Гражданская лирика на Стихире
Семён Кац
От самого древнего Слова
До новых растущих имён
Гражданственность снова и снова -
Средь нерукотворых икон,
Спасающих от святотатства,
От подлых врагов, что не счесть,
Духовность, Соборность и Братство,
Достоинство, Совесть и Честь.
С народом её повенчали,
Фату заменив на крыла,
Все беды его и печали
Она на себя приняла.
***
Игорь Белкин
Побег в прошлое
http://www.stihi.ru/2011/04/17/119
Строю камышовый плотик,
поплыву потом на нём
к воскресенью от субботы,
дальше, дальше – день за днём –
мимо плавных перекатов
и порогов озорных,
бьющих рыцарей по латам
и по рёбрам – остальных.
А во время перекуров
буду вспоминать, не хмурясь,
аиста на колесе
и гагаканье гусей
на далёкой сонной речке,
и конягу без уздечки,
трогающего губой
хлеб ржаной, само собой.
Суслик столбиком в пшенице,
жаворонок, летний зной,
и никто не суетится,
день-то нынче выходной!
Бабы хлЕбы выпекают,
печь – громада в пол избы,
да иконка никакая
для защиты от судьбы...
А камыш легко сечётся,
правда, руки режет чуть,
ну, да боль для флотоводца –
мелочь жизни, а не суть!
Вязка к вязке, лыко в строку,
плот готов – и на волну –
плыть заиленной протокой
в позабытую страну.
Там и солнце горячее,
там и воздух сладковат,
там отлавливал в ручье я
беспокойных пескарят;
там без рога изобилий
быстро протекали дни,
там в ходу рогатки были,
но по ласточкам – ни-ни...
«»»»»»»»»»»»»»»»»
Вместе с чёрными стрижами
я лечу за миражами
в дальний край, где жил и рос
в окруженьи диких роз.
Розы – птицы, розы – звери,
люди с грузом суеверий,
прячущие в закрома
колкость слова и ума.
Это – чтобы просто выжить,
ростом выглядеть пониже,
красной кровью не журча
на рубаху палача.
Для примера: у соседа
сын домой пришёл с Победой,
что-то произнёс не так –
и исчез, хоть брал рейхстаг...
Фиолетово и тихо
в поле зацвела гречиха
к вящей радости пчелы –
расстоянье – в две стрелы.
Сократилось время лёта,
полнятся нектаром соты,
самосад смакует дед-
пасечник, сто лет в обед.
Я там был, макал горбушку
в очарованную кружку,
мёдом насыщался так...
Эх, да что там – брать рейхстаг!
Там – сраженье, здесь – работа,
много съел, ещё охота,
и никто не смотрит в рот,
кто чего и чем жуёт...
По закату дым кизячный,
вензель в небе многозначный –
ловят комаров стрижи,
вот такие миражи...
В палисаднике шиповник,
пусть он розам и не рОвня,
но зато колюч и мил
аж до боли, чёрт возьми...
***
Ян Бруштейн
Муся
http://www.stihi.ru/2011/07/29/8265
маме
Из ада везли по хрустящему льду
Дрожащую девочку Мусю...
Я к этому берегу снова приду
Теряясь, и плача, и труся.
Полуторка тяжко ползла, как могла,
Набита людьми, как сельдями,
И девочка Муся почти умерла,
Укрыта ковром с лебедями.
А там, где мой город сроднился с бедой,
Где были прохожие редки,
Еще не знакомый, такой молодой,
Отец выходил из разведки.
Над Ладогой небо пропахло войной,
Но враг, завывающий тонко,
Не мог ничегошеньки сделать с одной
Едва не погибшей девчонкой...
Встречали, и грели на том берегу,
И голод казался не страшен,
И Муся глотала – сказать не могу,
Какую чудесную кашу.
***
Игорь Гонохов
Сердце отца
http://www.stihi.ru/2010/01/27/8280
Нёс я утром, перед новым годом,
фильм в кармане. Основная роль
в фильме отдана не Джорджу Клуни
и не Джонни Деппу... Просто сердцу,
сердцу моего отца. В то утро
я встречался с кардиохирургом.
Чёрно-белый фильм, ему понятный,
долго врач смотрел на мониторе.
Подозвал второго. За окном
медленно светало. И на небе
синий дым из труб столбом высоким
в ясное пространство уходил.
«Операция не даст эффекта» -
мне сказал один. Тогда спросил я
что-то о прогнозах. «Никаких.
Всё, как Бог захочет» – был ответ.
Наконец я кабинет покинул.
Чистые, холодные цвета
клиники казались саркофагом,
где лежал бесчувственный покой.
Так врачам я и не отдал деньги,
припасённые, как благодарность.
Мне не жалко было. Не хотелось
нарушать эстетику событий.
(Деньги не входили в сей пейзаж).
Я спустился, снял бахилы, вышел.
Воздух обжигал. «Лендровер» чей-то
всеми четырьмя в сугробе вмёрз.
Храм полуразрушенный за сквером
в инее стоял. На ветках, рядом,
сойки наслаждались первым солнцем...
Розовел на дальних крышах снег...
Я вздохнул и огляделся. Память
об отце (как мы ходили к речке),
мысли о грядущем и догадки
всё слилось в единой точке – здесь!
Понял я, что жизнь - не протяжённость.
От меня ничто неотделимо.
Смерти ждать не надо, смерть со мною,
как предновогодний этот город,
где я нёс, обратно возвращаясь,
фильм в кармане, где перед театром
ёлка в золотых шарах стояла,
а вокруг шумела детвора...
25 января 2010
***
Амирам Григоров
На ввод войск в Баку 20. 01. 90
http://www.stihi.ru/2011/01/20/8050
Кто не был стражем брату своему?
Звенели стёкла, тюфяки и миски,
Летели вниз, и город был в дыму,
В плену звериной черни исламистской,
По Гоголя, по Двадцати шести
Текла толпа восточного народа
Громя наш город, и тогда, прости
Их целью был грабёж, а не свобода.
Ты зря решишь: «народ свободный сам
Спешил разбить советские оковы»
А мы тогда вопили к небесам,
Как шум погрома двинулся с Торговой:
«Россия, где ты, спишь ли ты теперь,
Среди болот, великая такая
Россия, где ты, слышишь, бьются в дверь
И во дворе засовы отмыкают,
Тут женский крик, тут смертный стон, страна,
Вставай Россия, выходи из комы,
Ведь улица моя обагрена
Невинной кровью всех моих знакомых»
Пришла Россия, всё-таки пришла,
На мощных танках северная сила,
В краю магнолий, нефти и тепла,
Россия заплатила. Заплатила
Своими сыновьями навсегда,
Забытыми, ославленными ныне,
Над ними – одинокая звезда,
И русский светлый дождь идёт над ними,
А мы живём, а мы – наоборот,
Стареем потихоньку и седеем,
А из Баку всё слышен каждый год
Постыдный вой над ямами злодеев.
Бакинская трагедия http://www.x-libri.ru/elib/shirn000/00000073.htm
Воспоминания русских Бакинцев: http://www.dpni.org/articles/lenta_novo/163/
Рассказы очевидцев:
Владимир Туаев http://www.sumgait.info/baku/tuaev.htm
Карен Арутюнян http://www.sumgait.info/baku/karen-harutyunyan.htm
***
Виктор Коврижных
ПИСЬМО ИЗ ДЕРЕВНИ
http://www.stihi.ru/2010/05/01/1613
Здравствуй, Митрич! Как жив, как здоров?
А у нас мирно топятся бани.
Правда, нонче у нас колорадских жуков,
как рекламы на телеэкране.
Кум намедни спроворил поленницу дров,
сватья впрок наварила варенья.
День рожденье коровы отметил Петров,-
пили с пятницы по воскресенье.
У Натальи Юшкевич стащили гуся -
третий месяц милиция ищет!
Васька Соболь на днях изловил карася -
пять кило потянул карасище!
Помнишь Катьку-кулачку? Не баба, а -бык!
Пять коров, восемь хряков в коморе,
две кобылы и мерин, и - новый мужик!-
Есть батрачить кому на подворье!
Коля-гвоздик на Пасху упился да так -
люди мёртвым его посчитали!
Возложили во гроб и отпел местный дьяк,
и уже выносить его стали...
А напротив сосед самогонку хлестал.
Ну и запах донёсся... И следом
Коля-гвоздик из гроба немедля восстал
и пошёл похмеляться к соседу!..
Самогон у соседа, что буйный поэт.
Чёрт стакан навернёт и - в отрубе!
Вот такой самогонище держит весь свет,
а не бомбы, компьютер и рубль!
Новый мэр у нас. Парень не прост.
Я зову его Толей-квадратным.
Чуть не так - отчехвостит и в гриву, и в хвост,
хоть и числит себя в демократах.
Впрочем, делает много:"пожарку" открыл,
строит мост и сажает деревья.
Мило нынче у нас, будто ангел побыл,
стала лучшей в районе деревня!
Речка наша, как прежде, впадает в Иню
и, как прежде, в черёмухах берег.
И народ наш грядущему молится дню,
и правительству Путина верит.
Вот и все новостя! Как там шурина зять?
Как завод ваш? Налоги не душат?
Коли встретишь Чубайса, скажи что он ****ь,
пусть в деревне у нас свет не тушит.
***
Игорь Колыма
Не молись за меня
(Сорокиной Н.С., моей родной сестре)
http://www.stihi.ru/2012/02/17/5789
Не молись за меня, не усердствуй, не стоит
Малевать мне звезду на небесном холсте,
Я ведь счастлив не звёздною жизнью, а тою,
Что дана мне в полнейшей своей простоте.
Той, в которой не чтутся ни знаки, ни метки.
Так и ты не гадай на судьбину мою.
Вот иду и, снимая с берёзовых веток,
С наслаждением снежную мякоть жую.
Может, мало ещё, что я в жизни проведал,
Может, трудно постичь мне её глубину,
Но когда надо мною такое вот небо,
Что до всех философских течений уму?
Что ему до пророчеств и всяких заветов,
До событий, текущих своей чередой,
Если вижу несущихся с горочки деток
На санях, и один, самый маленький, – мой.
И смотрю, как искрятся счастливые лица,
Как малыш мой упал и поднялся, и пусть
Он по жизни пока ничего не боится,
И поэтому я ничего не боюсь.
Не молись за меня, разрываясь на части
И усталое сердце своё теребя.
Если ты не поймёшь, сколь немногим я счастлив,
То, мой ангел, я сам помолюсь за тебя.
***
Алекс Рудов
в прошлом веке
http://www.stihi.ru/2011/07/31/133
я умер сразу, в прошлом веке, когда мы ротой шли в атаку,
в глазах застыли сини-реки, и только капли на рубаху
ложились с гильзами и сохли, и сохли рек небесных капли.
я умер сразу, выжить мог ли? "не мог" ответили мне сабли -
ты был не красный и не белый, не черный, даже не зеленый,
когда твое худое тело настиг и поломал каленый
металл. наивных и красивых -всех генералы обманули.
я мог бы выжить? вновь спросил я? "не мог" ответили мне пули.
ты просто тот, кому от века проложен путь с земли на небо,
что даже старый, мудрый лекарь не подошел. кусая стебель,
он просто посмотрел на реки, на облака, глотая капли
дождя, вздохнул о человеке, что шёл под пули и на сабли.
и рассмотрев звезду на небе, добавил дождевой воды
в остатки спирта. тонкий стебель был тоже слишком молодым,
когда его сорвали в поле из под копыт идущих лав -
он умер сразу. выжить мог ли? "не мог" ответил голос трав.
***
Евгений Староверов
Шовинизм
http://www.stihi.ru/2011/11/26/2397
Скрывать не стану, я не идеал,
Христианин во мне весьма условен.
Был бит, но щёк, увы, не подставлял,
Близнец - не козерог, не робкий овен.
В своих этапах тяги к божеству
Был шовинистом в лапах ксенофобий.
Детей Есфирь не допускал к родству,
Бранил ислам, сломав с ним сотни копий.
Я пел расизм, как светоч в царстве тьмы,
Неполноценность возведя в доктрину.
Рычал свои наивные псалмы
Перед бездушным пальцем стеарина.
Старел геоид, вместе с ним и я
Старел и рос, умнел, лелея тупость.
Листалась в небе книга бытия,
Кончался мир, цвели порок и глупость.
Пришло сознанье смрада тех доктрин,
Что расставляют расовые сети,
А вместе с ним усмешка карты Green,
Как аусвайс рожденья на планете.
За тьму веков ужели не дошло?
Вам, козлоногим детищам сатира,
Что ваш апломб на камни унесло,
А кровь одна: ТОГО, ЧТО ПРАВИТ МИРОМ!
Мы помним всё: баталии и смерть,
Татарский полк, рубившийся с монголом,
Как украинец с эстом шли на смерть
На поле брани Старого Оскола.
Мы помним, как раздав долги людству,
Упал, разорван вражеской гранатой,
Багратиони в битве за Москву,
Грузинский князь, за мир, так было надо.
А где-то там, на Северной Двине,
Сын иудея (хоть бы и казаха),
Смеясь в усы межрасовой войне,
Поморский эпос возносил Пейсахов.
Ревели бури, утро, вечер, мрак,
Катилось солнце в мир рыжебородо.
Мешались кровь, подвижник и дурак,
Варился дух Единого народа,
Что просто пашет, варит сталь и борщ,
Его бандура - это те же гусли.
И греют сердце из рассветных рощ
«Шумел камыш», «Летіли дикі гуси».
***
Скрывать не стану, я не идеал,
Христианин во мне, конечно, росский.
Но я несу на божий пьедестал
Всех планетарных мыслей отголоски.
И я ору, подставив ветру рот,
Душа в себе остатки липкой дряни:
- Здесь на земле единственный народ,
До самой бездны! Тот народ - ЗЕМЛЯНЕ!
***
Ефим Шаулов
Без вести пропавший...
моим родителям*
посвящается
http://www.stihi.ru/2008/05/08/3642
Двадцати с лишним лет растворившись в войне,
Словно дым... в 41-ом...с июньским рассветом,
Сообщеньем..."пропал"... он вернулся к жене
И навеки застыл...довоенным портретом.
Был недолгим их рай: как рассвет...как закат...
Счастье рухнуло вмиг под разрывы снарядов...
Нет страшнее: пропавший бесследно солдат...
Без могилы его... для молитв и обрядов...
Как он встретил последний губительный миг?
Где и как умирал? О чём думал при этом?
Много лет на отцовский взираю я лик,
Что застыл на стене...довоенным портретом.
* На фото мои родители в день свадьбы
_____________8-го декабря 1940-го года.
Иван Шепета
Все они останутся на льдине
п р и т ч а
http://www.stihi.ru/2012/01/29/4150
В городе, где мат торчит в заборе,
кладбище и храм посередине,
каждую весну уносит в море
рыбаков, поймавшихся на льдине.
И, когда качает телевышку,
власти призывают всех к порядку.
Но... зубатку ловят на мормышку,
а столоначальников – на взятку.
Сколько их, безбашенных, поймалось,
сколько не поднялось их по борту,
где весною – морось, морось, морось,
а зимою – ветер... всюду – в морду!
В час призывов проступает калька
то с хурала, то с корейской хунты,
где зимою скользко, очень скользко,
а весною – выборы и бунты.
2.
Очень крупно, если не вдаваться
в мелочи,
то климат здешний – скверный.
Гололед. Две тысячи двенадцать.
Классицизм. Эпоха «Путин 1-й».
Утверждают всякие пророки,
что недолго ждать осталось миру:
будет в установленные сроки
темное возмездие Нибиру!
И в ушко игольное не влезть им,
не протиснуть собственной гордыни,
мастерам отката, липкой лести...
Все они останутся на льдине.
Владивосток,
30.01.2012
© Copyright: Семён Кац, 2012
Свидетельство о публикации №11205069280
Другие статьи в литературном дневнике:
