Ну... Че Гевара говорил, что молчание это - продолжение спора. Иисус две тысячи лет назад учил возлюбить ближнего и не возжелать его жены. Будда ещё раньше учил доверять, но проверять. Мудрые вещи с годами, даже став штампами, остаются мудрыми. И хамство остаётся хамством и в эпоху развитого социализма, и в перестройку, и в лихие девяностые, и теперь. Времена меняются, мы меняемся вместе с ними, но моральные ценности не теряют своей актуальности.
Мне не интересно общение с хамами, хочешь - читай, хочешь - пиши, пойми одно - ты, лично - ты перестал быть мне интересен как собеседник. И не только как собеседник, а вообще. Есть желание - пиши и дальше свои комсомольские морали вперемежку с трамвайной лирикой. Возможно у тебя избыток времени или энергии. Пойми одно - я с тобой не общаюсь. Ты, как и любимый тобой ЭсЭсЭсЭр остался для меня в прошлом.
Удачи.

Нестор Иванович   26.06.2018 22:25   Заявить о нарушении

Рамка:

Пыльная улица. Покосившиеся домишки. Зажопинск... Двое в сомбреро прохаживаются друг на против друга на расстоянии прицельной дальности плюс один шаг. Сквозь прищур целят друг в друга холодными глазами. Ходят. Туда-сюда, пять шагов в одну сторону поперек улицы, пять - в другую: ну точно псы обнюхивают друг друга. И тут, вытащив сигару из жестко очерченного рта, и сплюнув в пыль, один из них, Нестор, говорит второму, грубо, сипловато гнусавя, как бы продавливая многократно повторенные, и оттого стертые, как пупок у проститутки, слова через бетон луженой глотки:

- Молчание - это продолжение спора. Я не спорю с тобой, потому что люблю, ведь так учил нас, бярезовых буратин, Иисус.

- Будда (и его Иисус тоже любил) научил меня сначала долго смотреть, и учить-ся, а только потом открывать рот, но я не поверил ему. Проверяю.

- Я где-то слышал, что мудрые вещи с годами, даже став штампами, остаются мудрыми, но что это значит, я не понимаю, и не пойму наверное, просто так сказал, для весу.

- И знаешь, когда я, писатель буквами, поливаю дерьмом историю своей Родины, я поступаю, конечно же, полностью по христианскому милосердию, умиротворению буддизма, и всякой иной дряни, которую только найду, но только, не дай-то Бох, не по ненавистной лично мне логике. Также поступаю я с любовью по таким специальными либеральными ценностями, которые позволяют расчеловечивать по моему желанию всё, на что только не упадет мой взгляд, полный чувства собственной важности.

- И нет, это не хамство. Это, как видно из вышеизложенного, высшая ценность. И, кроме того, я ведь больше ценю форму, чем содержание. Иными словами, если я говорю, что не существует столбов, выше пяти метров, значит, так оно и есть. Я сказал.

- Я понимаю, что я при этом, в твоих глазах, сильно похож на раджу из индийской сказки про золото и черепки, но душа моя так стяжает мир поливания дерьмом своей Родины и так тоскует по хрусту французской булки, хотя мне совершенно очевидно, что в мире хруста французской булки я - не гегемон, а денщик, и всякое чмо - шудра на Троне Вождя - может меня, хоть уволить, хоть возраст пенсионный поднять до уровня старше, чем я проживу, а может изнасиловать моих дочерей, а меня - убить, и ему за это ничего не будет, как гегемону; душа моя так этого стяжает, что не могу я терпеть: стою на горе черепков, и вою: "Еще!!!", в мазохистком своем порыве высвечивая... (нужное подставить - откуда это в тебе?).
Второй же, имя ему Оиллио, а имя его со времен скифов полностью известно было как Оиллио Шапсудай, что значит в приблизительном переводе на усеченный современный - "Мудро Различающий", ответствовал тем, что грустно покачал головой, повернулся и растворился в бездонной дали, от даже видимой глубины которой начинала кружиться Несторова голова, а в ней начинало кружиться бессмысленное, ёрнической такой скороговоркой, голоском тонким и ехидным: "Лучше колымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме, лучше колымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме". И только оставшаяся Несторова Суть тихо радовалась, глядя как ее глупый Интерфейс, выданный ей при рождении, только что ознакомился с ещё одним незатейливым квестом. В башке же его, полной гула и колоколов, сквозь которые ясно звучали рифы Дин Рида постепенно проявлялись постулаты:

- Все столбы разные.

- Ясность представления о предмете и уместность своих реакций - это важно.

- Как я - так и ко мне.

И тут в общежитии покачнувшегося Несторова мироздания скакнули голоса наперебой:

- Что Вы меня обижаете?! - пискнуло Несторово чувство собственной важности, но тут же потонуло в гуле и колоколах.

- Я безупречен, именно я безупречен в своём понимании, а какие-то там, простите, Непонятные, это, если разобраться, ни о чём. Но тут я, конечно, забыл одну из тех Простых Вещей, которые знают все с детства, но просто забывают: Путь из Непонятного в Нехорошее так короток и болезнен, что лучше уж направлять свою Понималку на прояснение Непонятного - начало сквозь гул проклевываться что-то Свое.

- Нестор, твоё утверждение о столбах, оно Пустое, потому что живёт среди Убеждений. Вместо того, чтобы биться головой о Стену Пустого, попробуй осознать свои Истинные Мотивы, ты увидишь, что тобой движет Личная Яркость, Чувство Собственной Важности и Личная Крутизна, но все они - суть дети Глубинной Серости, Беспомощности, Бессилия и Одиночества, а эти, в свою очередь, гагтунгровы слуги - с любовью пояснил Нестору Живущий.

- Ой, что-то скушно весьма всё это. Столбы, дети, мотивы, мне то что до этого? - зевнула Несторова Личная Яркость, прочно сидящая на его шее с тех пор, как её туда заботливо посадили.

- Интересно... - только и успела пискнуть его Суть, тут же оборванная Змеем Профанации: - Неинтересно!..

- Да, Нестор, я вижу, что интересно, но помочь себе Увидеть можешь только ты сам - грустно сказал Зрелый.

- Что всё сам, да сам: а рассказать, пояснить всё про столбы, да посокращаться в ответ на моё Пустое, что, слабо? - распетушилось Несторово Праздное Любопытство.

Гул и колокола тем временем стихали, и на их месте появлялось нечто Свое, и какая-то Сосущая Пустота, как после преодоления непомерных трудностей на маршруте, или как после отдыха в горах приезжаешь в город. Но ясно было одно: что-то ушло, что-то важное ушло, и больше не вернется. И Нестор, раб божий - Нестор, буддистский цитатор Нестор - зарыдал, открыто и мощно, с раскаянием в своем хамстве к великой Истории и к ЕЕ ЛЮДЯМ, что в общем-то в традиции и значит - принять страдание. Рыдал он долго и безутешно, но постепенно рыдания стихли, прошла интеграция субличностей, расколы души залечены были, и на место их пришел искомый буддистский покой, и милосердие к оболганной им Родине пролилось из его глаз новой, безудержной волной; волной очищающей, и это был - катарсис. Так и лежал он, а слезы текли, наполняя душу его Смирением и Пониманием. И тогда встал Он, теперь уже - Он, Гаутама, Иисус Нестор, и знал теперь он с абсолютной, ледяной прозрачностью, что ему делать и как. И точно совершенно знал он, что никогда в жизни не напишет он больше ни слова о большой и хорошей волшебной стране, где человек труда был - Человек, а у его, Нестора, детей - было бы будущее.

Конец рамки.

Примечание: содержание рамки - художественное произведение, любые совпадения имен, прозвищ и событий - случайны.

Прощай.

Оиллио   27.06.2018 21:49   Заявить о нарушении

Старик, извини... Ты напрасно бил по клавишам. Не общаюсь я с хамами. Пару замечаний сделал - и забыл. Если хочешь извиниться - будь краток. Не хочешь - побереги личное время. Купи игрушечную железную дорогу, целый вагон этих дорог, построй игрушечный БАМ, запусти игрушечный паровозик. В этом будет хоть какой-то смысл.


Нестор Иванович   27.06.2018 22:12   Заявить о нарушении