Почему ты курдычила, глокая куздря, меня?
Оголтело зачем терепила мое облотело?
Навье диво свое навевала на диво зачем
и навек меня голосом дивным своим удивила?
Когда был безболезен, премного был любополезен,
а потом вздивиячилась дева и дивьим на диво
взвыла голосом так, что и волосы встали торчком
как в отчизне когда-то народ после смерти вождя,
и теперь лебеда – не беда, но лебедушка-Леда
улетела, снеся мне яичко с иглою Кощея…
Щи хлебаю свои с лебедой да иголку ищу
В стоге сена твоем на Сенной в полшестого вчера.