К переводам сонетов Шекспира меня привёл случай, после которого, охота стала пуще неволи. Сонеты захватили меня целиком, уже три года они являются главным делом моей жизни. Началось с того, что в интернете я нашёл сонеты на английском. С удивлением увидел, что о лозе и грядущем урожае у Шекспира речи нет. Он пишет о красоте, которая передаётся из рода в род, о старение, стремлении продлить молодость. Эта тема проходит через несколько сонетов. Перевод, сделанный Маршаком, вырвал первый сонет из контекста остальных. Решил попробовать перевести его правильно. Зная, что нужда лучший учитель принялся за дело. Начал читать статьи лучших наших переводчиков Гумилёва, Пастернака, Маршака, Чуковского, Давида Самойлова и пришёл к выводу, что не боги горшки обжигаю. Часто советы предшественников применить на практике не удавалось. Помучившись, решил довериться своей интуиции и здравому смыслу. При переводе звуковую копию – эхо оригинала создать не удаётся, поэтому за критерии правильности перевода принял: точность передачи мысли, смысла, интонации, по возможности, сохраняя образы, метафоры, добиваться максимальной адекватности чувств, эмоций вызываемых у читателя оригиналом и переводом. Переводил мысли, а не слова. Для примера расскажу о работе над переводом 94 сонета.
They that have pow'r to hurt, and will do none,
That do not do the thing they most do show,
Who, moving others, are themselves as stone,
Unmov d, cold, and to temptation slow --
They rightly do inherit heaven's graces,
And husband nature's riches from expense;
They are the lords and owners of their faces,
Others but stewards of their excellence.
The summer's flow'r is to the summer sweet,
Though to itself it only live and die,
But if that flow'r with base infection meet,
The basest weed outbraves his dignity:
For sweetest things turn sourest by their deeds;
Lilies that fester smell far worse than weeds.
*)Те, кто обладают силой, чтобы ранить, но никого не ранят,
не делая того, что больше всего предполагает их вид;
кто, приводя в движение других, сами как камень --
неподвижны, холодны и неподатливы на искушение, --
те по праву наследуют милости небес
и сберегают богатства природы от растраты;
они -- властелины и собственники своей внешности,
тогда как другие -- всего лишь управители их совершенства**.
Летний цветок дарит лету сладостный запах,
хотя бы он жил и умирал только для себя,
но если этот цветок встретится с низменной заразой,
самый низменный сорняк превзойдет его достоинством,
так как самое сладостное превращается в горчайшее из-за своих деяний,
гниющие лилии пахнут хуже сорняков.
* Сонет 94 относится к числу тех, которые вызывают большие споры
комментаторов, но не столько в связи с прочтением отдельных слов или фраз,
сколько относительно общего смысла сонета. Согласно одной версии, строки 1 -
10 описывают некий нравственный образец, достойный подражания, а строки 11 -
14 предупреждают об опасностях, с которыми может столкнуться такое
нравственное совершенство. По другой версии, содержание первых десяти строк
-- ирония, подводящая к заключительному экспрессивному осуждению.
** Смысл строк 7-8 не вполне ясен и зависит, в частности, от
истолкования того, к кому относится притяжательное местоимение "their" в
строке 8, то есть "управителями" чьего совершенства являются "другие" --
своего или "властелинов и собственников".
Правда интересно разобраться в этих хитросплетениях? Какой простор для фантазии. Маршак, не мудрствуя лукаво, перевёл так:
Кто, злом владея, зла не причинит,
Не пользуясь всей мощью этой власти,
Кто двигает других, но, как гранит,
Неколебим и не подвержен страсти, -
Тому дарует небо благодать,
Земля дары приносит дорогие.
Ему дано величьем обладать,
А чтить величье призваны другие.
Лелеет лето лучший свой цветок,
Хоть сам он по себе цветет и вянет.
Но если в нем приют нашел порок,
Любой сорняк его достойней станет.
Чертополох нам слаще и милей
Растленных роз, отравленных лилей.
У меня сразу возникают вопросы:
Кто, злом владея, зла не причинит,
Не пользуясь всей мощью этой власти,
Каким злом и как владея? Не пользуясь всей мощью этой власти, а частью, значит, можно? И какой власти? К тому же, Шекспир говорит о силе.
Ранят нельзя понимать буквально, это только символ деяния. Какого?
Раздумья привели к выводу: в жизни истинно сильные, как правило, - люди добродушные, незлобивые. В результате:
Тот, кто силён, но слабого не бьёт,
И не грозит, имея грозный вид;
Далее у Маршака: кто двигает других? Куда, зачем? Опять ребус!
Точнее перевести:
Кто, двигая на подвиги народ,
Сам холоден, бесстрастен, как гранит,
В четвёртом катрене у Шекспира:
Летний цветок дарит лету сладостный запах,
хотя бы он жил и умирал только для себя,
Маршак перевёл, исказив смысл оригинала:
Лелеет лето лучший свой цветок,
Хоть сам он по себе цветет и вянет.
У Шекспира цветок дарит лету аромат, у Маршака наоборот лето лелеет цветок. Далее противореча себе, говорит: хоть сам он по себе растёт и вянет. Вот и думай, то ли его лето лелеет, то ли сам по себе?
От версии об иронии в первых десяти строках я отказался. Последние две строчки – замок, говорят о серьёзности автора, глубине мысли вывода из них. Маршак в 13 -14 строках, по сути, продублировал другими словами 11 – 12 ю. В результате два первых четверостишия оказались по смыслу никак не связанными с третьим катреном и замком.
Значит вся суть в замке:
так как самое сладостное превращается в горчайшее из-за своих деяний,
гниющие лилии пахнут хуже сорняков.
Долго бился над решением этой головоломки. Грешным делом подумал о похмелье:
Похмелье – горький результат пиров,
Гнилые розы – хуже сорняков.
Обрадовался целый день был в эйфории, восхищался собой:» какой умный!». Но утро оказалось мудренее вечера. Утром подумал, а как с похмельем связаны первые два катрена? Никак.
Лыко, да мочало, начинай сначала! С нова начал думать: самое сладостное – не слава ли? На ней ломаются самые сильные, прошедшие огонь и воду, победы и поражения и умершие в позоре.
В результате:
Позор и слава – результаты дел,
Цветок хорош, пока не заболел.
В результате:
Тот, кто силён, но слабого не бьёт,
И не грозит, имея грозный вид;
Кто, двигая на подвиги народ,
Сам в искушеньях стоек, как гранит,
Тем шлют по праву милости с небес,
Они богатства не транжирят зря;
Их ум и сила двигают прогресс,
Другие льстят, владык боготворя.
Дарил всё лето запахи цветок,
Хоть только для себя до смерти жил,
Но если его точит червячок,
Тогда любой сорняк нам больше мил.
Позор и слава – результаты дел,
Цветок красив, пока не заболел.
Думаю, Шекспир из этих двух переводов выбрал бы мой. Вот так мне пришлось ломать голову над каждым сонетом. Но я о потраченном времени не жалею, многое узнал, понял, продумал, да и результат нравится.