«НЕКТАР»
Иногда из любопытства я, заглядывая в Google, пытаюсь обнаружить кого-нибудь из своих знакомых. Так я набрал Артура Дуненко, с которым работал долгие годы сначала на заводе «Львовприбор», а затем во Львовском Художественном комбинате. Набрал по наитию – Артур не числился даже в членах Союза Художников и не участвовал в выставках. Однако в первой же строчке поиска со ссылкой на блог «Манкурты» с подзаголовком «Улица Саксаганского» он наличествовал. Я раскрыл блог, автором которого оказался Александр Хахулин с которым я тоже был шапочно знаком – по работе ХПК, по собраниям в прежнее, совсем другое время.
Я раскрыл эту страницу блога, на нём, кроме текста об улице Саксаганского были ещё и фотографии. И обомлел: на так знакомой мне улице не было самой главной её достопримечательности - «Нектара»
В этом кафе я часто бывал в семидесятых и восьмидесятых годах уже прошедшего столетия.
Кафе в «Жорже», кафе на Армянской и «Нектар» - это было то немногое, что в какой-то степени возродило традиции старых, ещё довоенных львовских кафе.
Время было другое, кафе были другими и люди в них тоже другими – но было и что-то общее. Ну, хотя бы то, что, придя в определенное время, я точно знал, что могу там увидеть, застать тех или иных своих знакомых. И то, что можно обсудить последние выставки, постановки, гастроли, кинофильмы, поделиться мыслями о последних событиях - от городского да мирового масштаба –«выпустить пар»
Помещение было небольшим. Стоячие столики, штук шесть или семь. С метровым по диагонали квадратом столешницы, без стульев.. Иногда за одним столом толпилось до шести человек, больше не вмещалось, даже если стукаться головами. Часто два-три человека брали по блюдечку с чашкой кофе, выходили на улицу и усаживались на латунные перила перед окном-витриной кафе.
Если в «Жорже» в основном собирались журналисты, на «Армянке» – молодёжь и телевизионщики, то здесь в «Нектаре» преобладали художники, искусствоведы, музейные работники, архитекторы, экскурсоводы и околобогема – интеллигентные «дамы полусвета», и просто люди, которым это было интересно.
Возраст не имел значения, если было что сказать, чем поделиться - и двадцатилетний юнец, и восьмидесятилетний старикан в этом случае были на равных
У кого-то из художников, кажется у Онусайтиса, завсегдатая «Нектара», был офорт, изображавший посетителей этого кафе.
Несмотря на то, что здесь часто бывали иногда известные не только в городе люди (шахматные гроссмейстеры Романишин и Иванчук, композитор Ивасюк, художник Аксинин и др) мне больше всех запомнился маленький и юркий, весь в чёрном, полусреднего возраста «Команч». Это была его кличка, имени, к сожалению, я не запомнил, иначе его и не называли. Остроумный, с хлёсткой образной речью – слушать его было интересно. Мы говорили о литературе, о философии – но всё это ушло в прорехи памяти, намертво впечатались только два образа: о кандидате технических наук - «никелированное зубило», и по поводу какой-то белиберды «как словарь каракалпакского языка готическим шрифтом и с твёрдым знаком спереди» Однажды он, как бы между прочим, сказал, что был штурманом бомбардировщика, но это вскользь, продолжения не было..
Другим примечательным типом из завсегдатаев был художник Шаталин, по варьируемой кличке, то «татарский хан», то «татарский хам».
Заходили сюда и «хлопцы из Сан-Франциско» (Ивано-Франковска), осевшие во Львове – витражисты, архитекторы… Я знал архитектора Мишу Зелена,, ныне живущего в Германии в Бохуме(СВР) немного знаком был с Игорем Клехом (отвитражив полтора десятка лет, он сначала опубликовал в Латвии переводы произведений дрогобычского писателя и художника Бруно Шульца, потом подался в Москву. Ныне он широко известный русский писатель, теперь уже его произведения переведены на немецкий, английский, французский и другие европейские языки.). Иногда среди них или в одиночку виднелся бледный. резной профиль Григория Комского, аристократически библейский.
Чаще всего я встречал здесь Анатолия Котенко, с которым был знаком ещё с начала 60-х. Тогда я несколько раз побывал у него дома. У него тогда собирались интересные люди – Армян, Сеня Маркин, художник ….,сын одного из секретарей обкома У него тогда были интересные живописные работы, своеобразная графика в стиле «aktion»…Хороши были живопись и графика самого Толика Котенко. Помню женский портрет в серебристо-сиреневых тонах и пронзительную, во всяком случае, для меня вещь: в выступающем из мрака неярком световом пятне двое, обращённые лицом друг к другу, старик и старуха – сгорбившиеся, одинокие и догорающая свеча между ними.
Появлялась здесь и Мирося , Мария Чёрная (Сорока-Майорчук)., соседка и давняя знакомая.. Резкая и нестандартная по характеру, ко мне она относилась хорошо – я был внимательным слушателем, а поговорить она любила, тем более, что ей было что сказать
Толик чаще всего сидел с чашкой кофе снаружи, на латунных перилах.
Заходил в «Нектар» иногда Гриша Островский, часто бывал фотограф Борис Криштул, вездесущий в израильской прессе, скульпторы Флит и Кронгауз, обретающиеся ныне в Стране Обетованной. Заглядывали в кафе живший неподалёку Сеня Грузберг и упомянутый Хохулиным Артур Дуненко. Заходил сюда и мой хороший знакомый искусствовед Дима Шелест, трагически погибший впоследствии во время ограбления Львовской Картинной галереи.
Очень интересным собеседниками были старик Гронский из Украинского музея, и профессор кафедры архитектуры львовской политехники Роман Николаевич Липка. Эти люди получившие классическое образование ещё «за Польщи», резко выделялись уровнем интеллектуальной и этической культуры.
Я говорю о людях, с которыми я был дружен или хорошо знаком.
С Медвидём, Минько знакомство было шапочное
С Аксининым я разговаривал несколько раз, здоровались, иногда перекидывались парой слов. Он мне был интересен, но на более близкий контакт не шёл, а я никогда никому не набивался в собеседники. Поскольку я был знаком с людьми его круга, бывал на выставках, видел у других его работы, говорил о нём с Гришей Островским – это, в какой-то степени, удовлетворяло мой интерес. Конечно, живое общение это не могло заменить, но увы…
Его гибель, конечно, для всех, кто его знал, была ощутимой утратой. Я пришёл к Тане Сипер. Аксинин с ней в последнее время жил. На столе я увидел небольшой, то ли керамический, то ли из искусственного камня сосуд-урну. Там было то, что осталось от , как говорится, бренной оболочки человека, нестандартно мыслившего и талантливого.
Не верилось…
Но всё это промчалось в памяти калейдоскопом, замутив что-то внутри и
вылилось в стихотворение, единственное, которое я мог написать только по-украински:
Було колись кафе "Нектар" у Львові...
Глеб Ходорковский
Було так весело і цікаво,
Коли ми збирались в "Нектарі" на каву.
Завше сходилися на тій кавці
Актори,
мАляри,
містецтвознавці,
Працівники музєів,
поети,
Дами, так мовити б
"полусвєта"
Шахматісти і музиканти,
Талановиті і безталанні -
Інтелігенція і богема
Тут вирішували проблеми,
І сперечалися гучно і жваво
! про виставки
і про вистави...
Словом думки мерехтіли у гУлі...
Але, на жаль,
все це минуле -
Зустрічи,
суперечки,
розмови...
..........................
..........................
Бутик
на місці "Нектара" у Львові...
© Copyright: Глеб Ходорковский, 2008
Свидетельство о публикации №1808190197