О К Р О Ш К А
Посвящается обожаемому Дедушке-Кононенко Андрею Антоновичу
часть1-
http://www.stihi.ru/2009/04/21/4087
(продолжение.часть-2)
Умереть героически, поглощая варево своих несносных фантазий и капризов, ей не пришлось. Потому, что дедушка был очень добрым человеком, и после двух ложек окрошки, проглоченных девчонкой с обреченным видом, он специально вышел из кухни. Но не просто вышел, а произнес, как заклинание, несколько раз:
- К моему возвращению твоя тарелка должна быть пустой и чистой….-
Он внимательно смотрел в её умные бесстрашные глаза, и опять повторял
- Я сейчас вернусь, и я должен увидеть пустую и вымытую тарелку… Ты меня поняла? В тарелке к моему возвращению не должно быть ничего, тарелка должна быть пустой и блестеть.-
Он так акцентировал внимание на вымытой чистой тарелке, что решение ворвалось в её детский разум легко и стремительно! Только стихли его шаги, внучка ринулась к раковине, выплеснув свою мерзкую стряпню, быстро скрутила кулёчек, собрав туда кусочки колбасы, редиса, все остальные компоненты так называемой окрошки. Скомкав всё это, зарыла совком в помойном ведре. Никогда в жизни она не мыла с таким наслаждением посуду - эту тарелку с синей кобальтовой окантовкой фигурного края девочка запомнила на всю жизнь, и через много лет купила такую же на блошином рынке, и хранила, как сокровище, называя "дедушкиной" - чужую тарелку, из такого же древнего сервиза, как в луцком доме! С какой любовью, с улыбкой она мыла эту тарелку - до хруста от чистоты, как и тогда, много лет назад. Услышав когда-угодно от кого-нибудь слово "окрошка", Люська растекалась в улыбке, и в воображении все всегда выплывало то лето, тот сумасшедший день.
Когда Дедушка вернулся в кухню, она спокойно сидела за столом и жевала горбушку дарницкого хлеба, который был всегда таким вкусным, что, уезжая из Луцка, все родственники покупали несколько буханок этого хлеба с собой.
- Ну что, съела всё? -
Дедушка пытался делать голос строгим, но у него не получалось. Вид внучки, нахохлившейся, как взъерошенный воробьишко, привёл его в умиление: перед ним предстало такое покорно-ласковое существо, жалобно взирающее своими миндалевидными янтарными глазками и так убедительно говорящее
- Да, Дедулечка!.. Большое спасибо… -
Лицо Деда расплылось в добродушной улыбке, он аж крякнул как-то смешно, и, прищурив свои голубые-преголубые раскосые глаза, спросил весело:
- Может быть, ты еще чего-нибудь хочешь, внука, а? Может, колбаски, сыра?-
- Хочу! Хочу!- жадно завопила восторженная Люська, выдавая нетерпение голодного человека.
- Ну, давай, попьём чаёчка с молочком, да с бутербродиками.-
Ах,какое это неописуемое счастье - сидеть с любимым дедушкой на кухне самого теплого в мире дома - со своими, только ему присущими запахами! И спички там зажигались совсем не так, как в других местах, и из крана в любимом доме капала особая вода, и холодильники уже так не отчитываются о проделанной работе, как тот мудрый старый ЗиЛ, из которого дрожащими детскими ручками торжественно извлечены были с небывалой скоростью и сыр, и вкуснейшая розовая вареная колбаса, и масло - то настоящее, из социализмо-коммунизма, где были такие вкусные продукты во времена счастливого раннего детства, и с годами часто, в неистребимой тоске по прошлому, приходя в магазин или на рынок, Люська спрашивала, а нет ли масла - того, самого вредного - с холестерином, как раньше, по три рубля пятьдесят копеек... И во снах они сидели с Дедом за огромным столом вдвоём - никто не нарушал их общения, благо, можно было преодолеть аж пять анфиладных дверей, каждый раз поворачивая направо и направо, и скрыться в огромной последней комнате, выходящей отдельными застеклёнными дверями на широкую веранду с колоннами и балясинами - там взрослые «расписывали пульку», пока дедушка учил уму-разуму своего рядового Люсевича.
К полному удовлетворению внучки дедушка нарезал булку-плетёнку "по-интеллигентски", а сыр и колбасу "по - рабоче-крестьянски", и на тоненькой булочке красовались огромные вкуснейшие куски любимой вареной колбасы, а дедушка, как и папа, твердил специально с торжественным кавказским акцентом:"Самий лючий птица - эттта кальбаса! Самий лючий риба - эттта кальбаса», и девчонка с радостью поддерживала его своим звонким довольным голоском. Они пили чай с молоком, сидя друг напротив друга, она восседала на бабушкином стуле, как на троне, и даже была допущена к шахматам. Люську рано начали учить этой игре, так как она, наблюдая за взрослыми, обнаружила способности, и через пару лет в новогоднюю ночь уже объявила мат ошалевшему от этого подвыпившему папе, который сначала во хмелю решил поразвлечься, но к концу игры взмок и протрезвел.
А тогда - дедушка, конечно, направлял её первые шаги, и она была в восторге от такой настоящей взрослой жизни.
- Дедушка, прости меня! Я больше так не буду… Мне стыдно очень - за всё, за всё...-
- За что за всё? Ты проанализировала своё поведение, или просто так говоришь, потому что Бабушка научила просить прощение?-
- Мне стыдно, что я вредничала. Это... не прилично… Я огорчила всех. И папа ушел молчаливый и грустный… Мне стыдно,что я спорю, но,знаешь, эта вредность такая приставучая липучка! И чем больше я понимаю, что виновата и плохо веду себя, тем упрямей внутри вредность пристаёт! Я хочу признаться, поцеловать тебя, а внутри меня так держит эта противная вредность, так нападает, что просто ужас! И совсем не получается сопротивляться...-
- Хорошо, Люсенька! И заруби себе на носу…-
Но раньше, чем дедушка закончил мысль, внучка подавилась, стала громко кашлять, пытаясь показать глазами своё возмущение. Дедушка приподнялся над столом и постучал ей по спине.
- Что случилось? Это от жадности? Нужно разжевывать…-
- Какая еще жадность? - прошипела возмущенная Люська.- Это опять… протест… -
Ей было тяжело говорить, она стала запивать огромными глотками чай, схватив чашку двумя руками, за что её часто ругали в детстве. Дед заулыбался:
- Ох, протестантка ты у нас! Ну что опять? Так нельзя… -
- А советовать маленькому ребенку нос рубить - это можно? Ну вот опять что ли в контрах с тобой будем?... Ну очень мило! - Она отодвинулась всем корпусом от стола, уезжая к спинке широкого древнего кожаного стула, на котором ей больше всего нравилась резьба и золотые кнопочки-клёпочки, обрамляющие по всему периметру кожу древнего стула на изогнутых ножках.
- Так, успокойся, Милашка! Не нужно рубить нос в прямом смысле! Это выражение такое, оно обозначает:"Запомни!" Но по этим вопросам обращайся к бабушке, пусть она тебе объясняет. -
- Что за глупость! Такого детям нельзя советовать! Ну просто даже… в страшном сне…-
- Ну, ты же у нас самородок такой...-
- Какой еще самородок? Меня что, не мама родная родила? Что за новость...-
Но она опять вспомнила про окрошку,осеклась и решила помолчать. Лучше уплетать булку, щедро намазанную кисло-сладким сливочным маслом, чем опять до чего-нибудь доболтаться, вызвав неодобрение дедушки.
Дедушка оценил это отступление, и спокойно продолжил
- С этими вопросами - к любимому отцу или матушке обращайся… Или к бабушке… Они - педагоги. Это их хлеб - объяснять тебе, почему именно так люди говорят. За много лет, знаешь,сколько всего напридумали! Ну вот не всё я могу тебе объяснить...-
- Да, странно всё уж как придумают… Если я придумываю, так говорят, чтобы не выдумывала. А бабушка вот сама тут ... скрипит сердцем, а я подслушала - всё не правда! Говорит она мне, что, скрепя сердцем, разрешила… А я послушала, когда она спала - так оно у нее стучит так же, как и у всех! А можно послушать скрип твоего сердца?-
Внучка, не дожидаясь согласия, решила перебежать на другую сторону большого обеденного стола, который казался необыкновенных размеров, особенно, когда все собирались, чтобы лепить вареники - это тоже был такой праздник! Вареники с картошкой, с кислой капустой, с мясом, с творогом, с вишнями - разного размера, с фигурной каёмочкой "под колосочек",а главное - с такими интересными разговорами, пока всё лепится и готовится! И всё помещалось на этом столе, застеленном особо пахнущей клеенкой, и все умещались вокруг этого стола!
- У меня сердце - тоже стучит… С перерывами, но стучит...- грустно ответил дедушка, конечно же, вспомнив о своем обширном инфаркте.- Но говорить нужно: "скрепя сердце". Ладно... К отцу - за разъяснениями, дорогая! Я полком командовать могу, а правила по русскому языку - не моё дело. Каждый должен заниматься своим делом! -
- Дедулечка! Мы помирились? -
- Конечно! Смотри, как мы хорошо сидим! -
- Тогда можно я тобой подышу? - Люська счастливая стояла и гладила его по сильному плечу, по нежной коже блестящей гладкой лысины.
- Как это? - изумился дедушка.
- Вот я когда к тебе или к папе прижимаюсь, мне так хорошо дышать сразу! Это ну так вкусно пахнет - особенно под рукой… –
Она тут же уткнулась носом в подмышку, издавая восторженные одобрительные возгласы. Дедушка сначала оторопел, не ожидая от ребёнка такой прыти и странного возбуждения, потом стал нюхать, недоумевая, свои подмышки и рубашку.
- Ты что, внука!? Я каждое утро после зарядки умываюсь, обливаюсь холодной водой, обтираюсь… Мне - не пахнет. - В его голосе было столько обиды и тревоги, но бесхитростное дитя не понимало, о чем может волноваться взрослый человек, тем более, что запах этот - такой родной и самый-самый..!
- Ну и что? Я что ли виновата, что ты так вкусно пахнешь? Мне что ли нос и на самом деле отрубить, если мне так вкусно пахнет - просто замечательно?! Ты сердишься, а вот мне так просто изумительно пахнет, просто вот… Ну ни в сказке сказать, ни пером описать… И если вас враги с папой украдут… А мне вот глаза завяжут, а я, бедная, пойду… пойду… одна-одинёшенька... И если меня, как в прятках, начнут вертеть-вертеть, чтобы запутать, а я вас по нюху найду! Вот так! -
Дедушка сидел, не проронив ни слова, всё обнюхивал беспокойно свои рукава, то хватал руками какую-то часть клетчатой рубахи и подносил поближе, чтобы унюхать запах пота.
- А вот в коридоре, когда в дом входишь, у нас вообще пахнет, как в волшебном замке… А в книжном шкафу, знаешь, как вкусно разные книги пахнут!… И от некоторых тоже пахнет... человечиной! Такие есть прокуренные книги... Везде всё по-разному пахнет… Но всё равно... Лучше всех пахнешь ты... и Папа,.. и дядя Владик ... Просто счастье наступает… Я не просто так люблю спать в твоей кровати. Ты думаешь, что только из-за твоих наушников? А вот и нетушки! -
Оторопевшего Деда, наконец, прорвало. Он, заикаясь, переспросил
- А что же? Ттты… ведь просилась… слушать музыку...-
- Наушники, конечно, замечательно...- заважничала Люська, понимая,что открывает,наконец, дедушке чуть ли не великую тайну.- Но еще... Твоя подушка вкусно пахнет… Твои рубашки вкусно пахнут...-
- Держите меня! Ой! Йёёё… Ёксель-моксель!.. Приплыли… -
- Дедуль! А что такое это Йёёё-ёксель-моксель?- Она старательно перекривила все интонации враз отупевшего деда, который всё же через какое-то время с облегчением объяснил
- Это как гоголь-моголь… Тоже очень вкусно… Так… Ну и денёк сегодня у нас выдался! На всю жизнь запомнится.-
- Уж точно, на всю жизнь!- Согласилась внучка, имея свои трактовки всех событий, и, вспомнив о шахматах, пошла опять на противоположную сторону стола, уселась поудобней, глотнула остывший чай и так важно копируя взрослых, предложила
- Ну что, дорогой мой Друг, продолжим что ли партию? -
Дедушка несказанно обрадовался этому предложению и с удовольствием щедро поставил под бой фигуру.
- Ты что, одурел, Дедушка, ты мне что вот так просто отдаешь туру? Я не верну тебе ход!- завопила Люська в полном изумлении.
- Да уж, трудно-то с тобой не одуреть! То ли еще будет? -….
(продолжение следует)