(Отрывок из романа "Ласточка")
Средь ночи я Реепербан –
Его огни, его химеры –
Покинул; в буржуазный стан
Вошел и видел интерьеры,
Что были б Рембрандту сродни:
Ввек не меняются они.
Там всем, что мило и привычно,
Сонм женщин занят был – уже
По большей части в неглиже;
Я шел, общенья не искал –
Кто вслед смотрел мне безразлично,
Кто безразлично окликал.
В машине, взятой напрокат,
Наутро ехал я: был случай
На грань меж двух миров взглянуть;
В ту область уводил мой путь,
Где часовые встали в ряд
Над проволокою колючей.
Когда приелся autobahn,
То по проселочным дорогам,
Потерянным точь-в-точь, как я,
Меж деревень, забытых Богом,
Я ехал, ту же дрожь тая,
Что мне внушал Реепербан,
Точней, его изнанка, – смесь
Стыда и любопытства. Шею
Покалывало. Вдруг – ворота
И надпись Halt! И я не смею
Не подчиниться, ибо что-то
Сильней обыденного здесь.
Рапс колосился, и дороги
С той стороны был виден след,
Но – перебит ее хребет
И перейти не могут ноги
Овраги эти и холмы…
Вот так рассечены умы.
Но над лощиною была
Неизъяснимая свобода:
Лилось привольно пенье птиц,
Не зная граней и границ;
Слова невидимого кода
Чертили ласточек крыла.