Росток на ткани мироздания,
рукой неведомой лелеемый,
теченьем времени щадимый,
среди вселенных затерявшийся
и потому себялюбивый,
он, тайну ткани все разгадывая
или впиваясь цепко в почву,
не замечает, как течение
его к истокам возвращает –
поток страстей центростремительный
к порогам прошлого швыряет;
лишь только сила центробежная
его выносит за пределы,
там жизнь в безмерности теряется,
и вещим ужасом овеянный,
зиянье созерцает немо,
чтоб раствориться в мироздании
или – спастись, сойдя на небо.