Марья

Стал клубочек маленьким – с гулькину головку,
Долго нитка тянется, на разрыв...
Невзлюбили сношеньку гордые золовки,
Зашептались в горнице, рот прикрыв.

– Ишь, какие очи... Голуб'ы да тихоньки...
Так цветёт у озера сон-трава...
И пока мы, д'урищи, хаханьки да хиханьки –
У меньшого братика кругом голова!

– Брат Иван не пьёт-не ест, всё очелья дарит,
К празднику из города ей привёз ларец...
Только и без этого краше нету Марьи,
Шла, змея, лебёдушкой под венец.

– А всего приданого – только три рубашки,
Да цветной узорчатый поясок.
И на что позарился братец наш Ивашка?
Жизнь теперь под горку-то колесом...

Враз её спровадили. В деле подсобила
Теребень кабацкая за винцо.
Старшая за Марьюшкой крепко дверь закрыла,
Низко плат надвинула, скрыв лицо.

Марья прясть искусница! Братец, чуть не плача,
Взял клубок оставленный:
                          – К ней сведи! 
Непростой клубочек тот: через ямы скачет,
Днём и ночью светится впереди.

На пути встречаются кручи да овраги,
Топи да брусничники, синие леса...
Сёстры в тех чащобинах – чёрные коряги.
Не простила Марья их, чудная краса.

Нить на совесть спрядена... Держит путь Ивашка.
Коротко ли, долго ли, век ли, два...
А всего приданого было три рубашки,
Да в лесу у озера сон-трава...