Филип Ларкин
Любовь, вдобавок ко всему
Любовь эта: дрочка в три десять утра
(уверен: её он увёл для забав),
и в спальне, как будто в пекарне, жара,
и виски скончалось, совета не дав
о днях предстоящих, которым не рад,
и боль диареей рвёт стенки нутра.
Другой ей ласкает и клитор, и грудь,
её затащив воровато в кровать,
а я — я ведь вроде не в курсе, ничуть,
а то и смешно мне, а может, плевать,
и даже… Но нужно ли длить этот ряд?
Ты лучше бы вычленил некую суть,
проросшую древом сквозь жизни других,
им смысл придавая и отблеск иной, —
и чем объяснить, что меня обошла?
Насилье давнишнее — вот что виной,
и ворох нелепых, ненужных наград,
и вечность, спалившая душу дотла.
Love again
Love again: wanking at ten past three
(Surely he’s taken her home by now?),
The bedroom hot as a bakery,
The drink gone dead, without showing how
To meet tomorrow, and afterwards,
And the usual pain, like dysentery.
Someone else feeling her breasts and cunt,
Someone else drowned in that lash-wide stare,
And me supposed to be ignorant,
Or find it funny, or not to care,
Even... but why put it into words?
Isolate rather this element
That spreads through other lives like a tree
And sways them on in a sort of sense
And say why it never worked for me.
Something to do with violence
A long way back, and wrong rewards,
And arrogant eternity.
1979