Не умаляя достоинств поэтического соперника Игоря (творчество ЛК очень понравилось формальными приёмами и смелостью формулировок), я отмечу полное соответствие личности стихам. Быть может, это примитивный аргумент, но если зритель видит в текстах краски(колорит), композицию, тщательную (осмысленную детализацию), контрапункты и градиенты, физически ощущает запахи и фактуры, а потом обнаруживает, что автор - художник и скульптор, то возникает доверие к слову и уважение к мировоззрению поэта. Лукшт отличается всё же "лица необщим выраженьем" - и именно в ЗРИМОСТИ (прошу прощения за неологизм) его образов и ПЛАСТИЧЕСКОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ его строк. Мне понравилось, быть может, своё впечатление при знакомстве с поэзией ИЛ: я словно присутствую при создании произведения. Человек как бы вникает в суть предмета (явления), постигает его или воосоздаёт; неторопливый, скрупулёзный процесс передаётся вот этими его глаголами, прилагательными - всё рядами, градацией, напластаванием, будто пишется темперой или маслом ... Замечания критика о цикле "ремёсла" были интересными, но критик мыслит категориями поэзии (литературоведения), а Игорь, видимо, категориями другого поля (импрессионистской живописи, например). Спасибо за интересную встречу программе. Элина Герман.
Элина Герман – 13.11.2017 в 09:14
Мне кажется, что Елена Пестерева просто не удосужилась поглубже вникнуть в стихи Игоря Лукшта. И это капризное "не могу себя заставить читать" - извините, мадам, Вы позиционируете себя критиком, а это предполагает умение почувствовать и понять даже далекую от Ваших эстетических установок поэзию. Да это труд, и нелегкий. Я встретилась со стихами Игоря на портале "Что хочет автор" - я там судья поэтических конкурсов. И стихотворение "Плотники" меня поразило своей силой и глубиной
.
Уже название – Плотники – адресует не только к ремеслу, но и к Новому Завету. Хочешь, не хочешь, а вспомнишь плотника Иосифа. В Священных книгах нет ни одного слова, написанного впустую. И если над колыбелью Спасителя склонился плотник, то склонимся и мы с вами перед теми, кто преобразует живую плоть деревьев в материальную основу жизни человека – его Дом.
И оттолкнувшись от названия, мы входим в плотные, крепко сбитые стихи. Поначалу кажется, что неуклюже сбиты – не кружевная столярная работа.
Строфа к строфе, словно бревнышко к бревнышку – от хруста и горечи, от пыли дорожной – к грядущему расставанию. Здесь каждую фразу хочется пережить опять и опять: «Обезлюдела даль», - значит, окончилось деловитое муравьиное движение на дальних полях, вот уже собрали урожай, скосили травы, ушли из-под осенних небес под крышу. Это не выписанная в любовных подробностях некрасовская деревня, здесь больше эха и простора, отстранения, о-странения. Уже пора в путь, вот и сквозит холодок, вот и церкви на холмах загорелись свечами. Последние штрихи, чтобы доделать, отойти и полюбоваться.
И вот тут уже, когда мастера отошли в сторону, остыли от каждодневной работы, построенный дом вторично вырастает в уме – осознанностью сотворенного, неспешным ростом от фундамента до крыши. И словно дом, вырастает перед нами стихотворение.
Сознательно ли автор меняет самый строй своей речи: от обычной, земной, чуть грубоватой – к былинной, распевной, метафоричной и древней речи волхвов и сказителей. И весна волоока. И леса – не строят, не приколачивают – городят. И воздевают к небесам топоры рабы и жрецы. Потому что ритуал. Потому что – действо. И глаголы в этом действе обретают свое древнее содержание: щепа извергается из тела дерева, и щебечут фуганки, и проступают проемы дверей – вершится магия воплощения…. И вдруг оказывается, что строится не просто дом, а корабль. Оттого ли, что доски упруго ходят под ногами? Оттого ли, что поля волнуются зелено-золотым морем? Оттого ли, что мастера рыбами ныряют в звездные небеса темных прудов?… Оттого ли, что вдруг вынырнул из подсознания карнавальный Корабль Дураков Иеронима Босха?
И населяют этот корабль чудаки-мастера. Они, словно арки небесного свода, возводят над собой шатры стропил. И метафора растет – от Дома к Кораблю, от Корабля к Миру, воплощенному заново вот этими темными мозолистыми руками.
А вот и кульминация стихотворения: вбирающая в себя и язык мастеров, и речь сказителя, складывающая их в авторскую, мирообразующую метафору:
И плывём в облаках, как скрипучий Корабль Чудаков,
В небе птицы летят, плещут радуги, блещут зарницы,
А по тропам бегут среди ив, по бархоткам лугов
Ребятишки и псы, задирая весёлые лица…
Это ведь не только Дом и Корабль плывут в облаках, это вся земля – иже с ним, и мы наклоняемся глядя в лица детей и зверей, и сами смотрим снизу вверх на самих себя, превзошедших и создающих!
Вообще в этом стихотворении все первозданно и даже искусная звукопись представляется не ухищрениями автора, а свойством речи, строфы, стиха:
«Щебетали фуганки свои шебутные напевы,
В пересверках стамес проcтупали проёмы дверей»
Такие стихи надо читать и перечитывать во всех поколениях. В них основы нашего бытия, в них крылья наших душ, в них единение и осознания Человека и Мира….
Надежда Коган – 13.11.2017 в 08:31