Галина Ястребова - Бабушка с Улицы
С чего же начинать, как не с главного действующего лица в моей жизни. Бабушка. Человек, которого помнят до сих пор на Улице. После более, чем 20 лет со дня её смерти помнят. Бабушка. Анастасия Алексеевна, которой её имя казалось слишком деревенским и потому она сменила его на Тася. Женщина, которая совершала в своей жизни решительные поступки и не боялась отвечать за них. Была ли моя бабушка одной из легенд Улицы? Несомненно, была. Всё, что связано с бабушкой, имеет налёт тайны. Начиная с даты рождения. Родилась бабушка, тогда Настя Круглова в начале 20 века. Непонятным образом, она сдвинула год своего рождения, став старше на год, чтобы уйтираньше на пенсию и заниматься мной – девочкой, которая не посещала детский сад. Никто не знал, сколько бабушке на самом деле лет. Выглядела она всегда лет на десять моложе и на бестактные вопросы о возрасте не отвечала никогда. Как получалось так, что она сохранила моложавость до последних дней, тоже непонятно. Она, которая осталась сиротой в 12 лет, пережившая две войны, революцию, переезды. Бабушка рассказывала о своих родителях. Отца помнила хуже, потому что он был застрелен случайной пулей в феврале 17-ого, когда помчался в Питер встречать Революцию. Рассказывала, что у них был двухэтажный дом, с садом, со своей сыроварней. Что отец учил не только своих детей, но и крестьянских. Что порол её за проказы. Мама пережила отца на несколько лет. Марфа Сергеевна – моя прабабушка и её сестра Варвара Сергеевна были воспитанницами института благородных девиц в Питере и дочерями погибшего на войне офицера. Сиротами, потому что родни со стороны матери у бабушки не было. В детской памяти остались роскошные материнские волосы и такие же были у тётки, оставшейся навсегда в блокадном Ленинграде. Бабушка помнила, что её мама была мягкой, негромкой, что знала наизусть много стихов. «жили-были слон со слонихой и имели двух детей.». Бабушка помнила детский стишок, который с ней разучивала мама. Этот и ещё про птичку, которая уйдёт из сети. После смерти матери, кроме 12-летней бабушки, остались сестра Зина, брат Федя и ещё двое, которые были совсем маленькими и чьих имён я не помню. Детей разобрали родственники, кого-то, видимо, усыновили. О судьбе младших бабушка не знала ничего, хотя искала какое-то время по архивам. Зина погибла на строительстве Беломоро-Балтийского канала. Обычная, по сути, история семьи. Почти в каждой семье Российской империи кто-то погиб в результате революций и их последствий. Любимый бабушкин брат Федя погиб на Второй Мировой. Последний раз они встретились перед его отправкой на фронт, он закончил школу радистов. Всё. Пропал без вести. Тоже обычная история. Бабушка была в няньках, потом работала на спичечной фабрике. В 16 лет вышла замуж. У нас сохранились фотографии молодой бабушки. Она была удивительно красива. Миниатюрная блондинка с голубыми глазами и с ножкой детского 34 размера. Вышла замуж, по тем временам, удивительно удачно. Потому как муж её служил в Школе военлётов. Был, говоря более современным языком, замполитом. Тогда это называлось, наверное, как-то по-иному. Бабушка рассказывала, что он наряжал её, как куколку, но запрещал танцевать с курсантами на вечеринках. Танцевала она отменно. И что однажды начальник училища специально отправил её мужа с поручением, чтобы она могла вальсировать на празднике. Бабушка родила мальчиков-близнецов, один из которых умер при рождении, а вторым был мой дядя Юра, переживший подростком блокаду в Ленинграде, работавший на оборонном заводе и погибший в мирное время, не дожив до пятидесяти. Бабушка бросила своего мужа, сбежав к моему деду-цыгану, механику передвижной кинобудки. Звучит смешно. Она, бабушка, познакомила первого мужа со своей подругой, чтобы тому было не так обидно. Они общались, став старыми, эта странная компания. Мы даже ездили в ним гости, в город О-ра-ни-ен-ба-ум, бывший Ломоносов, в конце семидесятых, уже прошлого века. Помню худого старика, его полную жену и красивые беседки города и раков, которых продавали с лотка поштучно. Своего деда я видела один раз в жизни. Бабушка не любила говорить о нём. От него нам достался смуглый цвет кожи и зелёно-карие глаза. От него мне досталась моя мама. Бабушка не любила рассказывать и о войне. Было трудно. Старший сын остался с тёткой в Ленинграде. Получилось так. Второй ребёнок, родившийся незадолго до начала войны. Чужой мальчик, которого она подобрала и который жил с ней до тех пор, пока не нашёлся его отец. Отец мальчика, предлагавший бабушке стать его женой. Она ждала своего. Свой несколько лет после окончания войны и вернувшись, повёл себя так, что ничего не оставалось, как выставить прочь из квартиры и из своей жизни. Больше мужчин в жизни бабушки не было. Успехом у сильного пола она пользовалась небывалым. Когда мы выводили бабушку на улицу, дышать воздухом, после двух инсультов, то через некоторое время с ней рядом на скамеечке сидел старичок и они беседовали. До своего последнего дня бабушка не выходила на улицу в прохладную погоду без, сдвинутого набок, берета. Как изящно он смотрелся на её пышных, серебристого цвета, волосах. Она была модницей и щеголихой. Всегда. Любила украшения и духи. Тем не менее, остаток жизни бабушка была одинока. Без мужчины. Только с нами, со мной. Почему бабушку или, как говорили все Тасю, можно считать легендарной персоной? Всё просто. Её знали все. Дверь бабушкиной квартиры никогда не закрывалась на ключ и тот, кому нужно мог открыть дверь и зайти, предварительно слегка постучав, обозначив свой приход. Бабушка выслушивала, если к ней приходили за этим. Двумя словами могла распутать запутанную ситуацию. Показывала, как вязать и вышивать. У меня хранится лет уже 30, связанная ею для меня шаль. Вышивала гладью, крестиком, мережкой. Мы с мамой не выучили, к сожалению бабушкину науку. Моей гиперактивной маме это казалось скучным, а мне старорежимным и ненужным. Запомнили кое-что, по мелочам. К бабушке приходили смотреть телевизор соседи, когда у них появился первый в доме аппарат. Это я знаю по маминым рассказам. Дядя Юра ездил летом работать на целину и на заработанные деньги купил в дом телевизор. Бабушка понимала всё и всех. Одного она не умела – прощать. Обижалась она редко. Причина должна была быть очень серьёзной. Но, если человек сподличал или предал, то бабушка вычёркивала его из жизни навсегда. Жили на Улице пара человек, с которыми бабушка не разговаривала и не здоровалась. Это было характеристикой: тот, с которым Тася не здоровается. Можно было не продолжать. Все понимали, что человек ненадёжный. Бабушка любила кино. Старалась смотреть новые фильмы и ходить на встречи с заезжими актёрами. У неё был абонемент в библиотеку. Почему-то в памяти осталось, как бабушка, в очередной раз, перечитывает «Овод». Что находила она для себя в этой книге? Не спросить. Многого не спросить. А могла бы. Мы не понимаем насколько важны те, кто рядом с нами. Не в состоянии оценить их по достоинству, когда мы юны и самонадеянны. Мы спешим жить, стремимся вперёд. Хотим набить своих шишек и наступить на свои личные грабли. Кто слушает советов взрослых? Хоронили бабушку всей Улицей. Я не была на похоронах. Дочки были совсем малы, младшей не было и полугода. Прибаливали. Февраль – холодный месяц. Бабушка не хотела умереть зимой, быть положенной в мёрзлую землю. Говорила об этом как-будто знала. Она много чего знала. Оглядываясь назад, я вижу, что почти всё из того, что говорила она, бабушка Тася, оказалось истиной. Уличные легенды недолговечны. Они живут пока живы очевидцы события. Бабушкины сверстники все ушли. Остались мои ровесники и наши родители. Память жива. Нет, нет, да и придётся к слову: бабушка Тася говорила или Тася была права. Забудется. Забывается всё. Так и должно быть. Не столь значительна и улица моя, которую я считаю моей, но живу давно на других. Не столь значительны персонажи Улицы. И бабушек таких много на разных улицах, в разных городах и странах. «Кому нужна эта улица! Она обыкновенная.»- сказали мои домашние, когда я поделилась с ними своими планами. По ней ходят разные люди. Интересные и совсем нет, добрые и не очень. Улица – маленький макет мира. По этой улице ходила и моя бабушка. По этой улице иногда топают её праправнуки. Всё хорошо. Мы пишем легенды сами. © Copyright: Дмитрий Краев Рэм, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
