„Здесь тоже обитают боги”, -
сказал пришельцам Гераклит однажды,
у печки греясь.
Важен гений места,
но, царствуя, живет, где хочет, дух
самодержавный, Богу лишь подвластный,
избрав по воле, держится Его
и держит перед ним одним ответ.
Существенно не место пребыванья –
существованья нашего уместность,
то, призваны к чему, должны исполнить:
исполниться заботой бытия,
на зов ответить внятно, вняв ему, -
значение осмыслить, суть его
и назначение свое понять,
представ пред ним и поприщем своим,
и сбыться – выполнить предназначенье,
что греки понимали как закон.
Да, бремена, когда больное время
под неизбывным гнетом злобы дня
дробится, распадаясь на осколки,
за стражей стражу на часах при нем
стоять и от забвенья исцелять
настоем памяти, на разнотравье
целебном языка, его корнях
настоенном веками под призором
хранителей его, хранимых им.
И вот теперь, питья не замутив,
его пригубить должен, приголубить
губами нежно ты, не загубить.
Но лишь отведав, выведав, откроешь,
что жаждой будешь исходить весь век,
ни места, ни пристанища, ни крова
не находя себе ни в бранном стане,
ни в тихой пристани среди родных,
хотя по очагу тоскуют очи
и ты без крова будешь обескровлен,
и, маясь, ты раскаешься не раз,
и будешь неприкаянным, пока
не исцелит и время, и тебя
целительная цельность языка.