Баллада о глине

Колдовал старик над глиной:
Разминал, месил и комкал,
Долгим днем и ночью длинной
Размышляя о потомках:

Кто из них продолжить сможет
Дело жизни уходящей?
И звучал один и тот же
В голове мотив зудящий:

Тот – болтлив, тот – без азарта,
Те – для дел больших не годны.
Грош цена им всем сегодня,
И другой не будет завтра.

А в его ладонях глина,
Как податливое тело.
И решил слепить он сына
По своим задумкам смелым:

Чтобы стал он, как мечталось,
Сплавом крепости и воли,
Не уступчивым на жалость,
Не страдающим от боли.

Вот слепил себе он парня,
Жизнь вдохнул в него и силу,
И представить трудно было,
Что из глины он гончарной.

Руки, ноги – все для дела,
Великаньи грудь и плечи!
Лишь один изъян у тела –
Нет души в нем человечьей.

Да и как слепить такое,
Ведь никто не видел душу.
И решил старик: пустое!
Это замысел не рушит,

А для дела облегченье
От помощника такого:
Он любые порученья
Выполняет с полуслова,

Спать на хочет, есть не просит,
Валуны крошит руками,
Бранных слов не произносит
И вообще молчит как камень.

Только вдруг старик заметил,
Что у парня взгляд особый:
Он следит за ним со злобой.
Точно зверь, попавший в сети.

Кто бы знал, какие страсти
Тлеют в этом истукане!
Не случилось бы несчастья,
Если он буянить станет.

Рассудил старик толково:
Уничтожить парня нужно,
Нет греха в том никакого,
Ведь из глины он бездушной.

Подгадав удачно время,
Размахнувшись что есть силы,
Дело рук своих разбил он,
Кетменем ударив в темя…

Черепков гора курится,
Расстилая след над полем.
А над ней кружится птица,
Окликая: Голем! Голем!