ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - ОТ АТЕИСТА ДО БАПТИСТА
Почему именно так я решил назвать это произведение, повествующее о моём обращении к Господу? Наверное, потому что, анализируя, все обстоятельства и события моей жизни, я не могу выделить, что одно событие более, а другое менее важное. Одно вытекает из другого, составляя единую неразрывную «нить спасения». Даже самые не значительные, а порой и неприятные события, о которых не хочется, и вспоминать, были своего рода стуком Господа в двери моего сердца. Конечно, тогда я этого не понимал, только теперь перебирая в памяти и составляя в единую мозаику, в целом, они оживают и обретают смысл. Жизнь состоит из мелочей и подчас те уроки жизни, которые доставляли боль и страдания, теперь воспринимаются, как лекарства необходимые для усвоения тех или иных истин.
ДЕТСТВО
Родился я в обычной советской семье, где ни о каком христианстве; впрочем, как и о любой другой религии не было и речи. Все мои богословские познания ограничивались тем, что боженька некий мифический персонаж, который весит в левом верхнем углу в доме у моей бабушки. По словам же самой бабушки он беспощадно отрезает ушки всем непослушным детям, особенно тем, которые разговаривают во время еды. Я конечно относился к этим рассказам довольно скептически, как истинный советский ребёнок я знал, что космонавты летали в космос и никакого мужика с ножницами, там не видели. Тем ни менее у меня было некоторое отличие от моих сверстников. Если все нормальные дети стремятся, скорее, вырасти, мечтают стать летчиками, моряками, космонавтами; то самой сокровенной мечтой моего детства было, это остаться ребёнком. Не знаю, откуда во мне появились подобные мысли, но перспектива взросления для меня была связана с реальностью неизбежной смерти. Непрерывный поток времени пугал мою не окрепшую психику, иногда мне казалось, что я упускаю в жизни нечто главное. Всякий раз, рисуя перспективы будущего, вставал неизбежный вопрос, а что дальше? А дальше я понимал одно, что каждый новый год моей жизни, приближает её к концу. Тогда в чём её смысл? Для чего учиться, стремиться, чего-то достигать, если в итоге всё «коту под хвост». Вот с таким вопросом однажды я обратился к маме: «Для чего живёт человек, если всё равно, рано или поздно придётся умирать?» Маму, очевидно, насторожили подобные мысли в моей детской голове, на что она ответила: «Это от безделья, займись чем-нибудь, и не будут, такие дурные мысли в голову лезть». Ответ, меня, конечно, не удовлетворил, я и сейчас считаю, что «заняться чем-нибудь» отличный наркотик для усыпления сознания. Вот примерно с такой жизненной философией в голове я шагнул со скамьи детского сада, за школьную парту.
Как и у всех моих сверстников, моё образование и система жизненных ценностей, были обусловлены социалистической культурой. Напрасно полагают, что мы жили в эпоху материализма. Материализм был и есть здесь, на западе, а у нас была идея, пусть паршивая, но идея. Мы были идеалистами своего материализма, мы строили светлое будущее. И не важно то, что до него дойти так же не реально, как до горизонта, важен сам порыв. Попробуйте американцу не заплатить недельную зарплату, он не только больше не выйдет на работу, но и подаст в суд на работодателя. Я же помню, как работая в колхозе нам было стыдно спросить, а заплатят ли нам за это, ведь главное было помочь государству собрать урожай. Мы верили, что живём в самой лучшей стране и были счастливы и на другом берегу, трава не казалась зеленее. Чем же эта не религия? У нас был свой бог, который жив, жил и будет жить. Он и по сей день лежит там, куда его положили. У нас были свои догмы и ритуалы, свои «святые» - пионеры герои, на которых мы равнялись. Мы подражали Тимуру и его команде, свершали добрые поступки, только чего-то всё равно не хватало. Я по прежнему чувствовал, что упускаю в жизни нечто самое важное. За смоковными листьями нравственности, всё же была видна нагота нашего общества. Постройка рая на земле, вне Бога, равносильно строительству здания без фундамента. Где-то в глубине души ощущалась некая пустота и, хотя в Бога я не верил, но жил в подсознательном ожидании чуда. Особенно привораживали своей таинственностью, канун Нового года и Рождества, заворожено глядя на звёздное небо, я ожидал, какого-нибудь откровения. Мне казалось, что у человека есть гораздо большее предназначение, чем нам это кажется. Хоть в школе нас и учили, что «человек это звучит гордо», мне не виделось ничего величественного в хаотическом наборе молекул, которые однажды бесследно распадутся, как и соединились. В голове рождались различные теории - например, о внедрении жизни на землю, внеземной цивилизацией. Иногда казалось, что человек умирая, рождается вновь в другом теле. Надо заметить, я тогда ещё не был знаком с индуизмом, впервые о нём услышал из песни В. Высоцкого и поразился, что ещё у кого-то кроме меня есть подобные мысли. Не помню, как именно и точно когда у меня появилась собственная выдуманная страна. Это был мой внутренний мир, куда я погружался с головой, жил, творил, свершал великие открытия. Она могла простираться до края Вселенной и одновременно уместиться на кончике иглы, по ней можно было путешествовать, свершать революции, а потом, свернув всё просто положить в карман. Внешние события косвенно отражались, в политической жизни моей страны. Прототипы моих друзей, могли занимать в ней важные посты министров и военачальников, а враги воспринимались, как враждующие государства, которым можно было объявить войну. Возможно появление страны, была попыткой убежать от реальности, или психологической самозащитой от окружающего мира. Но как поётся в песне Высоцкого: «Только в грёзы нельзя насовсем убежать: Краткий век у забав - Столько боли вокруг!» Детство сменилось юностью
ЮНОСТЬ
В целом этот период жизни можно назвать, как период поиска истины и смысла. Прежде мне хотелось бы рассказать об одном пророчестве, определившем направление моей жизни. Однажды на уроке истории мы изучали христианство. Естественно оно преподносилось в свете господствующей в то время идеологии, как миф, сказка. В заключении урока, учитель рассказал, что и по сей день существуют христианские церкви и различные секты, где по его мнению происходят различные непотребства. Он предостерёг, чтобы мы не попадались к ним на удочку. Это предостережение вызвало у меня не вольную улыбку, неужели в наш просвещенный век ещё найдутся такие идиоты, которых можно ввести в заблуждение такими наивными сказками? Как будто, предугадав мои мысли, учитель сказал: «Не зарекайтесь, что со мной это не произойдёт, ваше сознание ещё не окрепло и его легко видоизменить». Возможно, тогда, Сам Господь сказал, устами моего не верующего педагога.
Древние говорили: «Государство умирает тогда, когда умирают его боги». Это то, что произошло с нами. После крушения марксистско-ленинской идеологии нерушимый доселе Союз рассыпался, как рассыпается карточный домик. С одной стороны это пустота, вакуум, потеря надежд и мечтаний, а с другой стороны возможность творческого поиска. У изголодавшегося по духовности народа появилась не обычная всеядность, люди готовы были поглощать всё, что тем или иным образом связано с религиозностью. С запада хлынули миссионеры, левых и правых толков, море литературы. Одна из первых книжек такого рода, которая мне запомнилась, называлась «Жизнь после смерти» д-ра Муди, в которой он описывал ощущения людей переживших состояние клинической смерти. Возможно, что эта книга сыграла дурную роль в жизни моего дедушки, не знаю. Он искренний коммунист, посвятивший делу партии всю свою жизнь, в конце её должен был увидеть крушение всех его идеалов. Последнее время его мучили жуткие головные боли, связанные с послевоенной контузией, а тут в руки попалась эта книга, где все пережившие смерть говорили только о том, что там лучше, чем здесь. В итоге он покончил с собой. К моему сознанию подобная литература сказала только одно, что возможно существование некоего «Высшего Разума». Я его допускал, пока не зная, как это назвать. Один случай того времени думаю, стоит упомянуть, это было первое чудо, которому тогда не предал большого значения и расценил, как случайность. Дело было в деревне, когда я со своим другом преодолевали расстояние в 18 км от одной деревни, до другой. Как закон подлости, ни одна попутка не останавливалась, сколько не голосовали, после чего мы сказали: «Бог, если ты есть, то первое же транспортное средство перед нами остановится». Первым транспортным средством оказался мотоцикл с коляской, полностью перегруженный, на самом мотоцикле сидело три человека и двое в коляске. Мы даже не стали обращать на него внимание, пока он не поравнялся с нами и водитель сам предложил нам вакантное место на запасном колесе. Мы переглянулись, потому что вспомнили, к кому обращались.
От старушек я слышал, что есть такая книга – Библия. И что в ней сказано о конце света и наперёд предсказаны такие события, как Чернобыльская авария и правление Горбачёва. Эта мистическая книга притягивала к себе, но где её найти я не знал. Однажды у меня в руках оказался Новый Завет, как любую другую книгу я естественно начал его читать с самого начала, с Евангелия от Матфея. Столкнувшись с перечислением множества еврейских имён, понял, что без пол литра здесь не разобраться. Однако после первого знакомства с Евангелием вынес для себя одну положительную ценность, я допустил возможность существования Иисуса, как исторической личности. Почему бы и нет? Думал я, ведь вполне возможно, что жил такой человек, пропагандирующий прокоммунистические идея, ну не поняли его и казнили, а позже его ученики приписали ему божественные качества. Ведь у нас тоже был такой бог, будь коммунисты хоть чуть религиознее они нашли бы способ, как воскресить вечного узника мавзолея.
В целом же, находясь в непрестанном поиске смысла жизни, всё больше находил её бессмысленность. Меня возмущало разложения нашего общества, в котором пороки возвели в нравы, мне хотелось многое сказать этому миру, вразумить, но более чем обличать у меня ничего не получалось:
Как душно в этом мире стало,
К чему такая жизнь настала
И перед завершением века
Я обращаюсь к человеку
Куда идёшь ты тварь земная
Вперёд науку продвигая,
Остановись и разъясни
К чему стремишься в жизни ты
Чего ты видишь в стенах зданий
В экстаз входя от всякой дряни...
Я знал, как не надо жить, но как надо…? В те года я начал писать стихи. Мне было тогда 16 лет, пора влюблённости. Познакомившись с девушкой гуляя с ней по улицам города, её возмущало моё постоянное молчание. Я же молчал не от того, что нечего было сказать, а от того, что стыдился своей речи. Дело в том, что раньше я сильно заикался, незнакомому человеку было трудно меня понять, пока не привыкнет. Однако когда пою, или читаю стихи, не заикаюсь. Вот тогда от переизбытка чувств меня и прорвало изъясняться стихами:
На листок бумаги падает слеза,
Заглянуть бы снова, в милые глаза
На листок бумаги льётся струйкой свет,
Был я ныне солнцем и тобой согрет
Милая, родная, я грущу в ночи
Под сияньем тусклым, пляшущей свечи
Помню и от этого, горько и тепло
Хоть не мало времени с той поры прошло
Ждать я буду вечно, девушку мою
Лишь о ней я песни, по ночам пою
Лишь о ней я буду по ночам страдать
Лишь её я родинки, буду целовать
Пробегаю взглядом мимо свежих строк
А листок бумажный весь от слёз промок
С тех пор стихи, стали средством моего самовыражения. Я писал о любви, о смысле жизни и где-то подсознательно понимал, что призывая других образумиться, жить правильно, то и сам как-то должен соответствовать. Каждый раз с понедельника я пытался начать новую жизнь, быть чище, добрее, но чаще это были лишь слова. Не помню, что именно меня подвигло, но в те же 16 лет я принял водное крещение в Православной Церкви, вместе с моей тётей Любой. Решение было вполне сознательное, но с моей стороны несло неправильный мотив. Я тогда ничего не знал, ни о жертве Христа, ни о смысле крещения. Крещение для меня было, что-то вроде оберега, от болезней и сглазов. Никто тогда мне не объяснил сути. Если бы я в то время познал всю глубину и красоту Православия, то возможно дальнейшие события разворачивались бы в ином русле. А дальше меня ждала, служба в армии.
АРМИЯ
Моя служба проходила в г. Одесса, в строительных частях. Мне иногда вспоминается картина моей армейской жизни, когда нас только привезли в часть. Мы увидели солдат, которые по команде строились, бегали, шагали, из наших кто-то пошутил, сейчас мы будем, как они. И действительно, нас помыли, побрили, одели и поставили в строй. Поначалу мы не узнавали друг друга, я почувствовал слияние с толпой, я стал частью безликой "серой массы". Картина наводила ужас. Только потом, за каждой серой фигуркой я стал различать личность, со своим внутренним миром, своими радостями и переживаниями. На тот момент я считал себя православным, хотя мало знал о Православии, за всё время может пару раз посетил храм. Хотя нет, я знал две молитвы: «Отче наш» и «Богородица Дева радуйся», когда было особо тяжело, я читал их про себя во время отбоя. Одно из утешений среди серых армейских будней у меня, было такое, уединится в ленинскую комнату, и читать журналы «Наука и религия». Хотя сам журнал задуман, как антирелигиозный, на меня он производил обратный эффект.
Потом я попал в госпиталь. И получилось так, что попал на учения, которые проводил госпиталь в степях Николаевской области. Мы ставили палатки. Стояла сильная жара, поэтому работали с голым торсом и один из офицеров увидел у меня на шее крестик. Очевидно, он уже имел общение с людьми различных религиозных направлений и спросил у меня: «Ты верующий?» я ответил: «Да». «Ну и что у вас там можно и что нельзя?» - вновь спросил он. Я ответил: «Да всё можно, я же не сектант какой, а наш православный». На этот ответ мой собеседник разочаровано махнул рукой и сказал: «Мы все такие верующие». Тогда я задумался о том, а чем действительно я отличаюсь и чем должен отличаться? Буквально после этих учений я вернулся в часть и узнал, что в нашу роту из Смоленска командировали группу солдат и среди них был один пятидесятник. Я тут же вспомнил моего учителя истории, как он рассказывал, о пятидесятниках и баптистах, о том, что они приносят жертвы и свершают оргии на своих собраниях. Жертвы, конечно, меня не прельщали, но вот поглядеть на второе я не отказался бы, тогда я стал расспрашивать Сергея, так звали моего нового друга, о его секте. Оказалось, что нас жестоко обманывали, на самом деле, это самые замечательные люди. Я почувствовал, что в нём есть то, что так не хватает мне. Я спросил: «Чем вы отличаетесь от нас православных?», на что он ответил до примитивности просто: «Ну, у православных как, поставил свечку, потом вышел и дальше греши, а мы стараемся жить по Библии». Из всех православных, которых тогда знал, был один я, да может ещё тот офицер, махнувший разочаровано рукой. Аргумент был действительно веский, я действительно мог грешить, при этом, даже не поставив свечки. Так он стал потихоньку меня охмурять, теперь по ночам и в свободное время я читал Библию и другую побочную литературу, которую приносил Сергей из «дома молитвы». Однажды, когда я был в увольнении, решил сам посетить их собрание. Я просидел почти всю службу, из проповедей мало что понял, мне ещё был непонятен их церковный жаргон. Однако меня поразили сами люди, их глаза, как то по особому сияли и улыбки были не наигранные. Я не стал сидеть до конца, поскольку моё увольнение заканчивалось, и вышел из дома . На пороге меня встретила одна старушка.
- «Ой, солдатик, ты не остаешься с нами, у нас сегодня праздник Жатвы ещё стол будет»- сказала она. Я объяснил, почему не могу остаться, тогда она вложила в руку бумажку, когда я позже её развернул, бумажка оказалась купюрой в десять рублей (по тем деньгам эта была приличная сумма). Возвращаясь в часть, я почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, а за спиной словно выросли крылья. Я думал, неужели ещё есть на свете такие добрые люди и где то подсознательно хотелось стать похожим на них. Приехав в часть, я стал расспрашивать Сергея, как вступить в их общество. Он говорил о необходимости покаяния, я воспринял это, как некий ритуал, который нужно свершить. И вот, когда на Рождество нас отпустили в увольнение, мы вместе пошли в «дом молитвы», было собрание, был призыв к покаянию. Сергей толкнул меня в бок: «Ты хотел каяться, так иди». Правда, в чём каяться я толком не знал, поскольку всё-таки считал себя приличным человеком, но тем, ни менее вышел. Ко мне подошёл их дьякон, возложил руки, что-то говорил, я даже не понял что, поскольку это был даже не иностранный язык, а какая-то тарабарщина. Потом меня все стали поздравлять, я понял из этого одно, меня приняли, вроде как…
Через некоторое время Сергея командировали в другое место, и видеть его стал очень редко. Как-то сидя в вагончике во время обеда, ко мне подсел другой человек: «Я слышал, что ты верующий?» спросил он - «Какой же Бог, по-твоему?»
- «Бог есть Дух и поклоняющиеся Ему, будут поклоняться в духе и истине…» - выпалил я как на экзамене
- « Хорошо, наконец-то в этом дурдоме я встретил одного нормального человека» - воскликнул он – «Но, знаешь ли, Библия это не всё, есть сокровеннее знания, которые даются лишь посвящённым, есть магия». Я пытался возразить, что вроде как магия не очень хорошая вещь, но он объяснил, что это чёрная от дьявола, а белая от Бога. Так я увлёкся восточными учениями, но это длилось не долго, поскольку заработал хорошую оплеуху от Господа. Я опущу этот не приятный для меня момент, связанный с преступлением и наказанием, с прокуратурой и судом, поскольку не хочется об этом вспоминать. Скажу только одно, что после всей этой передряги, меня перевели из части служить сторожем при штабе округа.
Как-то обходя свои владения, я заметил, что у одного часового в руках Евангелие. Я спросил его, кто он и понимает ли, что читает. Его звали Олег, он оказался баптистом. Вскоре я приобрёл себе гражданскую одежду, и мы тайком уходили в самоволку. Я тогда посещал все мероприятия, которые проводились в церкви, служения, разборы, курсы для крещаемых и курсы для проповедников. Мои познания о Боге возрастали, но отнюдь не познание самого Бога. Жизнь моя оставляла желать лучшего, я направо и налево торговал стройматериалом, который должен был сторожить. Я уходил в самоволки, что тоже являлось преступлением, при этом оправдывая себя, что ухожу в церковь. Хотя в глубине души понимал, что поступаю мерзко, и каждый раз говорил, что это в последний раз, всё равно всё возвращалось на круги своя. Вот тогда я и получил следующую оплеуху.
ОН УМЕР ЗА МЕНЯ
Однажды по своему обыкновению, в день воскресный, я был в самоволке, а в это время неизвестными лицами, со склада был похищен линолеум, общей стоимостью в девять тысяч рублей, по словам коменданта штаба. Для тех кто не застал того времени скажу, что на эту сумму можно было купить машину. Когда меня поставили перед фактом, я соврал, сказав, что спал в этот момент; поскольку если узнают правду, где я был, это будет гораздо больший залёт и гауптвахты не избежать. Комендант обязал меня найти виновников, иначе отвечать придётся мне. Я не знал, кто украл, но точно знал, кто может это узнать. Сам штаб был круглой формы, со всех сторон у ворот стояли часовые с автоматами. Поэтому со стороны проникнуть никто не мог, а значит, ворами были солдаты из охраны. А именно там и служил Олег, с которым мы ходили в церковь. Я попросил его узнать по своим каналам, кто это мог быть. Дело это оказалось не сложным, вскоре он принёс мне имена похитителей. Передав эту бумажку, он просил не говорить сразу всё коменданту, поскольку у него в роте сразу поймут, кто выдал их, поскольку все знали, что мы друзья. Кто такой «стукач» в армии, думаю объяснять не надо, и что с ним могут сделать. Однако комендант стал давить на меня ещё сильнее, и я не выдержал. Я назвал фамилии, при этом попросил сделать всё аккуратно, объяснив, что может пострадать хороший человек. Он пообещал, что будет всё нормально.
В эту же ночь, сидя в своей каморке, я услышал шорох за дверью. Кто бы мог придти сюда ночью, если не воры, подумал я. На всякий случай, взяв с собой штык-нож, я выбил ногою дверь и выскочил в коридор. Чья та фигура промелькнула и скрылась за углом, я последовал за ней. Следующий этап моего преследования, поверг меня в ужас. Из-за угла выходит Олег, всё его лицо было, опухши, всё в крови, по рукам тоже стекает кровь. Он протянул руку сказав: «Посмотри, что ты наделал своим языком». В этот момент мне больше всего хотелось, тут же провалиться на месте, чем видеть всё это. Я прекрасно понимал, что вина целиком и полностью моя. Я ушёл с поста, я соврал, я подставил друга, а страдает он. Мне было стыдно, за своё здоровое лицо, эта кровь и эти синяки, должны были быть на мне. Если бы он в тот момент ударил меня или оскорбил, мне стало бы гораздо легче, но, то, что он, продолжал сохранять тёплые отношения, после всего случившегося, мне было ещё тяжелее глядеть ему в глаза.
В то время я уже знал, кто такой Христос и что Он сделал для человечества, но всё это было лишь в теории, в разуме. Вот тут-то и произошло чудо обращения, всё то, что у меня находилось где-то в голове, опустилось до сердца. Теперь я ясно осознал, что, прежде всего не мир, порочен и испорчен, самый последний негодяй это я и если кому и надо спасаться, то только мне. Глядя на человека, пострадавшего за мой грех, уже не разумом, а сердцем прочувствовал, насколько больше сделал Тот, Кто пострадал за грех каждого. После этого, я буквально рухнул на колени и возопил к Господу. Я почувствовал, что кажется, нашёл то, что так мне не хватало, моя жизнь действительно изменилась. Впоследствии, мы вместе с Олегом приняли крещение, в церкви евангельских-христиан баптистов. Это был не конец, а лишь первый шаг, начатки учения. Придёт время, когда мне вновь предстоит открыть для себя и Православие, выйти из узких рамок слепого конфессионализма. Часто бывает, когда мы принимаем первый шаг, за конечный. Тем ни менее я не осуждаю, а благодарен баптизму, что там я научился ценить Библию, молиться. Я не могу отречься или выкинуть из жизни тот духовный опыт, который обрёл там. Однако опыт начальной школы, не исключает университеты, но об этом подробнее во второй части. http://www.stihi.ru/2010/12/22/5549
_______________________________________________________
На фото мне 19 лет. Одесса 1990г.