Дневник Шекспира.
Радиопьеса. Действующие лица: Шекспир, Друг, смуглая Леди, Муза. Под музыку шедевры мировой классики.
Вступление. Мой дед, офицер красной армии, после разгрома Врангеля, нашёл в чемодане, оставленном при бегстве белым офицером, две тетради. Одна старая, замызганная на иностранном языке, другая на русском. Дед заинтересовался тетрадями и привёз их домой. В тридцатые годы бабушка, опасаясь репрессий, тетрадь на иностранном ( очевидно английском языке) сожгла, вторую тетрадь дед уничтожить не дал. Роясь в старых бумагах, сваленных на чердаке, я нашёл её. Открыл и ахнул. Это был дневник Шекспира. Привожу его немного отредактировав сонеты. Шекспироведы гадают в каком порядке располагать сонеты, думаю, дневник подскажет это. Дат в дневнике почти нет. Видимо Шекспир педантом не был. По сути, это краткие комментарии к сонетам и сами сонеты. Нумерацию сонетов сохранил классическую.
Первая запись была сделана «1 августа 1589 года. Шекспир пишет о знакомстве и первом разговоре с Другом.
1.09. 1602 г . Сегодня, после представления, мне представили молодого человека поразительной красоты. Я и до знакомства много слышал о нём, но сам увидел впервые. Молва не обманула. Он богат, знатен, умён, любит искусство. Поговорив с ним, я убедился в том, что юноша получил хорошее образование, начитан, любит театр и мои пьесы. Он - само совершенство. Равных ему по манерам, изяществу, уму и красоте я ещё не встречал. Я был очарован. После представления молодой человек пригласил меня в трактир, где мы пили вино и без устали говорили. Я давно так беззаботно не отдыхал. Настроение поднялось, тревоги и заботы ушли и произошло чудо. Я без усилий, экспромтом сочинил сонет, ему посвящённый. Этим мне удалось поразить его. Юноша был изумлён. Я и сам несколько ошарашен. Когда прочитал внезапно родившийся сонет:
4
Зачем ты красоту – богатство рода
Транжиришь на себя, прелестный мот?
Она не дар, расщедрившись, природа
Её с возвратом щедрому даёт.
Прекрасный скряга, неужели ссуду
Хозяину не хочешь возвращать?
Без счёта тратя, задолжал повсюду,
Не научившись, прибыль получать.
Хитришь, ведёшь дела с самим собою,
Живя обманом, ты уже банкрот,
Когда судьба отправит смерть с косою,
Где ты возьмёшь приемлемый отчёт?
Делись с детьми своею красотой,
Пока не похоронена с тобой.
Он долго восторженно аплодировал, кричал: Браво! Потом подумал и сказал:
- Ты, оказывается, не только сочинитель пьес, но и поэт. Великолепный сонет! Он поэмы стоит. Я очень благодарен за внимание к моей недостойной особе, не хочу связывать себя браком, буду и дальше наслаждаться свободой, юностью и другими прелестями холостой жизни.
Я ответил ему: О, ты ещё не знаешь, как быстротечно время! Нужно правильно распорядиться каждым днём, отпущенным тебе Богом. Послушай меня, не перебивая:
1
От перла красоты потомство ждём -
Так роза красоты не умирает,
О зрелой, с увядающим цветком,
Бутон - наследник память сохраняет:
Но ты помолвлен взглядом сам с собой,
Огонь, своею сущностью питаешь,
Обильно награждённый красотой,
Себя, как враг, на голод обрекаешь.
Для мира - украшенье, эталон,
Красот весны единственный глашатай,
Свой милый облик, хороня в бутон,
Ты расточаешь слишком малой платой.
Не жадничай, не то обидишь мир,
С могилой на двоих, устроив пир.
Он отшутился: До могилы, надеюсь, ещё далеко.
- Не успеешь оглянуться, глядь - ты уже старик.
2
Когда чело осадят сорок зим,
На поле красоты, воюя с плотью,
Наряд, в котором ты неотразим,
Начнут считать за жалкие лохмотья;
Тогда то, если спросят, где сейчас
Вся красота весеннего наряда,
Не говори: « В глубинах впалых глаз.» -
Ответ сочтут бесстыдною бравадой.
Достойнее сказать: « Я жил не зря,
Вот оправданье старости – ребёнок.
Старался я, в нём копию творя,
Поэтому он мой портрет с пелёнок.
Я, постарев, как будто молод вновь,
Остыв во мне, пылает в сыне кровь».
- Поздравляю от всей души! Сонеты превосходные. О спасении красоты я подумаю позже.
20.09.1602 г. Вечером случайно встретились в театре. Женщины не сводят с него глаз. Он словно не замечает их. Снова говорил о безжалостности времени:
5
То время, что ваяло облик твой
Таким, что он притягивает взгляды,
Расправится с твоею красотой,
Не будет ни отсрочки, ни пощады.
Неутомимый времени поток
Во мраке зимней стужи губит лето:
Сорвав листву и заморозив сок,
Пустую землю красит белым цветом.
Лишь тот, кто зрелой розы аромат
За каплей каплю соберёт весною
И, слив в сосуд усиленным стократ,
Спасёт его от гибели зимою.
Теряя плоть, замёрзшие цветы
В духах оставят сущность красоты.
Поэтому, мой друг, спеши жить:
6
Не позволяй зиме испортить лето,
Убив нераспустившийся цветок;
Свой облик передай, как эстафету,
Разлив по чашам жизнь дарящий сок.
Такой кредит не убивает душу,
И плоть не обрекает на тюрьму,
Своим потомством, заселяя сушу,
Плати процент - хоть десять к одному.
Кто десять сыновей – себе по внуку
Уговорит при жизни подарить,
Тот счастлив будет, смерть опустит руки,
Увидев, что весь род не истребить.
Смири свой нрав, твой облик слишком мил,
Чтоб ты его в земле червям скормил.
Он рассмеялся: Прекрасно, но я ещё с большим трудом представляю себя многодетным папашей. Большая семья не для меня. Театры, путешествия. Пиры с друзьями – вот жизнь для настоящего мужчины. Дружба выше любви. Женщины слишком взбалмошны, капризны и ветрены, чтобы блюсти верность. Постоянство претит их природе. К тому же они, по большей части, глупы. Шитьё, вышивка я ничего в этом не понимаю, а они только о них и говорят. Я лучше напьюсь до беспамятства, чем петь серенады.
18 .11. 1603 г. Сегодня мы увиделись вновь. Он так же хорош, но почему то задумчив и грустен. Я спросил:
8
Сам музыка - от музыки грустишь?
Приятное - приятному отрада,
Зачем же любишь то, за что коришь,
И рад принять, несущее досаду?
Быть может, оскорбляет струн упрёк,
Пропетый ими слаженно и дружно:
«Напрасно не хотел жениться в срок -
Один ты будешь никому не нужным.»
Смотри, как струны дружат меж собой -
Так мать с отцом поют, лаская сына,
Им нравится, и жить, и петь - семьёй,
Единство – светлой радости причина.
Не разделить трёх стройных голосов:
«Один – ничто!» - поют они без слов.
Но переубедить его я так и не смог.
- Опять ты за старое. Твой стиль становится совершенней, образы ярче, аргументы убедительней, но не трать слова и время зря. Я ещё так молод и слишком многих люблю, чтобы остановиться на одной.
- Тогда почему на глазах слёзы?
9
Боишься увлажнить глаза вдовы,
Поэтому живёшь ты одиноко?
О! Оправданья эти не новы,
Бездетностью накажешь мир жестоко.
Твоей вдовой он будет слёзы лить,
Ему твой образ был в потомках нужен,
Поверь, вдове боль легче пережить?
Взглянув на сына,- вспомнит облик мужа.
Когда богатство предков тратит мот,
Оно в другие руки попадает,
Кто детям красоту не раздаёт
Тот, грабя мир, её уничтожает.
Не полюбив ни женщин, ни детей
Свой род он убивает, как злодей.
- Я же тебе сказал, что полюбил сразу двоих, теперь не пойму, какую больше.
Я ответил сонетом:
10
Стыдись! Не ври, что ты кого - то любишь,
К себе ты неразумен, словно мот;
Любовью окружённый, ты погубишь
Своей безумной ненавистью род.
Так одержим убийственною страстью,
Что строишь козни самому себе.
Храни свой дом – залог любви и счастья,
О нём забота - главное в судьбе.
О, изменись, чтоб поменял я мненье!
Неужто, ненависть важнее, чем любовь?
Будь милостивым, добрым и влеченью
Продолжить в детях род не прекословь.
Уважь меня: живи на белом свете,
Так чтобы красота осталась детям.
- Тебе легко читать мораль, к каково мне. Не могу разобраться в своих чувствах, видимо, не созрел.
- Женись, заведи ребёнка, потом не спеша разберёшься.
11
Пока ты вянешь, расцветает сын,
В нём часть твоя становится сильнее,
А кровь бурлит, как водопад с вершин,
Ты вправе называть её своею.
В отцовстве мудрость, красота и рост,
Безбрачие - мороз и запустенье.
Будь все, как ты - ушли бы на погост
Все люди мира за три поколенья.
Пусть те, кого природа создала
Уродами погибнут от бесплодья,
Тебе она обильный дар дала –
Умножь его и засели угодья.
Природою ты создан, как печать,
Чтобы свой облик в детях повторять.
- Восхитительно! Ты гений. Говоришь, как печать? Хохочет. А ты, разве, не печать? Вот и покажи мне пример. Я прочитал сонет:
12
Когда часы ведут учёт мгновеньям,
Прекрасный день ночь гасит темнотой,
Фиалка отцветает, а старенье
В кудрях всё гуще блещет сединой,
С деревьев листья падают под ноги,
Они стада спасали в летний зной,
Дары полей на дрогах по дороге,
Везут в снопах с колючей бородой,
Тогда грущу, о друге вспоминая,
В урочный час покинет белый свет,
Нас время не щадит, серпом махая,
Готовит место для идущих вслед.
Вступить с ним в спор решатся лишь потомки,
Когда тебя смерть заберёт в потёмки.
- Не каркай! У меня всё ещё впереди, успею! Выпьем за долголетие печати.
Я возразил:
13
О, пусть бы ты себе принадлежал!
Владеть собой, позволено живому,
Пока ты жить на свете не устал
Свой милый образ передай другому.
Чтоб люди наслаждались красотой,
Её в аренду взяв, не будь беспечным –
Пусть раз за разом милый облик твой
Твои потомки воплощают вечно.
Кто пустит холод в свой прекрасный, дом,
Даст смерти привести его в упадок,
Позволит разорить, пустить на слом,
Когда есть силы наводить в порядок?
Один лишь мот! С отцом вы очень схожи,
Пускай и сын твой это скажет то же.
7 декабря 1604 г. Грустно, одиноко, размышляю и пишу сонеты.
14
На изученье звёзд ночей не трачу,
Но всё же с астрономией знаком.
Не так, чтобы предсказывать удачу,
Чуму и голод чувствовать нутром;
На каждый миг не в силах дать совета,
На дождь и град в судьбе не укажу,
Разглядывая звёзды и планеты,
Дела земных царей не предскажу.
Иная для пророчеств есть причина -
Твои глаза сумели убедить,
Что будет правда с красотой едина,
Когда начнёт твой облик в сыне жить.
А если ты захочешь жить иначе –
О красоте и правде мир заплачет.
15
Всё то, что на земле произрастает,
Бывает совершенным только миг;
На сцене мира звёзды управляют
Спектаклем, непонятным для других.
Растенья и людей роднит порядок:
Рост каждого зависит от небес,
В зените начинается упадок,
Забвением кончается регресс.
Итог раздумий - грусть от пониманья:
Мой друг сегодня юностью богат,
Но время, ускоряя увяданье,
Стремится полдень превратить в закат.
Люблю тебя, прийти на помощь рад,
Что время заберёт - верну назад.
5.03.1604 г. В нём странным образом уживаются Ромео и Гамлет одновременно. Он чист, как впервые влюблённый, по - рыцарски дорожит честью. При этом влюблён в себя и эгоистичен, как Нарцисс. Из таких молодых людей получаются вечные холостяки.
17
В грядущем не поверят и странице,
Где похвалой тебе наполнен стих,
Хоть видит небо, что они гробница
Для половины доблестей твоих.
А, если я сумею вдохновиться
И описать стихами твой портрет,
Потомок их, прочтёт и возмутится:
«Таких красавцев не было, и нет!»
Листая пожелтевшие страницы,
Презрительно он скажет:» Автор лжёт,
Описывая ангельские лица,
Болтун мечты за правду выдаёт».
Что я правдив, своею красотой
Поможет доказать ребёнок твой.
17. 04. 1604 г. Сегодня мой друг зашёл ко мне в театр проститься. Он уезжает в путешествовать. Весел, возбуждён, полон ожиданий. Едет за границу впервые. Я в отчаянии, слишком сильно привязался к нему, полюбил, как друга. На прощанье подарил ему сонет:
22
Стекло зеркал не убедит, что стар,
Пока ты будешь юности ровесник,
Когда тебя лишат морщины чар,
Тогда пусть и придёт от смерти вестник,
Твоя краса для сердца, как наряд,
Оно - в тебе, твоё - во мне на марше,
Они, считая время, в такт стучат,
Так как же я могу тебя быть старше?
Любовь моя, побереги себя,
Сердца у нас с тобой неразделимы,
Твоё в груди ношу я для тебя,
Как нянька, берегу от бед незримо:
Погубишь моё сердце - я прощу,
Но твоего - тебе не возвращу.
Прошла нескончаемая неделя после отъезда друга. Старею. Чего я только не передумал. Сегодня отправил ему письмо. Надеюсь на скорый ответ:
24
Мои глаза - художники умело
На сердце написали твой портрет;
Ему живою рамой служит тело,
Для красоты надёжней места нет,
Ведь взгляды глаз учли и перспективу,
В груди располагая образ твой.
Ты помещенье осветил на диво,
Стекля глазами окна в мастерской.
Теперь у глаз взаимные услуги:
Мои – изобразили твой портрет,
Но и твои заботились о друге,
Мне в грудь, как окна, запуская свет.
Жаль, что, рисуя копию с лица,
Глаза не могут постигать сердца.
Ответа нет. Бессердечна и забывчива молодёжь. Неужели и я в молодости был таким же? Не выдержал и отправил Другу новый сонет:
26
Прекрасный властелин моей любви,
Я твой вассал, до гроба верный данник,
К письму – посольству милость прояви,
В нём лишь почтенье, острый ум изгнанник.
Он не сумел найти достойных слов -
Посольство встанет голым пред тобою.
За это не гони моих послов,
Согрей в душе своею добротою.
Быть может, путеводная звезда
Проявит милость, выполнит желанья,
Любовь нарядит, докажу тогда,
Что я достоин твоего вниманья.
Осмелюсь и любовью похвалюсь,
А до того к тебе не появлюсь.
Вечером долго не мог уснуть. Когда, наконец, уснул, приснился друг. Я проснулся, встал, зажёг свечу и написал:
27
Устав от суеты, ложусь в свою постель,
Мечтая дать желанный отдых телу,
Коснусь подушки - мысли, как метель,
Мозг утомляя, приступают к делу.
Мечты и думы трогаются в путь,
Летят к тебе, пронзая дали ночи,
Глаза слипались - не могу сомкнуть,
Как два слепца на тьму взирают очи.
Душа спешит глазам мечтой помочь,
Незрячий взор твой призрак видит ясно,
Как бриллиант, он озаряет ночь,
Тьму, делая и юной, и прекрасной.
Так ночью ум, а ноги среди дня,
Стремясь к тебе, измучили меня.
28
Как состоянье счастья мне вернуть?
Ни днём, ни ночью отдыха не знаю:
От тягот дня стараясь отдохнуть,
Себя сильнее ночью утомляю.
Свет дня и ночь - враги между собой,
Меня, пытая, пожимают руки:
День валит с ног дорожной суетой,
А ночь мешает спать тоской разлуки.
Стремясь к себе привлечь ненастный день,
Клянусь, что греешь ласковей и жарче,
Когда на звёзды тучи бросят тень,
Твержу, что вечер ты оденешь ярче.
Но дни в ответ мою усталость множат,
А ночь тоскою всё усердней гложет.
Утром отослал другу, написанные за ночь, сонеты. Волнуюсь, слишком долго от него нет ни одной весточки.
29
Когда, гонимый злобой и судьбой,
Отверженный и одинокий, плачу,
Тревожа небо жалобой – мольбой,
Напрасно на проклятья силы трачу,
Желая уподобиться тому,
Кто красивей, таким же стать мечтаю,
Немного успокоившись, пойму,
Что сам себя за зависть презираю.
Раскаявшись, я, вспомнив о тебе,
Перестаю завидовать и злиться,
Моя душа назло лихой судьбе,
Как птица, в небо с песнею стремится.
Тогда я, мыслью о любви твоей,
Счастливей и богаче королей.
32
Быть может, ты тот день переживёшь,
Когда в могилу Смерть зароет кости.
Надеюсь, что найдёшь и перечтёшь
Мои стихи, горюя на погосте.
Сравнив их со стихами молодых,
Найдя в моих трудах несовершенство,
Ты всё же сохрани в архиве их -
В честь нами пережитого блаженства.
Одной лишь мысли удостой меня:
«Будь, друг, живым – не вышло бы конфуза,
Сегодня, друга за талант ценя,
Держала бы своим любимцем Муза.
Но умер он, взошла другая новь,
Я чту их стиль, а в нём - его любовь».
23. 11.1607 г. Наконец то и у меня праздник. Получил сразу два письма от друга. Пишет, что его мучает совесть за долгое молчание, скучает. С ответом не медлил:
35
За старый грех тоской себя не мучай:
У роз шипы, в источнике песок,
И солнце, и луну пятнают тучи,
В бутон забрался гадкий червячок.
Никто не свят, и я в сонетах грешен -
Твоим делам законность придавал,
Оправдывал: Мой друг в словах поспешен,
И грех твой над другими возвышал.
Разумность придавал твоим проступкам,
Как адвокат оправдывал вину,
Себя судил, тебе шёл на уступки,
Любовь и ненависть ведут во мне войну.
Выходит, я невольно помогал,
Тому, кто у меня безбожно крал.
36
Позволь признать, что мы разделены,
Хотя в любви по - прежнему едины,
На мне одном бесчестье от вины,
Тебя пятнать позором нет причины.
В любви у нас привязанность одна,
Но зло отдельно каждого пытает,
Любовь не поколеблет, так сильна,
Часы у наслаждений отнимает.
При встрече не смогу тебя признать,
Чтоб на тебя не навлекать позора;
И ты мне не пытайся помогать,
Чтоб честь твою не пачкали укором.
Храни себя, ты всё, что в жизни есть;
Теперь мои: и жизнь твоя, и честь.
37
Как рад старик - отец успехам сына,
Вершащего деянья юных дней,
Так, раненный судьбою без причины,
Себя утешу верностью твоей.
Ведь красоту, богатство, ум и славу,
Вдобавок ко всему и знатный род
Тебе судьбой дарованы по праву,
Любовь добавлю к россыпи щедрот.
Забуду всё: и бедность, и презренье,
Увидев, как ты счастлив и богат,
От этих благ довольствуясь лишь тенью,
Жить частью твоей славы буду рад.
Пусть лучшее, что есть в людской судьбе,
Мой милый друг, достанется тебе.
Сегодня получил второе письмо. До Друга дошли вести о моих увлечениях, упрекает меня за чрезмерную привязанность к смуглой Леди. Молодой эгоист. Ответил ему сонетом:
40
Возьми мои любви, все до одной,
Забрав все страсти, станешь ли богаче?
Ту, что назвал ты истинной, друг мой,
Теперь твоя, другие все, тем паче.
Коль взял любовь, нарушив дружбы лад,
За то, что я люблю - не упрекаю.
Вот если обманулся - виноват,
Своим капризным вкусам потакая.
Прощаю твой грабёж, мой милый вор,
Хоть ты присвоил то, чем я владею,
Но все удары ненависти – вздор,
Зло ревности и горше, и больнее.
В тебе и зло мне кажется добром,
Убей обидой, но не будь врагом.
Май 1608 г. Наша дружба подвергается новым испытаниям. Господин Н, глядя мне в лицо, стал уверять своего знакомого, что Леди, путешествуя, изменила мне с моим другом. Я был в ярости. Вызвал Н на дуэль. Проткнул шпагой ему грудь. Жить будет, но лучше бы он убил меня. Его слова оказались правдой. Моя коварная, вероломная смуглянка действительно соблазнила друга. Сердце разрывается от горя. Как жесток мир! Предают самые близкие и любимые. Пытаюсь осмыслить происшедшее в сонетах. Ясно, что друг не смог устоять перед её напором.
41
В проступках своеволен по годам,
Когда меня порою рядом нету,
Соблазны за тобою по пятам
И днём, и ночью следуют по свету.
Ты юн и добр - уступчивость в крови,
Поэтому тебя и осаждают;
Когда захочет женщина любви,
Кто отказать ей в ласках пожелает?
И ты, мой друг, соблазн не победил,
Беспутна юность в жажде наслаждений,
Ты, буйствуя, две верности разбил,
Когда вершил захват моих владений:
Её - ты красотою соблазнил,
Свою – изменой мне, навек убил.
42
Не вся печаль, что обладаешь той,
Которая в моей груди царила;
Больнее то, что, овладев тобой,
Она в тебе любовь ко мне убила.
Прощая грех, могу их оправдать:
Друг любит, зная, что люблю подругу,
Она милей, чем прежде, хочет стать -
Любовью, доставляя радость другу.
Они владельцы двух моих потерь:
Любимый друг в объятиях любимой,
Любимая владеет им теперь,
Оставив мне крест боли нестерпимой.
Могу себя утешить лишь одним:
Мы с ним - одно, выходит, я - любим.
Пытаюсь понять, кто из двоих мне дороже? Что нужнее сердцу любовь или дружба? Неужели
в женщинах действительно – первородный грех? Всё началось с Евы и продолжается до сих пор. Мужская дружба и прочней, и дороже. Отправил другу письмо. Я старше, мудрее поэтому пытаюсь объяснить сложившуюся ситуацию:
49
Когда к тебе прозренья час придёт,
Ты разглядишь души моей изъяны,
Твоя любовь всё взвесит и поймёт:
Пришла пора менять мечты и планы;
Решив, что время подвести черту,
Пройдёшь без слов, едва коснувшись взглядом,
И встанешь отчуждённо за версту,
Не пожелав стоять со мною рядом,
Пойму твою холодность и решусь
Сказать себе, что наказанья стою,
Вверх руку подниму и поклянусь,
Что и закон, и правда, за тобою,
Что ты был прав, мне верность не храня:
Нет никаких причин любить меня.
Пишу искренне. Переживания обостряют чувства, глаза делают зорче, сердце нежней и отзывчивей. Сейчас мне тяжело, но счастья без горя не бывает.
52
Я как богач, чей ключ благословлён
Открыть пути к сокровищам редчайшим,
На встречу с ними редко ходит он,
Чтоб миг свиданья был всегда сладчайшим.
Торжественные праздники в ряду
Суровых будней всюду исключенье,
Они редки и смотрятся в году,
Как крупные брильянты в ожерелье.
Вот так и время прячет от меня
Тебя, как платье, в чёрный шкаф разлуки,
Поэтому я рад сиянью дня,
Который утром прекращает муки.
Ты даришь мне и праздники свиданий,
И будни бесконечных ожиданий.
55
И мрамор, и тиранов саркофаги
Стих о тебе легко переживёт,
Твой образ не померкнет на бумаге,
Когда с камней грязь времени сотрёт.
Пускай война и бунт руины множат,
Пусть статуи вождей падут в борьбе, -
Меч Марса и пожар не уничтожат
В моих сонетах строчки о тебе.
Они назло пожарам и раздорам
Из века в век твой образ пронесут,
Потомки будут славить его хором,
Пока не остановит Божий суд.
Восстав из мёртвых в страшный день суда,
Узнаешь, что в сонетах жил всегда.
Верх наглости. После всего моя смуглая Леди требует дополнительных доказательств моей любви к ней. Уверяет, что изменила, проверяя мою любовь к ней. Ревнует меня к другу. Знаю, что врёт, но посвящаю ей сонет за сонетом.
57
Что может раб? Прислуживать и ждать,
Когда отдать захочешь приказанье,
Не жаль мне время попусту терять,
Цель жизни – исполнять твои желанья.
Я не решаюсь на судьбу роптать,
Часы и дни считая в ожиданье,
За горести разлуку проклинать,
Когда ты отошлёшь меня в изгнанье.
Боюсь я даже в мыслях вопрошать,
Где можешь быть и кто вокруг толпою,
Печальный раб могу одно – гадать,
Как счастлив тот, кто в этот миг с тобою.
Любовь глупа, опять простить готова,
Не находя в твоих делах дурного.
58
Бог, сделавший меня твоим рабом,
Не дал мне право требовать отчёта:
Когда и кто к тебе приходит в дом
Делить с тобой веселье и заботу.
Я твой вассал, печальна моя роль -
В тюрьме разлуки ждать распоряжений,
Сносить отказ, не обвинять за боль,
Терпеть обиды от твоих решений.
Будь, где желаешь, ты решать вольна,
Чем заниматься делом, иль забавой,
Какая б ни была твоя вина,
Прощать её себе имеешь право.
Дурны, иль хороши те развлеченья,
Жду, не судя, хоть это и мученье.
60
Волна волну подталкивает в спину,
Пока на камни берега несёт,
Так и минуты, до своей кончины,
Упорной чередой спешат вперёд.
Все к зрелости идут со дня рожденья,
Едва успев взглянуть на Божий свет,
В зените начинается старенье -
От времени живым пощады нет.
Цвет юности в расцвете лет пронзает,
Морщинами уродует чело,
Всё лучшее в природе поедает,
Косой срезая всё, что отцвело.
В сонетах описав твою красу,
Для будущих времён её спасу.
Сам ничего забыть не могу. Сердце ноет, но я уже могу ясно мыслить. Сегодня задумался о друге, о нашей дружбе, времени и творчестве:
63
Когда мой друг войдёт в мои года
Разбитым и потрёпанным судьбою,
Кровь истощится, станет как вода,
Пойдёт к закату утро голубое.
Старуха старость постучится в дверь
Поблекнут краски царственные ныне,
А в довершенье всех других потерь
Краса, как цвет весны, его покинет.
От этих лет пытаясь защитить,
Я тороплюсь построить укрепленье,
Когда захочет друга смерть убить,
Спасу прекрасный облик от забвенья.
Защитой станет чёрная строка
В ней образ друга будет юн века.
64
Безжалостна у Времени рука:
Пощады нет богатству и гордыне,
И башню, простоявшую века,
И бронзу вечных статуй опрокинет;
Я вижу, как голодный океан
Водой на царство суши наступает,
А берег волны рушит, как таран –
Баланс захватов и потерь равняет;
Чередованье этих перемен
Внушает, что закончится всё крахом,
Потери учат думать: грозен тлен,
В урочный час любовь погубит махом.
От этой мысли хочется рыдать
О том, что есть, но страшно потерять.
Холодно, неуютно, тоскливо. Но сонет получился, отправлю его и другу, и своей леди:
65
Раз бронзу, камень, твердь земли и море –
Всё бренность бытия разрушит в прах,
Как выжить красоте в неравном споре
В ней стойкости не больше, чем в цветах.
Как может устоять дыханье лета,
Попав в осаду беспощадных дней,
Когда и скалам не по силам это,
Железные ворота - не прочней.
Пугает мысль: надёжных нет укрытий,
Где мой алмаз от Времени хранить,
Кто в силах удержать поток событий
И красоту от порчи защитить?
Никто не совершал такого чуда,
Спасу её в чернилах – первым буду.
Октябрь 1608 г. Смысл жизни теряется, когда предают самые дорогие, самые любимые люди. Легче умереть, чем пережить измену. Душа плачет:
66
Устав, взываю к смерти: - Нет терпенья!
Достоинство с котомкой родилось,
Ничтожество в нарядах и веселье,
От чистой веры злобно отреклось,
И почесть воздают не по заслугам,
И девственность в борделях продают,
И совершенство, опозорив слухом,
Из силы, правя, немощь создают,
И власть лишила голоса искусство,
И знаниями блажь руководит,
И дурью честность нарекло холуйство,
И зло добру прислуживать велит.
Устав так жить, ушёл бы я до срока,
Но другу будет слишком одиноко.
Друг путешествует, думаю ему тоже не сладко, пытаюсь приободрить его сонетом:
69
Твой внешний облик восхищает мир,
Прекрасно всё: походка, стать, ухватка,
Все языки твердят, что ты кумир
И злейший враг не видит недостатков.
Все те, кто плоть прославили хвалой,
Воздали только то, что причиталось,
Но речь у них была совсем иной,
Когда души невидимой касалась.
Твоей души увидев красоту,
Её в догадках мерили делами,
Теперь твердят, забыв про доброту:
Цветок хорош, но пахнет сорняками.
В чём состоит причина всех проблем?
Лишь в том, что ты цветёшь, доступный всем.
Может, я в самом деле, так плох, что не достоин дружбы такого совершенного человека. Приходят мысли о смерти. Прошу его:
71
Когда умру, оплакивай меня
Не дольше, чем с церквей колоколами
Трезвонить будут, что сбежал, кляня
За подлость мир, теперь в земле с червями.
Читая эти грустные слова,
Не вспоминай меня - того не стою,
Люблю так сильно, что даю права
Забыть меня, не мучаясь тоскою.
А если ты заглянешь невзначай
В мои стихи, когда смешаюсь с глиной,
Поэта имя вслух не повторяй –
Пусть гибнет и любовь с моей кончиной.
Когда умру, и грусть, и слёзы спрячь,
Чтоб мир тебя не осмеял за плач.
72
Чтоб злобный мир не требовал отчёта,
За что и почему меня любил,
Умру - забудь, зачем тебе забота,
Не сможешь доказать, что прав ты был,
Пока, мои расхваливая свойства,
Себе на помощь ложь не позовёшь,
Напрасным будет всё твоё упорство,
Над правдою меня не вознесёшь.
А чтобы ложь нас пачкать не посмела
И ты, хваля меня, не прятал глаз,
Пусть имя похоронят вместе с телом,
Тогда не сможет опозорить нас.
Мне за убогость дел моих обидно –
Тебе никчёмного любить должно быть стыдно.
Дорогой друг, мои дни к концу. У тебя впереди вся жизнь. Не ошибусь, сказав:
73
Во мне ты видишь время года,
Когда стал редок в кронах лист,
С дрожащих веток в непогоду
Уже не слышен птичий свист.
Во мне ты видишь дня старенье,
Когда в закате гаснет свет,
Подобье смерти и забвенья -
Ночь красит небо в чёрный цвет.
Во мне ты видишь увяданье
Огня в кровати золотой,
Погасит яркое сиянье
Он пищей, ставшею золой.
Увидев это, понимаешь:
Милей всего то, что теряешь.
Запомни, все люди смертны, поэтому:
74
Не плачь, когда за мной придёт конвой
И уведёт без права возвращенья,
Ведь жизнь моя продолжится строкой
Любимого тобой стихотворенья.
Перечитав его, увидишь вновь
Всё то, что лишь тебе принадлежало -
Поэта бесконечную любовь.
Земля получит то, что ей пристало.
Теряешь ты отбросы жизни – прах,
Он для червей законная добыча.
Всё лучшее останется в стихах,
Напрасно мы, теряя тело, хнычем.
В нём нет цены, пусть гибнет под землёй ,
Ведь творчество останется с тобой.
Сегодня в сонете польстил ему в очередной раз:
78
Я часто призывал тебя как музу,
Ты начал на сонеты вдохновлять,
Завидуя возникшему союзу,
Мне все поэты стали подражать.
Твои глаза немых петь научили,
А тяжкое невежество - летать,
Учёным пышно крылья оперили,
Изяществу придали благодать.
Гордись сильней всего тем, что слагаю,
Ведь всё моё - тобою рождено,
Другие стиль творений украшают,
А мне судьбою большее дано.
Ты для меня - и всё моё искусство,
И самое возвышенное чувство.
82
С моею Музой браком ты не связан,
А значит, можешь смело принимать
Все посвященья, ты же не обязан
Всех пишущих за них благословлять.
Ты совершенен и умом, и телом,
Считаешь, что тебя не оценил,
Хвалил твои достоинства несмело,
Поэтому другими заменил.
Наступит день, и ты, друг, убедишься,
Что вычурна риторика у них,
Сонеты перечтёшь и согласишься,
Что искренней других мой скромный стих;
Густую краску применяют там,
Где кровь не дарит яркости щекам.
83
Я видел, что хорош ты, как и раньше,
Поэтому не тратил зря румян,
Казалось мне: ты выше пошлой фальши,
Считаешь славословье за изъян.
Поэтому в стихах тебя не славил,
Ты убеждал, взрослея на глазах,
Что ни один поэт не знает правил,
Как описать тебя в своих стихах.
Молчание не грех мой, а заслуга,
Немым оставшись, не был среди тех,
Кто похвалами губит душу друга,
Моё молчанье зря считал за грех.
Ты каждым глазом даришь больше света,
Чем похвалами два твоих поэта.
Получил от друга письмо с благодарностью за слова утешения. Ещё раз заверил его, что я не оправдываюсь, не занимаюсь самовосхвалением – пишу то, что чувствую:
87
Прощай, не делай ничего в угоду,
Ты – прав, ценя свою красу и нрав,
Достоинства дают тебе свободу,
Меня лишая на тебя всех прав.
Мы, с твоего согласья стали парой,
Чем я такое счастье заслужил?
Нет оснований для такого дара,
Поэтому вернул, что получил.
Дарил себя, себе цены не зная,
Иль слишком высоко меня ценил,
Теперь, свою ошибку исправляя,
Назад великий дар забрать решил.
Был королём тебе в приятном сне,
Проснулся, а короны нет на мне.
88
Когда меня унизишь без причин,
Достоинства предав на осмеянье,
Я поддержу неправедный почин
Для подлой лжи, придумав оправданье.
Свои пороки, зная лучше всех,
Я поддержу любые обвиненья,
Прилюдно осужу себя за грех,
Всеобщее получишь одобренье.
Внакладе от того не остаюсь:
Любовь к тебе - моей душе награда,
Безропотно с обидами смирюсь,
Что благо для тебя - и мне отрада.
Я твой всецело! - клялся не для виду,
Чтоб ты был прав, готов сносить обиду.
89
Скажи, что я дал повод изменять,
Начну себя винить за этот повод;
Хромым прославишь – стану ковылять,
Приму, не защищаясь, каждый довод.
Меня не сможешь злее упрекать,
Чтоб сделать благовидной перемену,
Чем я себя смогу оклеветать,
Тебе усердно, набивая цену.
Знакомство скрою, буду, как чужой,
Язык забудет сладостное имя,
Чтобы своей случайной болтовнёй
Не выдал, что мы не были чужими.
Клянусь, что буду спорить сам с собой,
Мне недруг тот, кто не любим тобой.
Наши отношения ухудшаются. Друг стал капризен, раздражителен. Может потому, что он богат и знатен?
91
Один гордится властью и родством,
Другой - умом, богатством, силой тела,
Нарядом модным, резвым скакуном
И соколом, разящим дичь умело.
Не счесть причин для страсти у людей,
На каждый нрав находится отрада.
Не нужно это всё душе моей –
Есть у неё всего одна услада.
Твоя любовь дороже, чем наряд,
Милее соколов и резвой скачки,
Я знатности и роскоши не рад,
Когда ты мой - противны мне подачки.
С тобою мир мне кажется прекрасным,
Уйдёшь навеки - сделаешь несчастным.
Друг упорно избегает меня. Мы не виделись более года. Решил написать:
93
Твержу себе, что ты не изменил,
Как рогоносец, позабыв о чести.
Твоя любовь теряет прежний пыл -
Со мною плоть, а сердце в другом месте.
Глаза чисты – ни тени перемен,
Ещё не научились ненавидеть,
Нельзя по ним историю измен,
Как у других по внешности, увидеть.
Творя тебя, старались небеса,
Чтобы любовь с лица не уходила,
Тревогами не портилась краса,
Усталость свежесть кожи не губила.
Как яблоко у Евы, вид твой мил,
От глаз людей красой грехи укрыл.
Получил ответ. Пишет, что ему стыдно встречаться со мной. Стараюсь успокоить:
96
Одни тебя винят за то, что юн,
Другие упрекают за распутство,
А третьи хвалят: - Да, он мот, хвастун,
Но в нём очаровательно беспутство.
К тебе господ и слуг всегда влекло,
Ты делаешь порок приятным глазу,
На пальце королевы и стекло
Искрится так, что кажется алмазом.
И волк бы мог обманывать овец
Свирепый вид, укрыв овечьей шубой,
Ты стал бы покорителем сердец,
Используя всё то, что людям любо.
Не делай этого я, чувства не тая,
Клянусь: - Ты - мой и честь твоя – моя!
Сегодня пишу ему о пережитых горестях:
98
Когда весной я был с тобой в разлуке,
Гордец апрель рядился напоказ,
Дух юности очистил мир от скуки,
Сатурн и тот, смеясь, пустился в пляс.
Но песни птиц и аромат бутонов
Разговориться мне не помогли,
Не рвал цветов из ласкового лона
Взрастившей их красавицы земли.
Не восхищался белизною лилий,
Пунцовых роз оттенки не хвалил;
На копии не тратил зря усилий,
Ведь образцом для них твой облик был.
Весна казалась мне зимой, цветы,
Лишь тенью твоей яркой красоты.
С трудом заставил себя написать несколько строк. Муза стала слишком ленива:
100
Где, Муза, ты так долго пропадаешь,
Забыла друга, весть не подаёшь?
А может, ты бездарность вдохновляешь,
Зря тратя силы, песенки поёшь?
Вернись быстрее, искупи измену,
Стихами расплатись за мотовство,
Спой для того, кто слову знает цену,
Перу даст тему, блеск и мастерство.
Очнись, взгляни в лицо, что мной любимо,
Найдёшь порок, сатирою язви,
С дряхлением борись неутомимо,
Везде к нему презрение яви.
Успей прославить друга красоту,
Останови кривой нож налету.
101
Лентяйка муза, чем ты искупишь
Молчание при встрече с красотой?
Ведь ты и против истины грешишь
За славу не воздав ему хвалой.
Быть может, попытаешься сказать:
«У вечных истин постоянен цвет;
Суть красоты не нужно украшать;
Для лучшего другой замены нет»?
Но будешь ли ты оттого немой?
Нельзя молчанье этим оправдать,
Хвалу ему, рождённую тобой,
Из века в век начнут передавать.
Работай муза, жизнь так коротка,
Пусть, как сейчас, друг будет юн века.
В моём возрасте пора бы успокоиться, а я всё мечусь, ревную. Моя смуглая леди охладела. От этого я вспыхиваю. Дух противоречия силён во мне.
102
Спокоен внешне, а в груди пожар;
Любовь растёт, но с виду всё подросток;
Не буду превращать её в товар,
Болтая языком на перекрёстках.
Пока любовь у нас была юна,
Я распевал ей песни до рассвета,
Трель соловья сменила тишина,
Когда пришла для чувств пора расцвета.
Не потому, что соловьям милей
Цветы весны - плодов заката лета,
Когда певцы поют со всех ветвей,
Теряют прелесть трели и сонеты.
Чтоб ты не стала от стихов скучать,
Решил и я немного помолчать.
Опять провёл ночь без сна в раздумьях о друге, любимой и наших отношениях:
105
Зря мне твердят: Язычник - несомненно!
Не идолу поклоны в храме бью,
Мои хвалы и песни неизменны,
Я об одном, и одному пою.
Друг - добр всегда, и этим уникален,
Во всём он совершеннее других,
Поэтому в хвалах я постоянен,
Одно и то же говорит мой стих.
Пишу о нём: прекрасный, добрый, верный,
Потом о том - другим набором слов,
Три темы – вариации безмерны,
Они - душа и суть моих стихов.
Прекрасных, добрых, верных нам хватало,
В одном - трёх этих качеств не бывало.
Размолвка с Леди затянулась. Чем и когда кончится не знаю. Сонеты помогают коротать время:
110
Увы, всё, правда: по стране метался,
В шута рядился на глазах людей,
Коверкал мысль, кривлялся, продавался,
Для новых - старых забывал друзей.
Воистину твоих измен боялся,
Испытывая верность вновь и вновь.
Помолодел, узнав, что заблуждался,
Теперь ты в жизни - главная любовь.
С ошибками покончено навеки,
Не буду в сердце ревность заострять,
Ты – бог любви, нет лучше человека,
Нет оснований дружбу проверять.
Лишь небу уступаешь чистотой,
Согрей в груди сердечной добротой.
Декабрь 1608 г. Написал письмо другу:
111
О, не брани меня, мой друг, напрасно,
Коварный рок – виновник грязных дел -
На суд толпы меня толкает властно,
Подачек ждать от публики - удел.
На имени клеймо, мне не отмыться,
Стыжусь его я, как красильщик рук.
Не осуждай, дай время возродиться,
Сочувствием убавь груз тяжких мук.
Как пациент, я буду добродушным
Любую горечь горькой не считать,
И уксус, и настойки пить послушно,
Исправленное снова исправлять.
Меня, жалея, дорогой мой друг,
Ты жалостью излечишь мой недуг.
112
Твоя любовь сотрёт с меня печать -
Она на лбу след пошлого скандала,
Похвалят или будут осуждать -
Меня, сегодня, занимает мало.
Ты заменяешь весь огромный мир,
Твою хулу и похвалу приемлю,
Ты для меня единственный кумир,
Не изменюсь, пока не лягу в землю.
Отрёкся от толпы и суеты,
Забрался в бездну, где замолкли звуки,
Не слышу ни похвал, ни клеветы,
От них меня избавил слух гадюки.
Всем пренебрёг, в душе и мыслях ты,
Земля и небо без тебя пусты.
И смуглую Леди не оставил без внимания. Подбодрил сонетом, хотя у самого на душе кошки скребут.
115
Невольно лгал, когда тебе писал:
«Не может сердце полюбить сильнее»,
Тогда мой мозг ещё не понимал,
Что будет у любви накал мощнее.
Случайностей у времени не счесть,
Они указы королей меняют,
Обеты рушат и пятнают честь,
На путь измены сильный дух склоняют.
Боясь его капризов, я сказал:
«Сейчас любовь к тебе всего сильнее»,
Возвысив миг, сомнений я не знал,
Что нужно было говорить мудрее:
Любовь - дитя, кто знает наперёд,
Когда она, взрослея, рост прервёт?
Сомнения и раздвоенность меня скоро доконают. Я сгораю от ревности. Порю готов убить обоих. По здравым размышлениям, делаю вывод:
116
Нельзя создать союзу душ преград,
Любовь не может трудностей бояться,
С пути сбиваться, слово брать назад
И гнёту обстоятельств подчиняться.
Она, как веха, раз и навсегда,
Над бурями стоит неколебимо,
В просторах океана, как звезда,
Ведёт ладью к земле неутомимо.
Любовь не шут у времени в руках,
Когда секирой маятник сверкает,
Беднеет яркость красок на щеках,
Она до смерти сути не меняет.
Докажете, что зря любовь хвалил,
Тогда никто на свете не любил.
Отправил любимой даме новый сонет:
117
Черни меня, купай в потоках грязи:
Я за добро не заплатил добром,
Забыл любовь и разорвал те связи,
Которые крепили день за днём.
У нашей дружбы время отбирая,
Раздаривал без меры чужакам,
От глаз твоих и милого мне края
Уплыл, подставив паруса ветрам.
Вини за заблуждения, и норов
К реальности догадки добавляй,
Прицелься недовольством разговоров,
Лишь ненавистью взгляда не стреляй.
Ведь жалоба моя - того свидетель,
Что ты - сама любовь и добродетель.
Порою мои мучения наводят меня на греховные мысли.
121
Порочным быть - мудрей, чем грешным слыть,
Будь хоть святым - осудят без пощады,
И нас за удовольствие дружить,
Как за порок, винят чужие взгляды.
Зачем глаза других следят за мной,
Завидуя игре горячей крови?
Грехов ничуть не меньше за душой,
У тех, кто ищет фальшь в правдивом слове.
Не хуже я, шпионы и враги
Хотят к своей морали приневолить,
Поэтому неправедно - строги,
Нельзя им толковать дела позволить,
Пока - не убеждаю ими всех -
Все люди скверны, торжествует грех.
Время меняло многих, но только не меня.
123
Не хвастай, Время, что меняюсь я;
С размахом пирамид в песках не строй,
В них нового не вижу для себя -
Перелицовка виденного мной.
Жизнь коротка, не трудно восхитить
Старьём, которое ты в спешке нам вручаешь,
Себя мы позволяем убедить,
Что новое ты лишь для нас рождаешь.
Тем хроникам, что ты века ведёшь,
Не удивляюсь, отношусь с насмешкой:
И записи, и то, что видим - ложь,
Которой нас обманываешь в спешке.
Даю обет: « Как ни грози косой -
Не изменюсь, останусь сам – собой.
Снова пишу другу. Он никак не может понять, как быстротечны красота и юность.
126
С твоей красы не могут взять оброк:
Серп, зеркало и Времени песок.
С годами, ты всё краше и нежней
На фоне увядающих друзей.
Природа, разрушая, норовит,
Прибавив годы, молодить твой вид.
Тобой, любуясь, хочет доказать
Что может повернуть минуты вспять.
И всё же бойся, надоешь и ты –
Хранить не будет вечно красоты.
Когда придётся подводить итог,
Отдаст тебя в уплату, как залог.
После их предательства, долго мучился, понял, что не смогу забыть, смирился и простил обоих. Пытаюсь понять, чем она приворожила меня. Все сохнут по блондинкам, мне нравится брюнетка.
127
Когда то не любили черноты,
Красивыми брюнеток не считали,
Теперь цвет тьмы – наследник красоты,
А красоту подделкой обозвали.
С тех пор, как краски взяли в руки власть,
Уродство, красясь, стало жить без горя,
У красоты и дом, и имя красть –
Она осквернена, живёт в позоре.
У милой брови ворона черней,
Глаза под стать – в цвет траура одеты
По женщинам, что стали красивей,
Окрасив краской кудри в цвет рассвета.
Глазам подруги траур так идёт,
Что красота теперь такой слывёт.
128
Как часто ты, о, музыка моя,
В струне рождаешь звук, касаясь клавиш,
Я слушаю, восторга не тая,
Завидуя, что дерево ласкаешь.
А клавиши, целуя пальцы рук,
Подпрыгивают, в струнах звук рождая,
Сержусь на них я до ревнивых мук –
Жнут поцелуи, губы обирая.
Хотел бы я на месте их лежать
И трепетать, когда коснёшься тела,
Губами страстно пальцы целовать,
Как ни одна из клавиш не умела.
Хватает счастья клавишам вполне,
Отдай им пальцы, губы - только мне.
Любовь всесильна. Сколько ни мучайся, сколько ни клянись забыть, больше не любить, не удаётся. Пытаясь затушить её распутством, пришёл к выводу:
129
Растрата духа, зной, убивший стыд, –
Вот что такое похоть после дела,
А до того груба, дика на вид,
Жестока, ненадёжна, неумела;
Едва поймает жертву на живца,
В презренье превращает наслажденье,
Особенно азартного ловца
Лишит ума, зазвав на угощенье.
Блаженство в деле – после скорбь и стон,
Искомое сверх меры получаешь,
Поверив в радость, ты увидишь сон,
Она даёт не то, чего желаешь.
Все это знают, знают, но грешат,
Стремятся в рай, а попадают в ад.
Снова написал любимой:
131
Ты деспотичней всех земных тиранов,
Надменна и жестока, словно франт,
Для любящего сердца ты и рана,
И самый драгоценный бриллиант.
Любовь к такой не может вызвать стонов –
Тебя увидев, люди говорят,
Не споря с завсегдатаем салонов,
Себе, что он не прав, поклясться рад.
Не в силах думать о тебе без вздоха,
И смуглая лицом ты мне мила,
Вдали от тёмных глаз живётся плохо,
В моих сужденьях чернота светла.
Зловредная молва в одном верна –
Поступками бываешь ты черна.
Лучше бы я умер, или, обезумев, потерял память. Их связь продолжается. Но, как её проклятую забыть? Сердце стонет от горя, разрывается на части от отчаяния. За что такие муки? Я ненавижу её!
133
Будь проклята, жестокая душа,
Мучения двоих твоя заслуга!
От тяжких ран живу едва дыша,
Зачем в рабы взяла ещё и друга?
Меня лишила самого себя,
Потом и друг присвоен был тобою,
Теперь лишён его, себя, тебя,
Измучен трижды пыткою тройною.
Давным - давно пора её пресечь:
Меня, оставив в качестве залога,
Верни мне друга, буду я стеречь,
Его в глубинах сердца, как в остроге.
Не будь такой жестокою со мной,
Всё, что во мне - твоё, пока я твой.
Её и сонетом не проймёшь. Смеётся в лицо, твердит, что измена рождена моим больным воображением. Я взбешен, а она презрительно высокомерна:
138
Клянётся, что верна мне до конца,
Я знаю лжёт, но верю как в кумира,
Наверное, считает за юнца
Не знающего ловкой фальши мира.
Притворство это – знает, что я сед,
Но ложь мне льстит, беру её на веру,
Во время упоительных бесед
Мы оба врём, но каждый знает меру:
Влюбившись, годы прячут старики,
Она молчит о том, что изменяет.
Обоим признаваться не с руки,
Вид делаем, что каждый доверяет.
Друг другу лжём, кивая головой,
При этом знаем всё, что скрыл другой.
Я сам себя сжигаю себя ревностью. Нет сил, терпеть, а она смеётся, пытается доказать, что зло царит в мире.
139
Не пробуй примирить меня со злом –
Твоя жестокость сердце мне пронзила.
Не взглядом жаль, а острым языком,
Оставь уловки, применяя силу.
Придёт во флирте острая нужда,
При мне не посылай другому взора,
Зачем тебе хитрить со мной, когда
Ты так сильна, что я не дам отпора.
Пытаюсь твою хитрость оправдать:
«Она не зря меня обходит взглядом,
Старается щадить, не добивать –
Другим наносит раны без пощады».
Измену видеть – нет страшнее доли.
Убей быстрей, избавь меня от боли.
140
Будь так мудра, как ты сейчас жестока,
Презрение сносить невмоготу,
Чтоб боль не закричала раньше срока,
Не прерывай терпенья немоту.
Разумной будь и окружи любовью,
Я твоему притворству буду рад,
Ведь с лекарем о будущем здоровье
Больные перед смертью говорят.
Отчаявшись, я потеряю разум,
В безумии могу оклеветать.
Мир стал дурным, в плохое верит сразу,
Не дай язык от боли развязать.
Не отводи от глаз прямого взгляда -
И этой ласке сердце будет радо
Долг платежом красен. Решил клин выбивать клином. Пусть не корчит из себя обиженную невинность.
142
Я изменил, за это ненавидишь,
Презрением клеймишь во мне порок.
Глянь на себя со стороны - увидишь,
Что мною не заслужен твой упрёк.
Уж если я достоин порицанья,
Пусть выскажут их губы не твои,
Твои - и поцелуи, и признанья
Дарили так же часто, как мои.
В чужих постелях оба верность крали,
Люблю тебя я так, как любишь тех,
Кого твои глаза на ласки звали,
Жалей меня и я прощу твой грех.
Хоть у тебя ко мне претензий тьма –
Не требуй больше, чем даёшь сама.
Дал отпор, но сердцу неспокойно. Хоть на стену лезь. Зачем Бог придумал любовь?
144
Душой моей владеют рай и ад,
Добро и зло царят одновременно:
Мужчина белокур, аристократ,
А женщина смугла и дерзновенна.
Решив быстрей меня отправить в ад.
Она святого друга совратила,
Для битвы с ведьмой был он слабоват,
Сияя взглядом, чистоты лишила.
Быть может, он теперь и сам злой дух,
Душа от подозрений изнывает,
Смотрю издалека на дружбу двух,
Боюсь, что в ад жизнь друга превращает.
Приходится в сомненьях жить и ждать,
Когда захочет ангела прогнать.
Жду, а чего жду, сам не знаю. Добился встречи. Пытался объясниться. Не устаю удивляться коварству и уму этой женщины.
145
Для ласки созданные губы.
Кривясь, сказали: «ненавижу».
В лицо мне выдохнули грубо -
Смертельно был на них обижен.
Она, заметив моё горе,
Тотчас на милость гнев сменила,
И фразу в жёстком приговоре
Сказать по - новому решила.
Смягчила слово «Ненавижу»
К нему добавив окончанье,
Чем показала, что увижу
Я после ночи дня сиянье.
Сказала тихо, не грубя:
«Я ненавижу не тебя».
О, как глупа моя любовь,! Готова поверить самым нелепым выдумкам и глупейшим оправданиям.
147
Моя любовь во мне, как лихорадка
Неутолимой страстью мучит плоть,
Съедает мою нежность без остатка,
Но аппетит не может побороть.
Рассудок – врач, лечивший от болезни
Увидев, что к его советам глух,
Меня оставил, понял: бесполезно
Лечить того, кто любит свой недуг.
Теперь мне никогда не излечиться,
Рассудок помутился от тоски,
Язык болтать без толку не стыдится,
Слова его от правды далеки.
Клянётся, что светла, тьму гонит прочь,
А ты черна, как ад, темна, как ночь.
Встречался. Рвал и метал, клялся убить. Коварная то смеётся, то плачет и винит меня во всём. Вынуждает оправдываться:
149
Как можешь говорить, что разлюбил,
Когда я за тебя стою горою?
Не я ли для тебя – себя забыл,
Все мысли и мечты, связав с тобою.
Когда держал твоих врагов в друзьях
И льстил тому, кого не одобряешь?
Мне больно видеть хмурь в твоих глазах
Неужто это ты не понимаешь?
Что есть во мне, чтобы, гордясь собой,
Я от тебя уйти мог без оглядки?
Я покорён и восхищён тобой,
В тебе прекрасны даже недостатки.
Враждуй со мной, узнал характер твой:
Ты любишь тех, кто видит – я слепой.
Себе - то я признаюсь, что
152
В любви отступник, в том сомненья нет,
Но дважды ты: со мною изменила,
Нарушив тем супружеский обет,
Потом про верность мне с другим забыла.
Но вправе ли за два греха винить?
Ведь у меня и двадцать их бывало,
Когда весь мир пытался убедить,
Что ты достойна званья идеала.
Я уверял в душевной доброте,
Большой любви, твердил про постоянство,
Жил, как слепой в кромешной темноте,
Не замечал ни лживость, ни коварство.
Я клялся, что прекрасна и светла.
Глазами ложь подтверждена была.
Последняя запись - сонет без комментариев, датирована маем 1609 года. В этот год вышел первый сборник сонетов.
154
Крылатый мальчик спал в лесу беспечно,
Горящий факел грел Амуру бок.
Приняв обет быть девственными вечно,
Шли мимо нимфы, видят: спит божок.
Одна из них, блистая красотою,
Шепнула остальным: « Огонь жесток».
Схватила факел девственной рукою
И потушила, опустив в поток.
Вода от жара тут же потеплела
И стала от болезней исцелять.
Влюбившись, я, в ручье купая тело,
Сумел простую истину понять:
Огонь любви согрел мгновенно воду -
Вода любовь не охлаждала сроду.
Странный дневник, но ведь он написан четыреста лет назад, когда думали и чувствовали иначе, чем мы. За это время Шекспир стал известен всему миру. Мир его праху, вечная память и слава его духу и гению! При такой трудной жизни он думал о вечном, славил истинную красоту, любовь и дружбу. Мы - жалкие потомки погрязли в суете, погоне за деньгами, себялюбии! Наши чувства измельчали и уже не рождают ничего великого - одни пародии.