БРОДСКИЙ.
Раннее приемлю всё.
Длинное, как мне кажется, должно быть написано ясно и легко, как «Онегин» – для рассуждений существует проза Но, если вчитаться, и длинные - стихи настоящие, только утомляют.. Речевой поток обволакивает, ловится только общий смысл. Спотыкаешься на оксюмороне, смысловой перестановке, непривычном переносе-инверсии, улыбнёшься, вспомнив Жуковского с его Постумами и Филомелами - и дальше, дальше, дальше.
Ранний Бродский часто черпает полной пригоршней не только приём, но и интонацию - Пастернак, Мандельштам, ранний Тихонов… Мне кажется, что именно поэтому, несмотря на то, что всё равно это остаётся Бродским, он отказывается от большей части ранних вещей в зарубежных изданиях. Этим он уходит и от внешних формальных изысков – они мешают п о т о к у.
И ещё: – «когда б вы знали, из какого сора» - так у Ахматовой они растут ИЗ, а Бродский не брезгает и самим мусором, и, надо признаться у него при этом всё получается. Из всего вместе вышло мощное полотно, оно, его же словами, «не столь прекрасно, сколь неповторимо».
Огромное поле деятельности для литературоведов и филологов, теоретиков от поэзии..
У русскоязычных в памяти чаще остаются именно эти, отринутые им ранние стихи, отдельные стихотворения, строфы, цитаты… Он это понимал, и снимая для зарубежных изданий, не возражал против их издания в России
Потеря языковой среды – полный крах для поэта. Эмигрантская среда - это зависание в пространстве творчества, тряская, неустойчивая опора.
Но так получилось, что Бродский не полностью оторвался от своих прежних ленинградских друзей - поэтов и около - и продолжал писать стихи по-русски, был известен в России, особенно в последнее своё десятилетие.
При этом, Бродскому удалось нечто уникальное – он сумел войти в английскую речь, приспособиться к строю и характеру американского способа изложения мысли, читать лекции. Это, конечно, оказало некоторое влияние на структуру написанного им заграницей. .
У какого русского поэта зазвучал бы «Осенний крик ястреба»?
Впрочем, - не знаю, Бродский ли был неряшлив, или составители не всегда разборчивы, гребя всё подряд, не гнушаясь стихами"по случаю" или, к примеру, стихами о школьных соучениках - иногда появляется странное ощущение, почти сюр - гениальность с вознкающим местами привкусом графоманства.
Не думаю, что Бродский будет особенно популярен своими длинными произведениями - тут скорее как Элиот, или Джойс с его «Улиссом» он будет брендом, поэтом для высоколобой элиты. Не в обиду Бродскому, Нобелевская премия – это титул (лорда или графа), но не мера дара. При этом всё-таки,и популярность не стоит путать со значимостью.
Но пока, как мне кажется, по России Нобель не ошибался.
Всё вышенаписанное это мои заметки на полях, личное восприятие, а, как говорили
в Одессе - Бродский есть Бродский.
Очень хотелось бы прочесть переводы Бродского, особенно польские. Поищу.
2007г.Мёнхенгладбах.