- Новенький?
- Угу.
- Дневной, увлажняющий?
- Нет, ночной, питательный, от морщин.
- Дорогой?
- Да, недешевый.
- Вижу, - вздохнула темно-коричневая баночка. - Приятно познакомиться, я - сыворотка. Два раза в год, курс тридцать дней, только на ночь. Есть пипетка- дозатор.
- Ух, ты! - выдохнул крем и сверкнул перламутровым боком.
В ванной комнате бывает светло только когда заходит хозяйка, но сегодня она забыла закрыть дверь.
- Подружимся. Такие как мы задерживаются подольше.
- Да заткнетесь вы наконец?! - кто-то грозно проворчал рядом. - Мне завтра вставать рано.
- Это тональник, - тихо заметила сыворотка, - его раза на три осталось, вот и нервничает.
- Да, действительно, друзья, давайте спать, завтра тяжелый день, - вмешалась в разговор пудреница.
- Она здесь главная, - шепотом пояснила сыворотка крему, - всё знает, потому что хозяйка берет ее с собой и кладет в сумку. Есть сменный блок - всех нас переживет.
- Завтра же пятница, друзья, столица веселится! Что день грядущий нам готовит?! – бодрым голосом пропел тонизирующий лосьон.
У него был такой состав, что он никогда не унывал.
- Как пятница? - взвизгнул тональный крем. - Уже?
- Да, друг мой, - участливо заметила пудра, - скажу вам больше: я слышала разговор хозяйки по телефону - завтра идем в ночной клуб.
- Всё, мне конец! - обморочно пошатнулся своими остатками тональник. - Она меня всего изведет. Класть будет слоями, не втирая. Морщины будет мной замазывать.
- Может, еще обойдется? - утешал его легкий утренний флюид против сухости кожи.
- В конце концов, не вам одному плохо. Если пойдет в ночной клуб, значит нам хана, - донесся через закрытую дверцу ящика могучий бас восковых полосок.
- И мне... - вздохнул скраб для тела.
- Хватит галдеть! Если завтра в ночной клуб, то надо собраться с силами, - сказал блеск для губ "Бриллиантовое соблазнение". - Там музыка орет, накурено. У меня потом всю неделю колпачок раскалывается.
Все притихли, каждый думал о своем. А потом раздался всхлип. Потом еще и еще - плакала большая синяя зубная щетка. Розовая соседка, поменьше ростом, утешала ее:
- Тихо-тихо, ну что ты? Может, он еще вернется, если не к хозяйке, то за тобой.
- Нет-нет, уже два месяца прошло, он бросил, бросил меня!
- Но она же тебя не выкидывает, значит, есть надежда.
- Не пудрите щетке мозги! Будто вы не помните, как на наших глазах полгода дезодорант твердый высыхал, - ввернул кто-то между прочим.
- Ой, не вспоминайте! Какое было время, как все начиналось: каждую ночь розы в ванной лежали, хозяйка светилась от счастья, косметикой пользовалась умеренно, спать ложилась вовремя, а когда смотрелась в мое зеркальце всегда улыбалась, - грустно добавила пудреница.
- А что они вытворяли, когда душ вместе принимали! Мне мочалка рассказывала... - начала было расческа.
- Это уже слишком, - перебила ее заколка, - нельзя верить этим сплетницам с подмоченной репутацией.
Тут опять все замолчали, но новенький изнывал от любопытства.
- А что дальше-то было? - как можно тише спросил он.
- Я точно не знаю, - ответила сыворотка, - меня здесь тогда еще не было, но говорят - случилось что-то очень нехорошее. Сначала они долго ругались, хозяйка сильно плакала, потом он забрал все свои вещи, только дезодорант забыл, и ушел. А она все плакала и плакала, день за днем. Баночки, тюбики, флакончики совсем запылились, а у одной масочки даже срок годности вышел. Как-то вечером хозяйка залезла в ванную, закрыла шторку и... В общем, мочалки болтали - она себе что-то с руками сделать хотела, но вовремя опомнилась.
- Какой ужас!
- И не говорите! Теперь вот - и этот пропал. С виду такой приличный был, брился каждый день. Все волнуются, переживают за хозяйку. Вдруг она опять сегодня напьется, полночи простоит над унитазом, ляжет не умывшись, про меня забудет, про вас и не вспомнит. Утром будет плакать, долго стоять под душем, а потом начнет мазаться всем подряд.
В ванной, как всегда неожиданно, зажегся свет. Хозяйка подошла к зеркалу, долго всматривалась в свое отражение, потом что-то прошептала, улыбнувшись отражению и новенькому (во всяком случае, он утверждал, что и ему тоже). Потом женщина использовала тест на беременность, под тихий всеобщий вздох выбросила синюю зубную щетку и, выключив свет, вышла.
Через семь месяцев в ванной комнате - на полках и в ящиках - не было свободного места, но ее обитатели чувствовали себя прекрасно. «В тесноте, да не в обиде», - поговаривали они, ночами напролет перешептываясь с присыпками, детскими пенками, шампунями и мылом, вкусно пахнущим ромашкой.
