* * *
Горизонты сжимают округу тисками.
Перспектива — всего лишь иллюзия зренья.
Но сдвигаются с места замшелые камни,
сетью трещин замедленных исподволь зрея.
Собираются тучи еще неподвижней,
чем живые встают над страной, бронзовея,
и неслышней цветенья, творимого вишней,
погружается в землю ступня Мавзолея.
Как незыблема смена секунд и столетий!
Все, что было, ушло, но слилось с тем, что будет,
и заснуть под транзистор ничуть не нелепей
опасенья, что, звякнув, кольчуга разбудит.
Собираются тучи, как движутся стрелки
часовые. И взгляды еще отрешенней:
Божьи помыслы нам недоступны, но мелки,
наша логика ломка, но он сокрушен ей.
Неподвижно взирает ушедший Создатель
на великих трудов муравьиные кучи.
Здесь любой муравей деловит и азартен, —
в небесах, между тем, собираются тучи.
Вот тяжелые капли упали на землю.
В мире — ночь, и покой осеняет пороги.
Затяжная тоска уступает веселью —
я иду по обочине мокрой дороги.
В темноте под ногами — размякшая глина.
Я все жду, что покажется виденный где-то
перекресток, распластанный в пламени ливня,
озаренный расколом нездешнего света.