Стихи, что переполнены тоской,
бессмысленными кажутся по сути;
Песчинкам тесно быть простым песком,
а волны всё несут и всё несут их:
ни голоса, ни взгляда – ни души,
но в каждой спит оборванная жизнь
и снятся сны – к туманам и к дождям,
несбыточные сны на грани яви.
Уснула здесь,
а пробудилась там –
в отчаяньи:
Господь её оставил…
О, эти вожделенные миры –
как будто от лукавого дары.
Она блуждает в сумраке одна
и ищет след,
засыпанный песками,
и чёрная тяжёлая луна
её пленит и в бездну увлекает,
она идёт, но шепчет, уходя:
такие сны к туманам и к дождям.
Такие сны разгадывать нельзя,
лишь принимать как дань,
как данность свыше,
чтоб ждать
и жить, по лезвию скользя,
и слышать тех, кого уже не слышат…
О, голоса из мира забытья –
глоточек сурьи – древнего питья.
Такие сны – пропущенный урок,
бери – и не пытайся разгадать их,
и не ропщи, что сир и одинок –
утешься тем, что одинок Создатель.
Будь рукописью на его столе,
не собирай сокровищ не земле.
И может быть тогда оно придёт,
осознанное постиженье мига,
и кто-то эту рукопись прочтёт,
и рукопись на полку встанет книгой,
и книгу снимут с полки, уходя,
когда туман сгустится до дождя…
