Изображать счастливую чету,и отдышаться в этой жизни мирной,и преступить заветную черту — блаженной тупости. Но ты, мой милый,ты на себя не принимай труда печалиться. Среди зимы и лета,в другие месяцы — нам никогда не испытать оранжевого цвета.Отпразднуем последнюю беду.Рябиновые доломаем ветки.Клянусь тебе двенадцать раз в году:я в сентябре. И буду там вовеки.

Так дурно жить, как я вчера жила, —
в пустом пиру, где все мертвы друг к другу
и пошлости нетрезвая жара
свистит в мозгу по замкнутому кругу.

Чудовищем ручным в чужих домах
нести две влажных черноты в глазницах
и пребывать не сведеньем в умах,
а вожделенной притчей во языцех.

Прощай! Но сколько книг, дерев
нам вверили свою сохранность,
чтоб нашего прощанья гнев
поверг их в смерть и бездыханность.

Прощай! Мы, стало быть, — из них,
кто губит души книг и леса.
Претерпим гибель нас двоих
без жалости и интереса.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.01.2012. Белла Ахмадуллина - Юрию Нагибину
• 30.01.2012. Юрий, Белла, Евгений. Человеческие судьбы писателе
• 28.01.2012. Русский поэт Иван Саввич Никитин
• 15.01.2012. Как Борис Слуцкий разлюбил Сталина и полюбил женщи