Не так.
Прости. Я был стратегом, как и многие из тех,
кто пробирается ночью мимо людских строений.
Прежде, чем я решился подойти к закрытым границам,
я рассчитал, где находится стража.
Зная больше, я делал вид, что вполне достаточно меньшего, а не так как те, кто предъявлял свидетельства.
Им безразличны погоня в чаще, поношение и стрельба.
Я думал - пусть мудрецы и святые,
приносят свой дар всей земле,
но не языку.
Я храню своё доброе имя, ибо мера моя – язык.
Идиллический, детский язык, превращающий пафос в трогательные слова.
И распадается гимн или псалом предводителя хора, остаётся кантинка*.
Всегда был мой голос негромок, но по иному хотелось мне быть благодарным.
Щедро и без иронии, этой рабской славы,
За семью границами, под утренней звездою.
Языком огня, воды и всех стихий.
*) кантинка - столовка, буфет, забегаловка
Чеслав Милош.
Когда при луне гуляют женщины в платьях цветастых
Меня поражают их очи, ресницы и всё устройство мира.
И кажется мне, что из столь огромной взаимной склонности
Могла бы возникнуть, наконец, абсолютная истина.
Беркли, 1966.