Эклога = Татьяна Бориневич, Татьяна Бориневич = Эклога
Если спросить старожилов Стихиры, кто был здесь законодателем мод 7-8 лет назад, вам могут назвать разные варианты, списки будут включать в себя, возможно, не один десяток имён, но одно наверняка будет в каждом.
Почему Татьяна Бориневич? И у меня тоже есть несколько вариантов ответов. Но к чему они, если речь идёт о настоящем поэте.
Татьяна Бориневич http://www.stihi.ru/avtor/1008. Родилась 14 февраля 1963 года. Живёт в Москве. Выпустила 2 книги стихов. Публиковалась во всевозможных поэтических альманахах и сборниках, литературных журналах.
ЧЕТВЕРГОВОЕ
http://www.stihi.ru/2000/10/03-137
В лучах весенних, от гардин
Пыль, видишь Маша, кружится?
Ах, Маша, где мой кринолин?
Где лиф с брабантским кружевом?
Вечор был в голове туман,
И нынче как нетрезвая...
Ах. Боже мой, опять роман
Остался неразрезанным!
А говорят, там так свежо
Описан быт Калигулы...
На Пасху из лицея Жорж
Приедет на каникулы.
Сегодня к маме, на погост.
И рандеву с Корейшею...
Ах, Маша, нарушаю пост,
И мысли лезут грешные.
Все настоящее внутри,
Снаружи,- это куклино.
Ведь нынче же четверг, Мари!
А яйца-то хоть куплены?
Ах, в моде краска для яиц
Цвет Вспышки Электрической!
Ну эти "Мюр и Мерилиз"
Уж слишком эксцентричные!
А мы покрасим шелухой
Накопленною, луковой,
Откроем двери широко!..
А яйца-то хоть куплены?
Ведь их отпустят по домам
Наверно на полмесяца!...
Нет, я о Жорже..."O!Maman!
Вы прямо мне как сверстница!"
Сев за предпраздничный обед
Помолится по – скорому.
"А будет ли кузина Кэт?",-
И покосится в сторону.
Ах, я с ума сошла совсем -
Зеленым розу вышила!
Все ем горстями седуксен
Как будто это вишенки.
ЧЁРНАЯ СМОРОДИНА
http://www.stihi.ru/2003/07/03-371
Дед красную смородину сажает,-
Купил за рубль на Киевском вокзале.
Три года жадно жаждет урожая...
"Ну, как же так! Они же мне сказали!.."
А вместо ягод цвета Первомая,
К июлю антрацитные висели.
Обиды старика не понимая,
Ты говорил, что чёрные вкуснее.
Не осознал, что портит сущность сада,
Ну, словно сказку анекдот скабрёзный,
Такая вот дешёвая неправда,
Никчёмное такое пустобрёхство.
С тех пор (вот чушь! из-за кустов ледащих!)
Легла меж вами горькая прореха.
Ты становился п о с т о р о н н е й, дальше...
На похороны так и не приехал.
Есть дочь, - ты никогда её не видел.
Есть мать, - но вы общаетесь всё меньше
И даже есть нечитанный Овидий.
Для соблазненья нелюбимых женщин.
Ротвейлер твой за беспородной сукой
Рванул, презрев и "Chappie" и медали.
Незваным гостем ужас в горло стукнул
Но затаился около миндалин.
Бес, что в ребре, паскудно рожи корчит,
И не пускает, не пускает в церковь.
А в подъязычье набегает горечь,
Как будто ешь грейпфрутовую цедру.
ИСЧЕЗАЮТ ДРУЗЬЯ И ЗНАКОМЫЕ
http://www.stihi.ru/2004/08/26-502
Мы покоряем пространство и время….
(из народной советской песни)
- Исчезают друзья и знакомые. Впопыхах.
Или медленно. Как растёт коралловый риф.
И пространство - з а б р е ш и т. Не то, что начнёт брехать,
Но запомнит сквозные абрисы. Креатив,
Так похожий на ментовской, когда мелом труп,
Аккуратно обводят, снижая пафос беды.
Только белый контур, конечно, потом сотрут.
Ну а нам оставаться в зиянье нелепых дыр…
Вот со временем проще: неясен его предел,
И потом иллюзия: «можно всё повторить».
Ну, подумаешь, стал седым соседский эрдель,
Тот, который щенком нассал у твоей двери...
…До свиданья…Пошёл. Что-то начало мне плохеть…
- В добрый час! - , отвечаю, зажав журавля в руках…
На часах застыли стрелки в свальном грехе.
А в стене дыра…Надо каменщика искать.
3, 1415926535
http://www.stihi.ru/2003/09/10-413
Елене Кантор
У числа - мышиная внешность.
А название - пирсинг писком.
Что за блажь в сентябре кромешном,
Мне в цифири как Марс неблизкой?
Но штурмую её нулями.
И пытаюсь её настроить,
Сокращая и округляя,
До понятной троицы-тройки.
Так вот Буонаротти мрамор
Рассекал, извлекая сущность.
Так вот некий мудак упрямый
Перевёл Онегина в суржик.
Я, Господь, не к тому, что сердит
Заумь цифры. А так…Поплакать…
Дай способность мозгу и сердцу
Отличить поцелуй от кляпа.
НЕЛЕТАЛЬНОСТЬ
http://www.stihi.ru/2002/07/23-330
Я, оглохнув, умру. Как представлю, - когда-нибудь, где-то,
Стоны сонной луны утоляет созвучия дар,
Чтобы лысый мудак, одержимый идеей вендетты,
Над моею сонатой, замыслив резню, зарыдал.
Я, ослепнув, умру. Ведь гекзаметра дивную крепость,
Не возьму, не построю. Мне малые формы важны,-
Не смогу сочинить золотой героический эпос,
Про того, кто пытался косить от троянской войны.
Я, конечно умру, вырвав сердце по-данковски быстро,
Словно панк-филантроп, осветив на мгновение зло.
Или может когда, весь огонь разбазарю до искры,
Бог натравит на печень мою алкогольных орлов.
Столько в душу плевали, что стала нечистой и рваной.
Отмывала, чинила. Остались и пятна. И швы.
Никогда не бывает смертельной душевная рана.
Нелетальность не сплюнешь как косточку вишни. Увы.
1+2+3+5=11копеек. РАЗГОВОР С СЫНОМ
http://www.stihi.ru/2001/09/12-111
Висит в пространстве планета - беспомощный мяч в авоське.
Над ней пятичлен, а в центре - орудий пыточных сон.
Ты видишь? Ползут мохнато, щупальца из колосьев.
Придушено лентой солнце. Лучи как сигналы SOS.
А кстати, знаешь, авоська-это такая сумка,
Сплетённая из верёвок по принципу макраме.
Взгляни на эти копейки, - одиннадцать будет в сумме.
Давай же устроим экскурс в страну разбитых химер.
Всего лишь одну копейку стоила газировка.
Её проглотишь, и будто в желудке пляшут ежи.
В носу щекотно. И слезы... Ты весело так зарёван.
Ну, в общем, необъяснимо. И жутко хочется жить.
Коробка спичек - копейка. Снежок тогда первый падал.
И первая сигарета. И завуч в школьном дворе.
«Все девочки носят косы, а ты распустила патлы!
Русалка! Нет хуже. Шлюха! Без шапки! Эх! В ноябре...»
А как начищали двушку! Песком. До светлого блеска.
За гривенник, выдавая старухе полуслепой.
Мороженым торговала она. Ах, если бы... Если б
Вернуться! Да только поздно. Лишь- свечку за упокой.
Еще две копейки стоил один звонок телефонный.
Я гнусно орала в трубку: «Не нужно мне больше встреч!
Червивых ромашек с клумбы! Я чай не люблю с лимоном!»
А всё потому, что мальчик был ростом мне ниже плеч.
И снова о газировке. Она бывала с сиропом.
Но это за три копейки. В слегка помытый стакан.
Удар кулаком. И хрюкнет пронзительно и сурово
Смешной автомат железный. Недвижимый истукан.
Цена трамвайных билетов была такою же точно.
Я ехала до конечной. А дальше-наоборот.
Так мой организм боролся с микробами рифм и строчек.
Гриппозной температурой боролся. Не поборол.
Метро-пятачок. И вот ты, в каком-то волшебном царстве!
Старалась побольше света подземного нацедить.
Впитать лжеампир плебейский, по-рабски почти старалась.
Мне нравился пафос станций. Особенно кольцевых.
Я рубль пятьдесят давала за яркую побрякушку,
Сработанною цыганом из стёртого пятака...
Я тупо смотрю на бляшки, где солнечный диск придушен,
К серпу и молоту снова не хочется привыкать.
Так выкинуть или спрятать? Дилеммой глупой томлюсь я.
Ты слушаешь? Вижу. Скучно. Я чувствую, – ты устал.
В какой же фонтан мне бросить четыре монетки тусклых,
Вернуться в страну и время, твоею сверстницей стать?
ТРОЙКА
http://www.stihi.ru/2003/04/16-316
Из слов, слегка поросших лебедой,
И взглядов, мягкий панцирь мне размывших,
Вынянчивать вселенскую любовь,-
Прекрасный тренажёр сердечной мышцы.
Знать: Божья тварь,- не сапиенс-примат.
Дана мне вера, чтобы как знакомых,
За чистую монету принимать,
Придуманные кем-то аксиомы.
Надеждой льстить себя. Её питать
Недорого. И сил уйдёт немного.
А, оплошав, остаться при понтах.
Но полагаться всё-таки на Бога.
Он ценит тройку. Благость, блеск и блеф.
Уж по дорогам дураки расселись…
Как леностью души не заболеть?
Как не сорваться в ****ство с фарисейством?
МЫСЛИ В ЧАСОВНЕ НА ДЕРЕВЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ
http://www.stihi.ru/2001/08/21-61
«Отче наш...», сбиваясь, буркну я,
Потому как всё. Цейтнот.
Моя исповедь сумбурная
Кого хочешь, отшатнёт.
Меж ключиц нательным крестиком
Затаился паучок.
Только есть ещё и реверсы-
Вдруг кого-то привлечёт.
Пробирает до надкостницы,
И трезвит как нашатырь,
Запах яблок непородистых,
Сладкий привкус нищеты.
Так уж вышло, что бубенчики
Мне милей колоколов,
Но в часовенке бревенчатой,
Мне становится светло.
Зелена листва пока ещё,
Да уже крадётся ржа.
А на деревенском кладбище
Всюду мальчики лежат.
В одинаково коричневой,
Не сырой совсем земле.
С одинаковым количеством
Влёт, взахлёб прожитых лет.
Им раздали одинаково-
Нестарения мечту
Медный тигр на поле маковом,
Волк, и пряжки «Gott mit uns»
Три служительницы Вечности.
В Духе. В Сыне. И в Отце.
Продают просвирки- свечечки,
Без фиксированных цен.
Восемьдесят. Вряд ли меньше-то,
Хоть и движется легко,
Первая. Глаза померкшие-
Незабудки с молоком.
А вторая... Ах, наверное
Мне ровесница она.
И в глазах серёжки вербные-
Недопетая весна.
А у третьей - будто созданы,
Жар и молнии метать...
Говорили, (только поздно знать),
Не влюбляйся, мол, в мента.
Счастливы своей оседлостью,
Жизнь спокойна и тиха...
Скоро-скоро и последняя,
Станет старше жениха.
Но они не ищут крайнего.
Да и где он, этот край?
Кто убит на поле брани был-
Попадает сразу в рай.
Я не буду сына скармливать,
Псам на чёрном пустыре.
Не отдам я сына в армию-
За мечту «не постареть».
Ночь. К часовенке бревенчатой
Приползла тоска врагом.
Три служительницы Вечности,
Пьют, не чокаясь, кагор.