ясновельможная

Десять жизней в одну собирать под отеческим кровом,
кто горбатится, кто бьёт баклуши, кому - пополам...
У кого Запорожец ржавеет в пространстве дворовом,
и кого Мерседес обращается медленно в хлам.
Кто себе голова, ну, а кто-то ни рыба, ни мясо,
что поделать, мой свет, избегая тюрьмы и сумы,
кто-то слишком окреп, не согнулся, а просто сломался,
кто-то гибкий, что глист, повторял - вот такие уж мы,
размножаясь в неволе, жену побивая по пьяни,
не со зла, просто так, потому, что порядок такой...
Не смотрите обидчиво, ясновельможная пани,
мне совсем не хотелось нарушить Ваш сон и покой,
беспокоить рассказами и зажигать ретивое.
Что Вам десять чужих, если Вы недовольны своей...
Если в нашем дворе почему-то не встретились двое,
и листву тополя отряхают напрасно с ветвей.
Это всё не про нас - на десятой ломается всякий,
коммуналки пусты, все разъехались, двор опустел,
тополя в пустоту подают бесполезные знаки,
завывают коты, ошалев от неправедных дел.
Кто там пан, кто пропал, сколько жизней похерено всуе,
кто пошлёт, ну а кто через губы процедит - пся крев...
И не нужно гадать - а кому я стихи адресую,
и не нужно прощать, и прощенья просить, присмирев
на минуту одну... Смаковать дорогущие вина,
из окошка глядеть на друзей и подруг свысока...
Сколько жизней ещё... всё равно прожита половина,
или больше... А может, последняя даже... Пускай,
пусть последняя, что ж... Всё равно не накоплено злата,
ни кола, ни двора. Самомнение переборов,
возвращаюсь туда, где пятёрку просил до зарплаты,
в мой дворовый мирок, под уютный отеческий кров.