Христос без Церкви?

Валерий Новоскольцев: литературный дневник

Сергей Смирнов, Русская народная линия.


Вне Церкви и без Церкви невозможна христианская жизнь. Так говорят святые отцы Церкви, прожившие жизнь во Христе. Но во все времена были люди, которые считая себя христианами, утверждали, что с Иисусом Христом можно общаться и без посредников.


«...некоторые уклонились в пустословие, желая быть законоучителями, но не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают» (1 Тим.2, 5-7).


В наше же время, так называемые христиане, кроме убеждённости в общении с Христом напрямую, показывают ещё немалое невежество. И делают это с потрясающим упорством.


Но сначала разделим христиан на два типа. Условно, конечно. В связи с этим две реальные истории. Про нас...


1. Две женщины о чём-то спорили на кухне. Тему уже не помню. Наконец одна выдвинула такие аргументы, что отвечать было уже нечего. Тогда вторая, помолчав, подняла глаза вверх, заметила цветок и сказала: «Зато у тебя цветок засох»!


2. Играем мы в обеденный перерыв в шахматы. Рядом с нами стоит наш товарищ и комментирует игру. Он кандидат в мастера по шахматам, ему с нами, понятно, играть неинтересно. Но удержаться от колкостей не может: «Ну кто так ходит? Ну баранЫ»!


Мой соперник несколько раз предлагал тому не мешать, но бесполезно. Заходит ещё один наш товарищ, который, впрочем, знает, что конь ходит буквой «Г». Найдя свежие уши, наш кандидат в мастера комментирует игру уже ему.


Мой соперник возмущается: «Да что ты ему-то объясняешь? Он же вообще в шахматах ничего не понимает!»


Теперь уже тому пришла пора возмутиться: «Что? Это я в шахматах ничего не понимаю? Да я может, больше всех вас в шахматах понимаю!» Пауза, потом тихо продолжает: «Вот только играть не умею».


Такое быстрое признание своей несостоятельности я, наверное, и не встречал больше. Как же можно не уважать человека, способного признать, что он неправ?


Чаще всего мы видим другое. Убеждённый в своей правоте не признаёт ни авторитетов, ни аргументированных доводов. Признать свою неправоту??


Мужик что бык: втемяшится


В башку какая блажь -


Колом ее оттудова


Не выбьешь: упираются,


Всяк на своем стоит!


Есть у меня подозрение, что большинство из нас относится к первому типу, возможно, подавляющее большинство. Могу даже привести аргумент. Почему православными в России считают себя около 80%, а воцерковлённых православных христиан около 5%? И вот эти 75% считают, что им Церковь не нужна. Или нужна, но изредка. Ребёнка покрестить, крестным ходом пройтись на Пасху, или водички набрать на Крещение. Покойника отпеть. А ещё зачем?


Моя знакомая так говорила: «Я потому не хожу в церковь, что там нужно стоять на коленях, а я не могу». И тут уже ей как не объясняй, хоть кол на голове теши, она уже нашла причину.


Тысячи христиан оставили после себя свидетельства своего пути к Христу. Церковь Христова обладает огромным опытом предостережения христиан от заблуждений.


Есть в православии духовный спецназ, - святые отцы. Прожив жизнь по Евангелию и оставив свои труды, они нам показывают, как изменить себя к лучшему, в первую очередь. Изменив себя, получив какой-никакой, но личный опыт, легче будет общаться с другими людьми.


Но разве может человек, у которого «Бог в душе», признать, что он чего-то не понимает, что только Церковь может научить его, как нужно читать Евангелие, как бороться со своими грехами (недостатками), как жить по Христовым заповедям?


Про таких писал священномученик Иларион: «Церковь для них как бы враг, слышать дурное о котором всегда так приятно грешному человеку. Это свойство гордого и себялюбивого человека: обо всём он рассуждает смело и самоуверенно, хотя в сущности не понимает того, что утверждает. Особенно ясно обнаруживается это в вопросах веры».


В вопросах веры номинальные христиане имеют такую ярую убеждённость в своей правоте, что диву даёшься. Это как та женщина, которая была уверена в том, что Христос даст нужный ответ ей, если она откроет наугад Евангелие. Вроде как, прямой канал со Христом.


Открыла Евангелие первый раз, читает: «Иуда шед удавися».


Открыла второй раз: «И ты иди и делай такожде».


Признать себя несведущим в вопросах веры, признать себя «рабом неключимым»? Не каждый может такое понести. Поэтому легче проповедовать другим, чем исправлять свои собственные недостатки. А если человек, сам ещё не знающий, как исправить свои недостатки, как избавиться от своих страстей, не обращающийся к Церкви Христовой, начинает учить других, то получится примерно такая проповедь:


«Мы - Христовы рыболовы,


В глубине плывут стада,


Братья, все ли вы готовы,


Бросить в море невода?»


Человек, убеждённый в своей правоте, не желающий слушать Церковь Христову, подвергается опасности обольщения. Один судит о Церкви и святых отцах с точки зрения здравого смысла. Своего, конечно, который образовался от чтения антицерковных СМИ. Другой, прочитав Евангелие, начинает сам его толковать. Ведь понятно, что прав то он, а не те христиане, которые всю свою жизнь выправляли по Евангелию. Третий напрямую спрашивает Христа и тут же получает ответ. Только от кого?


Был некий Валент, которому явился диавол в виде Христа с демонами в образе ангелов. И Валент ему поклонился. Сказав потом братии: «Я не имею нужды в приобщении: сегодня я видел Христа». Тогда святые отцы, связав его цепями, в течение года вылечили его, истребив его гордость молитвами, разнообразным унижением и суровой жизнью, как говорится, противное врачуя противным. Но Валенту повезло, что он был в монастыре, братия его за год вылечила от гордости. И это пал подвижник, уже имевший опыт монашеской жизни! А на что надеются те, которые даже понятия не имеют, что такое духовная жизнь?


Церковь - это место роста. Воцерковлённый человек хотя бы знает свои грехи, а раз знает, то пытается исправить себя. Христианин, который заходит в церковь 2-3 раза в год о своих грехах может даже и не подозревать. Один считает, что он сосуд Божественной благодати. Другой, что он «сосуд, исполненный смрада и мерзости». Первые уже находятся в опасном состоянии, и только Церковь Христова может научить заблуждающихся видеть свои грехи.


Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет про прельщённого афонского монаха, который молился восторженной, мечтательной молитвой: «При продолжении беседы говорю ему: «смотри, старец! будешь жить в Петербурге, - никак не квартируй в верхнем этаже; квартируй непременно в нижнем. Отчего так? - возразил Афонец. «От «того, - отвечал я,- что если вздумается ангелам, внезапно восхитить тебя, перенести из Петербурга на Афон, и они понесут из верхняго этажа, да уронят, то только ушибешься. «Представь себе,- отвечал Афонец, - сколько уже раз, когда я стоял на молитве, приходила мне живая мысль, что ангелы восхитят меня, и поставят на Афоне»!


Здесь удивительно то, что прельщённый монах прислушался к советам другого человека. Видимо, он всё же был немало образован в духовной жизни.


Пример нашего времени:


К священнику пришёл некий молодой человек. И стал рассказывать, что он мало спит, мало ест, много молится, делает каждый день по 1000 поклонов и.т.д. Священник оказался человеком опытным, он не стал отговаривать молодого человека от таких подвигов. Наоборот, он попросил и за него, грешного положить 3 поклона. Через 2 недели приходит к нему несостоявшийся подвижник и говорит: «Что Вы со мной сделали? Я стал много спать, хочу всё время есть, делаю только 3 поклона, ибо сил у меня на большее нет». Вот только тогда священник объяснил, что большие подвиги удаются от самочиния, ибо враг человеческий не только не вредит, но и помогает. Дабы уверить «подвижника» в том, что он движется к святости и ввергнуть того в обольщение и гордость. А получив благословение на 3 поклона от обычного священника, молодой человек разом потерял такую способность к подвижничеству.


Христиане, находящиеся в Церкви, но не слушающие или не знающие ещё рекомендации Церкви, попадают в такие истории. А что сказать о тех, кто находится «выше Церкви», у кого «прямая связь с Богом», которые веря своим ощущениям, самоуверенно считают, что уж они то разберутся, где Бог, а где демоны.


Архимандрит Рафаил (Карелин) пишет о судьбе человека, отошедшего от Церкви: «Для меня судьба Левана Багдинова* является страшным примером. Этот человек решил использовать для помощи людям оккультные силы. Он соприкоснулся с демоническим миром, и этот мир сжег его, как свою добычу, в невидимом пламени. Этот мир оторвал его от Церкви и в то же время обольщал образами добра, к которому он всю жизнь стремился.


Его смерть еще раз подтвердила, что истина хранится только в Церкви, что вне ее - вечная тьма, подобная космической ночи; что всякая иная «духовность» делает душу жертвой темных сил.


Леван не понял, что такое благодать Божия, он надеялся на собственные силы. Сатана может явиться ангелом света. Вне благодати Божией, вне Церкви невозможно разгадать, каков настоящий облик незнакомца, манящего душу к себе».


Такая страшная история...


Вот такой диапазон духовного состояния человека, от «засохшего цветка» до подчинения демонским силам. На какой степени религиозности, или на какой степени воцерковлённости находится каждый из нас? Только в Церкви Христовой можно найти ответ на этот вопрос. Церковь даёт силу познать свои немощи.


*Судьба Левана


Архимандрит Рафаил (Карелин)


Одним из моих друзей в юности был Леван Багдинов, мой ровесник. Он резко отличался от окружавших меня людей. Главной чертой его характера была сострадательность: чужое горе он принимал как свое и часто мучительно искал средства, чтобы помочь людям. Он пережил тяжелое детство. Отца взяли на фронт, семья голодала. Десятилетним ребенком он уже зарабатывал деньги для своей семьи. Мать пекла какие-то пышки, и он продавал их раненым во дворе больницы, превращенной в госпиталь. Среди них были разные люди. Одни жалели ребенка, другие, пользуясь беспомощностью мальчика, обижали его: отнимали испеченный хлеб, от которого зависело пропитание семьи, при этом некоторые как бы в насмешку говорили: "Приходи завтра, я заплачу тебе",- а другие еще возмущались: "Мы кровь за тебя проливали на фронте, а ты от нас денег хочешь!". В таких случаях он приносил домой только слезы. Несколько раз его ловила, как преступника, милиция. Он вспоминал: "Приведет меня милиционер в участок с таким видом, как будто поймал опасного бандита, затем отберут все, что у меня было, да еще побьют, за что - сами не понимают, так, для порядка".


Часто ложился он голодным, ходил в разорванной обуви. Но бедность и несправедливость людей не озлобили его. Когда отец вернулся с фронта, он, окончив школу, поступил в институт. И здесь он отличался своим характером среди сверстников. Его постоянно мучил вопрос: почему люди делают зло друг другу, кто ожесточил их сердца? В то же время он вовсе не был каким-то "отшельником" в миру или мизантропом: у него было много друзей, он занимался спортом и участвовал в физкультурных парадах. Он отличался большой физической силой, мог подтягиваться на турнике на одной руке. Не раз вмешивался в уличные драки, чтобы защитить слабого. Он был духовным сыном протоиерея, впоследствии митрополита, Романоза (Петриашвили), который очень любил его. Впоследствии владыка Романоз рассказывал мне, как познакомился с Леваном. Он увидел в Сионском соборе юношу, который стоял в углу и внимательно наблюдал за всем, что происходило в храме. Кончилась служба. Затем отец Романоз, который в тот день был дежурным священником, повенчал супружескую пару, покрестил нескольких детей, а тот все стоит, молча смотрит на него. Протоиерей Романоз сам был отзывчивым человеком, он подумал: может, у этого юноши какое-то горе и он стесняется обратиться к нему. Он спросил об этом юношу. Тот в ответ как-то странно улыбнулся, так, что священник подумал: наверное, у него какая-то психическая болезнь; но после нескольких минут разговора с ним он уже упрекал себя, что допустил такую мысль. Леван спрашивал у него: "Как мне помочь людям, вокруг меня столько страданий; вот, маленький ребенок у моего друга смертельно болен, я стоял и молился за него". Отец Романоз сказал: "Приходи ко мне, и мы каждый день будем служить молебен об этом ребенке". Так началось их духовное сближение. Меня удивило, что, когда мы с Леваном приходили к протоиерею Романозу, он говорил с ним, как будто с равным себе, как беседуют между собой старые друзья. Надо сказать, что Леван постоянно носил с собой маленький, похожий на медальон образ Спасителя, сделанный на эмали. Он часто вынимал этот образ, смотрел на него, как будто о чем-то спрашивал. Он был очень добр к своим друзьям. В трудные минуты своей жизни я чувствовал, что он ближе ко мне, чем мои родственники. Он был необычайно щедр, хотя мало что имел. Однажды нищий мальчишка попросил у него милостыню. А он, увидев, что тот босой и дрожит от холода, тут же снял с себя туфли и отдал ребенку.


В то время в школе ввели новый предмет, называемый трудоведением, и Леван решил поступить в школу педагогом. Преподавание предмета - это было для него внешним, главное - он хотел учить детей добру. До этого я знал, что он ищет общения с ворами и наркоманами, как бы вдохновленный идеей исправить их. Но затем наступило то, что было для меня неожиданным, непонятным и страшным. Он встретился с человеком, который занимался экстрасенсорикой, и тот уверил его, что научит, как исцелять больных. Затем Леван начал изучать учения индийских йогов по совету этого экстрасенса и вскоре соскользнул к тем методам, которые христианство называет оккультизмом. Он говорил об этом протоиерею Романозу. Тот ответил: "Помнишь, как мы молились об исцелении ребенка, а я вижу, что ты скоро захочешь сам исцелять меня".


Я принял священный сан и вскоре посетил своего старого друга. Он встретил меня радушно, но я чувствовал, что между нами возникло какое-то напряжение, как невидимая стена. Он показал мне книгу отзывов, где было написано, скольким людям он помог через экстрасенсорику. Он взял мою руку и сказал: "Что ты ощущаешь?". Я действительно почувствовал, будто ток проходит в мое тело, точно небольшие электрические заряды шли от прикосновения его пальца. Я стал объяснять ему, что это опасная и неизвестная нам сила. Он внимательно слушал меня, но ничего не ответил. Он рассказал мне, что наш общий знакомый Лева Саакян, который впоследствии заведовал кафедрой философии в Ереване, стал верующим после тяжелого духовного кризиса. У него были сильные головные боли, подозревали, что это рак мозга. "Я постарался вылечить его",- рассказывал Багдинов. Беседуя с ним, я почувствовал и другое. Он работал в школе с детьми. В ту пору дружба со священником могла послужить причиной серьезных неприятностей. Он не был трусом, но, видимо, считал, что мое присутствие у него может повредить его делу. Он не говорил мне этого, но иногда невысказанная мысль звучит между словами. Уходя от него, я сказал, что моя жизнь сложилась так, что я вряд ли смогу часто видеться с ним. Очевидно, мои слова сняли какой-то камень с его души. Затем я слышал от своих знакомых, что к нему домой ходят наркоманы, пьяницы, уличные дети; он беседует с ними и помогает им как может. Я узнал, что своим лечением биотоками он начал зарабатывать значительные средства, но раздавал их людям.


Прошло несколько лет. Однажды я встретился с его сестрой, и она сказала мне: "Леван ищет вас, он лежит больной, он просит, чтобы вы навестили его". Я тотчас пришел к своему бывшему другу и увидел его лежащим в постели: это был живой мертвец; у него выпали волосы, щеки ввалились, шея казалась тонким стебельком, на котором качается голова; только огромные черные глаза по-прежнему горели огнем, как бы свидетельствуя, что он еще жив. У него был рак. Болезнь быстро прогрессировала, она буквально выедала его внутренности. Леван знал, что умирает. Он стал просить меня, чтобы я помолился о нем. Я долго сидел у него. На мой вопрос: "Причастился ли ты?" - он сказал вместо ответа: "Они приходили ко мне". Я спросил: "Кто - они?". Он ответил: "Йоги". Когда я уходил, его сестра вышла меня проводить и сказала: "Прошу вас, приходите к нему чаще, ему будет легче. При этой болезни человек испытывает страшные боли". В то время я служил в Сухуми. Когда я приехал в Тбилиси в следующий раз, моя мать сказала, что Леван умер. Она несколько раз навещала его. Моя мать говорила: "Когда я в первый раз увидела его лежащего в постели, бледного как смерть, я не могла сказать ему ни одного слова, даже поздороваться, а стала плакать. Он увидел это и сам заплакал. Он обнял меня, и мы вместе молча плакали. Потом он поцеловал мою руку и поблагодарил за то, что я пришла навестить его. Я заходила еще несколько раз и всегда уходила от него в слезах. Из объявления в газете я узнала, что он умер. Уже не было времени сообщить тебе об этом. Я пошла на погребение попрощаться с ним и увидела много народа, особенно молодых людей, которые стояли во дворе и на широкой веранде. Я подумала: это те люди, о которых болела его душа, которым он старался помочь, наверно, в этой толпе стоят бывшие воры и наркоманы. Как бы ни сложилась их жизнь, они будут вспоминать Левана - человека, который искренне желал им добра. Видя, что я одета в траур, некоторые спрашивали меня: "Вы, наверно, его родственница?". Я отвечала: "Нет, он друг моего сына"".


Для меня судьба Левана Багдинова является страшным примером. Этот человек решил использовать для помощи людям оккультные силы. Он соприкоснулся с демоническим миром, и этот мир сжег его, как свою добычу, в невидимом пламени. Этот мир оторвал его от Церкви и в то же время обольщал образами добра, к которому он всю жизнь стремился. Не знаю, сознавал ли он, что целительство йогов и приемы экстрасенсов - это то, что называется белой магией. В черной магии человек осуществляет свою связь с демоническим миром для греховных целей; здесь он сознает, что служит злу, и идет в ад с открытыми глазами. А белая магия более коварна: демон, скрывая свое лицо, говорит человеку о новых возможностях и способах делать добро людям, о таинственной силе, которой может овладеть человек, о древней мудрости, которая лежит в забвенье, как клад, зарытый в земле,- нужно знать только место, чтобы добыть сокровище и раздать людям. Леван отошел от Церкви и тем самым стал игрушкой в руках тех невидимых существ, которых оккультисты называют архонтами, эонами, духами звезд и планет, повелителями астрала и так далее, а мы, христиане,- демонами.


Во время последнего нашего свидания с ним я чувствовал, что он ищет от меня чего-то, и в то же время я стесняю его, словно мое присутствие давит на него, и он сам не понимает, что с ним происходит. Я помню, как при прощании со мной он сказал сестре: "Открой шкаф и дай книгу Иоанна Кронштадтского"; это был его последний подарок мне. Но я предпочел бы, чтобы он умер с этой книгой на груди. Его смерть еще раз подтвердила, что истина хранится только в Церкви, что вне ее - вечная тьма, подобная космической ночи; что всякая иная "духовность" делает душу жертвой темных сил.


Леван не понял, что такое благодать Божия, он надеялся на собственные силы. Сатана может явиться ангелом света. Вне благодати Божией, вне Церкви невозможно разгадать, каков настоящий облик незнакомца, манящего душу к себе. Сатана лишил его Церкви, уверил в силе собственного целительства, а затем, как бы в насмешку, сжег его на медленном огне мучительной болезни.


Глава из книги архимандрита Рафаила (Карелина)
"На пути из времени в вечность. Воспоминания"




Другие статьи в литературном дневнике: